Добрый Лич - Четвертый всегда побеждает
Пророк просвещал людей, открывая им истину, исходящую от Господа — они, Его верные слуги, должны карать всех, кто более не верил в Него, всех, тех, по чьей вине продолжалась эта ужасная война, всех, кто спасал лишь себя, позабыв об остальных, всех, кто не желал делиться нажитым с ближним своим и… Просто всех, кто не желал принять истинное учение. И они карали. С каждым днем армия верующих, следующих за Пророком, все больше росла. С каждым днем, неверующих становилось все меньше — те, кто не желал следовать за ним, противился истинному учению, погибали, разорванные толпой. Это были необходимые жертвы, кровь которых должна была смыть весь ужас и позор человеческого рода. Реки крови — вот, что нужно для прощения, вот что нужно для получения признания от Пророка и Господа! Поглощенные этой истинной, верующие пускали по улицам города кровавые реки, пока неверующие почти не иссякли. Остались только самые крепкие в своей ереси — ученые, чья наука не была способна ни на что более кроме разрушения и защищающие их солдаты. Им было плевать на мир, погибающий за стенами научных комплексов. За то и поплатились — волна верующих захлестнула комплекс. Умирая десятками под огнем хорошо вооруженной охраны, идущие за Пророком ворвались внутрь и собрали кровавую жатву. Убивая всех и каждого, они громили и поджигали лаборатории, загоняя отстреливающихся охранников все глубже под землю, пока не остановились перед закрытыми стальными дверями подземного хранилища.
Закрыв комплекс снаружи, верующие подожгли его. И вот когда святая миссия была наконец-то закончена, в небе появились вертолеты, вызванные проклятыми учеными. Видимо, зараженные результатами своих же исследований, запертые в подземном хранилище, они все же сумели вызвать подмогу…
— Что нам делать? — решился наконец спросить у Пророка Артём.
— Покарать этих падальщиков, во имя Господа… — скрипнув зубами, прошипел Пророк. — Уничтожить их, раздавить, сжечь в пламени веры! Окинув глазом стоящих вокруг бойцов, Артём улыбнулся, увидев в глазах фанатичный огонь. Огонь, сулящий погибель всем и каждому, ставшему на пути Пророка! Радостно ухмыльнувшись, парень пнул ногой крышку стоящего у окна ящика. Схватив лежащий внутри гранатомет, фанатик вскинул его на плечо и выстрелил в первый из приземляющихся вертолетов…
Когда Тарасов очнулся, вокруг была лишь кровь. Мир, окрашенный в багряные тона, крутился перед глазами, все не желая остановиться. Красные стены, красный пол, мигающие красным светом неоновые лампы у потолка — они сменяли друг друга, словно картинки в жутком калейдоскопе. Тело невыносимо ныло, но хуже всего был бьющий в нос, непереносимый запах крови и непреодолимый, выедающий изнутри голод… Голод сводил с ума. Почувствовав зажатую в ладони рукоять пистолета, майор попытался успокоиться. Зажмурившись, он заскрипел зубами, стараясь вспомнить, где находиться и что происходит. В памяти всплыла колонна его роты — пять бронетранспортеров, два заправщика, два грузовика с боеприпасами, грузовик с провизией… Майор не мог вспомнить, зачем они въехали в город. Он услышал чей-то приказ и, не задумываясь, выполнил его. Тогда это казалось само собой разумеющимся, таким… Логичным. Им приказали свернуть в город и, едва въехав за городскую черту, они поймали сигнал от местного научного корпуса. Складывалось впечатление, что роту вела чья-то невидимая воля, подталкивая к этому проклятому городу и научному комплексу. Даже тогда, находясь, будто во сне, Тарасов почувствовал что-то нехорошее…
Город был наполнен страхом и смертью, наполнен под завязку, но при этом вокруг правила неестественная тишина. Полуразрушенные здания провожали колонну темными провалами окон, холодный ветер гонял по разбомбленным улицам обрывки газет и выл в засоренных мусором каналах… Казалось, здесь не было выживших, а потемневшие лужи крови на улицах и отверстия от автоматных пуль на стенах домов, только подтверждали опасения военного. Встретившие их в научном комплексе ученые были полностью поглощены своей работой. Панацея, обещающая сделать солдат нечувствительными к химическому оружию, радиации и, одновременно, сильнее, выносливее… Сделать их нечувствительными к боли, повысить способности человеческого тела на порядок. Мечта, в один миг получившая свое воплощение в их лабораториях. А потом все полетело к чертям. К комплексу хлынули толпы людей. Десятки, сотни людей — чертовски много для небольшого городка, пережившего бомбардировки. Вооруженные невесть откуда раздобытым оружием, они рвались внутрь комплекса. Будто обезумев, сверкая оскаленными харями и выкрикивая нелепые лозунги, они напирали и напирали. Расплачиваясь пятью, а-то и десятью жизнями за каждого убитого солдата или охранника, люди рвались вперед и, в конце-концов, сумели заставить защитников дрогнуть… Последнее, что помнил Тарасов — разгромленные лаборатории, мимо которых его поредевшая рота прорывалась к расположенному в подвале складу, разлитые препараты и убитые ученые, даже во время штурма не прекращающие работы… Майора скрутило судорогой внезапной боли.
Мысли заволокло непроницаемой пеленой кровавого тумана, а голод стал еще более невыносимым. Он наполнял каждую клеточку тела, затупляя все остальные чувства, одновременно придавая сил. Хотелось есть… Нет, даже так — нечеловечески, до потери рассудка хотелось жрать. Широко распахнув глаза, майор поднялся с пола и осмотрелся. Солдаты мотострелкового тоже приходили в себя. Поднимались на ноги, они с таким же, как у своего командира, выражением на лицах осматривались. Майор чувствовал, как бьются их сердца — быстро, фантастически быстро. Он видел их глаза с уменьшившимся до размера точки зрачками, чувствовал их голод. Его солдаты, да, его солдаты… Прислушавшись, Тарасов почувствовал совсем другой ритм сердец. Где-то там, наверху, за стальными дверями медленно, невыносимо медленно бились другие сердца. Не его людей, других… Существ, плоть и кровь которых могла утолить его голод. Раздавив зажатый в ладони пистолет, майор шагнул к пульту, открывающему выход наружу. Ударив по одной из кнопок, он дождался пока стальная плита отъедет в сторону, и бросился наверх, к бьющимся так медленно сердцам… Солдаты переглянулись и, оскалившись, побежали за командиром. Голод звал их.
— Мать твою!!! — зажав спусковой крючок пулемета, вопил медленно отступающий к сбитому вертолету Крыса. Скрипнув зубами, сержант Уваров поменял рожок автомата и, щелкнув затвором,
выстрелил в мелькнувшую на заборе окровавленную фигуру. Вырвавшиеся откуда-то из догорающего научного комплекса солдаты ударили неожиданно, буквально выкосив весь отряд Крысы, посланный на поиски выживших ученых. Залитые кровью эти нелюди просто рвали спецназовцев на куски голыми руками.
