Владимир Савченко - Эссе об отце и дяде
Богатеям и кулакам это, как известно, не ндравилось. Не одобряли. Особенно продразверстки. И романовские тоже.
Вот и зацапали "ватажка" Ивана, когда он один, без отряда, наведался в дом родной. Заперли в амбаре, заговорили прямо:
- Вот ты, Ванька, и добаловался. Теперь выбирай: или мы тебя завтра выпорем на площади перед всеми, чтоб ты больше не баламутил, народ не смущал, или отдадим уральским казакам. А уж они пусть с тобой как хотят. Выбирай!
... Здесь для ясности надо отступить еще дальше, века на полтора. Несоизмеримая вроде альтернатива: сдать уральским казакам красного, "краснопузого" - совсем не то что выпороть, пусть даже и на площади. К казакам это очевидная смерть. Причем, скорее всего, мученическая.
У тех это была на подпитии любимая забава: резать у такого пленника со спины, около хребта, ремни да круто подсаливать. Наблюдать, как он воет. Или еще: дать такому, пришедшему в себя, самогонки - пей мол, ладно. А потом отрезают член, суют ему в рот: а теперь закуси!
- Хо-хо-хо!
- Гы-гы-гы! А теперь, слышь-ко, краснопузый, закуси!..
Остроумные ребята.
(Забегая вперед: когда разгорелась в этих местах Гражданская война, города и городки переходили из рук в руки, когда увидели, ЧТО оставляли после себя "уральцы" - трупы, изуродованные так, как ни один мясник скотину не уродует, - иные красногвардейцы, потом красноармейцы, в безвыходных положениях кончали с собой, чтобы не попасть к ним в плен. Но и дрались отчаянно - не только за идею и Советскую власть, но чтобы не пустить таких в свои места.)
При такой перспективе отчего не согласиться на первый вариант. Выпорют - заживет. Но жив останешься.
Но как сказано выше, эти села образовали выходцы из Запорожской Сечи. После ликвидации ее Екатериной II там разделились: наибольшая часть казаков ушла на Кубань, образовала верноподданное войско Кубанское; другая за Дунай, к туркам; те, кто не захотел служить ни Катьке, ни мусульманам, подались в Заволжье. Из них получились справные хлеборобы, не хуже немцев- колонистов. Но нравы были свободные и лихие.
(В частности, такой прелестный обычай: если есть возможность без шума убрать полицейского, или урядника, или жандарма, - надо убрать. Иначе тебя не поймут. В этом были едины и богатые, и бедные, и середняки; соответственно, и в отношении к власти вообще.)
(И другой: видел - говори не видел; знаешь - говори не знаешь. У тогдашних "правоохранителей" в этих местах всегда были проблемы.)
(Из того, что я читал, эти места времен революции и перед ней описаны лишь в "Кондуите и Швамбрании" Л.Кассиля. Но описаны с позиции городского еврейского мальчика, докторского сынка. Да, хулиганили, смертно дрались; но и работали крепко, пасли стада, засыпали пшеницей трюмы волжских пароходов.)
И само собой, помнили и блюли казацкую честь. Быть выпоротым... эге! Позор на всю жизнь. Это не то что у потомков крепостных крестьян, поротых за любую вину из поколения в поколение. Здесь "поротый" изгой; никто руки не подаст, ни одна женщина не взглянет.
... А ведь не столь давно, перед его уходом в армию, романовские девки заливисто пели:
- Вьются кудри на макушке Феофанова Ванюшки!
И хоть теперь он семейный человек, двое детей (и с ними вот - поротым жить!), но помнится. И перед ними ему лечь на сельском майдане с голой спиной и задом под плети... Нет!
Знал бы отец, что после этой ночи в амбаре он появится в Романовке лишь через 40 лет, пенсионером... что и семья не уцелеет в заварухе, от сыпняка умрут жена и первенец-сын, - кто знает, как бы он решил.
Но никто не ведает будущего.
- Пороть себя не дам. Выдавайте, раз совести нет. Но за меня отплатят.
И старший брат Григорий в эту ночь разорился. Был середняк, стал нищий. К одному воротиле свел овец: "Выпустите Ваньку!" К другому корову: "Выпустите Ваньку!" К третьему теленка, к четвертому оттащил плуг и борону... Разорил не только себя, но и брата, хозяйство вели общее. Но тому было не до хозяйства.
И сработало.
Под утро отец услышал, как зазвякал амбарный замок. Отодвинули засов. Приготовился напасть на вошедших; пусть в драке убьют, все лучше, чем к казакам... Но никто не вошел.
Переждал. Толкнул дверь. Отворилась. Никого.
И ушел в степь.
Это было весной 1918.
Часть вторая "Полтора года спустя"
1.
Время: осень 1919, время Лбищенской драмы, гибели Чапаева и - кулацких бунтов в том же Заволжьи. Отец не был в том Лбищенске, ибо уже не служил в 25-й, а состоял комендантом города Новоузенска (переименованного тогда в Красноузенск). Метрополия уездного масштаба. В том самом уезде, где и Романовка. Родные места. Название от речки Узень, левого притока Волги.
И по совместительству - председатель уездной ЧК, Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и бандитизмом.
На ту и другую должности назначен весной 1919-го В.И.Чапаевым. Доверие было оказано не только как лихому комвзвода разведки и ротному, но и по давнему, с 1-й революции, с 1905 года знанию друг друга.
А образование 4 класса сельской школы. Административный опыт равен нулю. А времена лихие.
В частности - почти непрерывные кулацкие мятежи. Ну, не ндравится людям продразверстка, реквизиции, военный коммунизм. Не про душе им, что голытьба, голодранцы берут верх. Тем более что в этих местах и царскую власть не очень-то праздновали - а уж какую-то там еще Советскую!..
После смерти Василь Иваныча, при которым все-таки не хотелось испытывать судьбу, конечно, воспряли.
И вот подобная заварушка в соседнем с Романовкой большом селе, в волости. Истребили, как водится, волостной ревком.
Дело понятное, надо усмирять. Логика простая: не мы, так нас. Без всякой пощады. Примеров тому у них перед глазами было достаточно.
2.
Незадолго до этого такой мятеж произошел в городе Балакове. Тоже уездном, но покрупней, на Волге, с пристанью. Там военным комиссаром был младший брат Чапаева Григорий; ровесник отца. Под ружьем у него было 75 человек. Всех перебили. Раненого Григория Чапаева истязали и забили до смерти.
... Конечно, дали знать старшему брату, тот поспешил на выручку. Но... в силу обилия таких "происшествий" по пути пришлось еще подавлять кулацко-эсеровский мятеж в селе Березове, выручать разгромленный там и частично плененный красный отряд. Взяли Березов, выручили, разобрались с кем надо как надо. И только затем подступили к Балаково. Этот город освободили после ожесточенного боя и при поддержке местных рабочих дружин.
... Я несколько опрометчиво написал "разобрались с кем надо как надо". И читатель нынешний, воспитанный на триллерном барахле, американском и здешнем, уже, поди, предвкушает:
- Ну-у, Василий-то Иванович за своего родного брата, за младшенького, конечно, отплатил! Кррровью там все залил.
