Мухаммадзамон Солех - Восьмое путешествие Синдбада
Неизвестно, сколько прошло времени, пока, клк и вчера, в городе поднялся нестройный гвалт, и затем - Затем языки бездымного пламени, этого марсианского огня придавили тяжестью молчания город с его криками и шумом. Город вновь превратился в огромный огненный шар.
Холодный морской ветер затрепетал в рваных парусах, но душе моей он принёс отдых от огненного города, и согрел мой застывший ум. И тут мне почудилось, что в этом заливе, исполненном тайны и ужаса, что в этом безлюдном, странном, недружелюбном городе единственным утешением и единственным моим спасением от всех грядущих неожиданностей станет это плпмя. И я вновь обратился за решением к своему внутреннему чувству. Это божественное чувство столь важно для человека в минуту опасности, что его можно сравнить с ангелом-хранителем, вестником пророков.
Чувство это не ложное. Это тот вестник, что спускается с дальних небес воображения, чтобы дать успокоение и придать волю человеку, погруженному в бездны жизни.
Это та истина, та действительность, познать которую ум не в силах. Это то божественное познание, которое придало волю Мансуру, насытило Шахобиддина, шейха, умерщвленного голодом, навечно осталось в пламени с Айн-ал-кудатом, полетевшим словно огненная птица.[ Маневр ал-Халладж поэт-мистик, первый в суфизме мученик, казнен в 922 году; Шахобиддин ас-Сухраварди- философ, поэт, теоретик суфизма, основатель школы "Ишракия". Был умерщвлен в 1191 году в тюрьме голодной смертью; Айн-ал-вудат ал-Хамэдоми- суфийский философ и явэт. Казнен в 1131 году как еретик облит горящей нефтью и сброшен с крепостной стены. ]
Это тот огонь, что возник из недр души Зарзтуштры и оберегает меня своим теплом в самом сердце черной страшной ночи на берегу холодного залива,
Огонь, что, разбив сердце Тьмы, головой упирается в небеса.
Пламя, что освещает весь город и затмевает все звезды на небосклоне.
Быть может, город, отблески света из которого несут мне чувство покоя я отдохновения,- только сновидение. Быть может только сновидение, ибо до сих пор я не встретил еще ни души и неизвестно, есть ли жизнь в этом городе Огня. Быть может, то, -что я слышал, было лишь разговором душ умерших, донесшимся словно весть с дальних небес. Возможно и одиночество на краю безмолвного, залитого огнем города - только сновидение. Возможно, все мои друзья отправились к дракону залива или в темнице дэва-лгодоеда, дрожа от ужаса, ожидают своей участи. О них мне ничего не известно. Я до сих пор ничего не знаю ни о городе, ни о заливе. Их окутывает тайна. Я ничего не знаю о них, они же тысячью глаз следят за мной!..
...Сверкающие языки пламени заворожили мой взор и незаметно увели в радужный край мечтаний Те двое, крепко держа под руки, вели меня по высокой радугe и я сознавал, что переправа по этому мосту мечтаний, взгляд, брошенный с этих высот, вниз, обесценивают, делают тшетной и напрасной полную суеты жизнь человека, довольствующегося единственно бесовскими вожделениями. С этих высот я видел, что жизнь ничтожна, а отмеренный мне путь предельно краток. Пройденный опасный путь не страшен. Я и по радужному мосту иду в страну мечты. Между мной и тем берегом пролегла исполинская бездна. Только воля к выбору перенесет меня в завтра. Возвращение совсем не страшно и не опасно, но очень далекое, долгое опасное Будущее далеко, но желание увидеть eгo делает путь короче. Те двое даровали мне волю к выбору. Семь моих удивительных путешествий привели меня к переправе по этому огненному мосту на берег радужных мечтаний старости. Я поднимаюсь, или меня поднимают вверх.
Не достигнув берега последних желаний, я всего лишь нашел самого себя в этом радужном городе. И на каждом перекрестке этого райского города старческой мечты, на каждом листе травы, на каждом горном камне, я видел, написано мое имя. Но я упаду с этого радужного моста в вышине, упаду в огненную пасть бездны.
Забрезжил рассвет. Все тело ныло от каменной тоски, от тяжкого груза одиночества и печали. Безнадежно я направил взгляд на берег залива. Огненный шар пылал, как свеча, словно гигантский кипарис. И я подумал про себя: всякая мечта достойна сожаления.
Вновь покинув свое убежище, я сошел на берег н приблизился к городским торговым рядам. И вновь вокруг меня стоял гул голосов. От этих звуков ниоткуда меня охватила дрожь, но я ободрял себя. По обе стороны дороги стояли дома, высокие и низкие, но все без окон и сам не знаю отчего, я почувствовал, словно за мной наблюдают. Словно сейчас что-тo свaлится мне на голову. Воздух в городе Огня был зловонным, и я дышал его ядовитой атмосферой. Мне пришло в голову что его следовало бы скорее назвать городом Сырости. С боязнью и страхом озирался я вокруг. Наконец, узкдя вонючая улица вывела меня к просвету между зданиями. Я остановился передохнуть возле решетки высокого дома. Улица, что привела меня сюда, оканчивалась перекрестком. Я обошел вокруг дома. Как ни странно, казалось, что отсюда начинаются все городские улицы. Не обращая более на дом внимания, отправился другим путем, но в самом скором времени вновь оказался возле того же самого дома, с решеткой.
Я обошел его еще раз. Сомнения нет, тот же самый. К великому моему удивлению, улицы не отличались одна oт другой. Я не мог найти, по какой из них пришел сюда, и откуда вернулся. Наугад бросился в одну из улиц, и вскоре был у того же самого дома. Целый день я пытался выбраться из запутанных, запертных улиц, но это было невозможно. Идя наугад, попал я сюда, наугад попытаюсь и выбраться. Наугад я постучал в одну из многочисленных дверей этого дома, похожего на крепость. Никто не ответил, дверь не отворил. Я принялся стучать в каждую из дверей. Наконец дверь, к которой я уже подходил однажды, отворилась, но за ней никого не было. С удивлением я вошел, огляделся, но никого не обнаружил. Внутренний двор был совершенно пуст. Отворилась другая дверь, за ней виднелась длинная прихожая. Прежде чем войти в эти полутемные сени, я обернулся. В это время дверь на улицу зaкрылась. Меня охватил страх. Взяв себя в руки, я вошел в прихожую. Там было холодно. В дальнем конце открылась дверь, я вошел. Человек в грязной, покрытой слоем плесени одежде со связанными руками и ногами сидел на циновке в центре комнаты, прислонившись спиной к покрытому корой стволу дерева. Громадный этот ствол вырастал из пола и уходил ввысь сквозь потолок. Я поздоровался, человек не ответил, нахмурился. Но сердце мое сжалось от жалости к нему.
Подойдя поближе, я внимательно оглядел заросшего плесенью старца. Меня охватили сомнения. Это хитрая ловушка. Мне больше не выбраться из рук завлекающего меня старика, не освободиться от козней заколдованного города. Я в плену у этих сырых, зловонных улиц, наполненных голосами без людей, освещенных холодными лучами. Мне не найти выхода к заливу среди этих запертых улиц. От ужасных мыслей, от страха я вновь поздоровался с сидящим. Но он молчал, словно каменное изваяние. Словно великая печаль легла тенью на его лицо, последняя надежда застыла в его взоре. Я решил, что он последняя жертва города, которую тот не успел еще разложить своим дурманом. C этой мыслью я ощупал его лицо и руки, погладил ихоя был жив. Я оттер с его лица многодневную плесень.
