Айзек Азимов - Пишите мое имя через букву «С»
— А если вам не удастся найти для меня лучшего будущего? спросил Жебатински.
— Хуже-то вам не станет, друг мой.
— Я не верю ни единому вашему слову. Скорее я готов проникнуться уважением к нумерологии. — Жебатински с сомнением посмотрел на маленького человечка.
— Мне казалось, — вздохнув, проговорил нумеролог, — что физик будет чувствовать себя спокойнее, если узнает правду. Я очень хочу помочь, и вам предстоит еще немало сделать. Если бы вы считали меня нумерологом, у нас бы ничего не получилось. Я не сомневался, что, узнав правду, вы позволите мне оказать вам помощь.
— Если вы можете увидеть будущее… — начал Жебатински.
— Почему я тогда не самый богатый человек на свете? Вас это интересует? Знаете, я очень богат — у меня есть все, что нужно. Вы нуждаетесь в признании, а я люблю одиночество. Я делаю свою работу. Меня никто не трогает. И от этого я чувствую себя миллиардером. Денег мне нужно совсем немного, и я их получаю от людей вроде вас. Помогать другим приятно — психиатр, вероятно, сказал бы, что моя деятельность дает мне ощущение власти над людьми и тешит самолюбие. Итак, вы хотите, чтобы я вам помог?
— Сколько, вы сказали, это будет стоить?
— Пятьдесят долларов. Мне понадобятся ваши подробные биографические данные; я подготовил список вопросов, который облегчит вашу задачу. Он достаточно длинный, но тут уж ничего не поделаешь. Однако если вы сможете послать ответы почтой к концу этой недели, мы получим результат к… — Нумеролог выставил вперед нижнюю губу и нахмурился, производя устные расчеты, — к двадцатому числу следующего месяца.
— Пять недель? Так долго?
— У меня ведь есть и другая работа, друг мой, вы не единственный клиент. Если бы я был мошенником, то проделал бы все гораздо быстрее. Ну, договорились?
Жебатински встал.
— Хорошо, договорились… Строго между нами.
— Не сомневайтесь. Вы получите назад все свои анкеты, когда я сообщу вам, какие изменения необходимо внести. И еще — даю честное слово, что не стану использовать полученные сведения в собственных интересах.
Физик остановился в дверях.
— А вы не боитесь, что я вас разоблачу?
— А кто вам поверит, друг мой? — покачав головой, ответил нумеролог. — Даже если на минуточку представить себе, что вы кому-нибудь расскажете о своем визите ко мне.
Двадцатого Маршалл Жебатински стоял у облезлой двери, искоса поглядывая на маленькую табличку, гласившую: «Нумерология»; сквозь толстый слой пыли буквы были едва различимы. Жебатински осторожно заглянул внутрь, тайно надеясь, что там окажется какой-нибудь посетитель и тогда можно будет со спокойной совестью отправиться домой.
Он несколько раз пытался выбросить из головы мысли о своем первом визите сюда. Несколько раз принимался за анкету и откладывал ее в сторону. Почему-то это занятие его раздражало. Он чувствовал себя как-то глупо, переписывая имена друзей, отвечая на вопросы о том, сколько стоил дом и были ли у его жены выкидыши, а если были, то когда. Да, Маршалл Жебатински несколько раз откладывал анкету в сторону.
Но и забыть о ней окончательно и бесповоротно тоже не мог. И возвращался к ее дурацким вопросам каждый вечер.
Возможно, дело было в компьютере, в том, что наглый маленький человечек утверждал, будто у него есть компьютер. Жебатински не удержался перед соблазном рискнуть и посмотреть, что из всего этого получится.
В конце концов он послал сведения о себе почтой, решив, не взвешивая конверт, наклеить на него марок на девять центов. «Если письмо вернется, — решил он, — больше ничего делать не буду».
Письмо не вернулось.
А сейчас Жебатински стоял и заглядывал в лавку — там было пусто. Не оставалось ничего иного, как войти. Звякнул звонок.
Из-за занавески, прикрывавшей какую-то внутреннюю дверь, появился нумеролог.
— Да? Ах, это вы, доктор Жебатински.
— Вы меня помните? — Жебатински попытался улыбнуться.
— Конечно.
— Ну и каков приговор?
Старик потер руки с неровными шишковатыми пальцами.
— Прежде… сэр, одно маленькое дельце…
— Вы имеете в виду плату?
— Я же сделал работу, сэр. И заработал деньги.
Жебатински не стал возражать. Он был готов заплатить. Уж если он так далеко зашел, нет смысла поворачивать назад из-за денег.
Он достал пять десятидолларовых купюр и положил их на прилавок.
— Ну?
Нумеролог тщательно пересчитал деньги, а потом засунул их в ящичек кассы, стоявшей на прилавке.
— Ваш случай оказался невероятно интересным, — сказал он. — Я советую вам поменять имя на Себатински.
— Себа… Как это пишется?
— С-е-б-а-т-и-н-с-к-и.
Жебатински был искренне возмущен.
— Что, поменять первую, букву? Изменить «Ж» на «С»? И все?
— Да. Если такой маленькой замены оказывается достаточно, это просто замечательно, потому что вносить небольшие изменения всегда безопаснее.
— Послушайте, как может такая замена хоть на что-нибудь повлиять?
— А как вообще имя влияет на судьбу человека? — тихо спросил нумеролог. — Не знаю. И тем не менее это вполне возможно, больше мне нечего вам сказать. Я же вас предупреждал, что не даю никаких гарантий, не забыли? Естественно, если вы не хотите менять имя, оставьте все как есть. Но в этом случае я не верну вам ваших денег.
— И что же мне делать? — поинтересовался Жебатински. — Заявить всем, что теперь мое имя пишется с буквы «С»?
— Я бы посоветовал обратиться к адвокату. Измените имя законным путем. Адвокат посоветует, как это сделать.
— И сколько уйдет времени? Я имею в виду… ну, прежде чем моя жизнь станет другой?
— Откуда мне знать? Может быть, этого никогда не произойдет. А может быть, все изменится завтра.
— Но ведь вы же видели будущее. Вы утверждаете, что видели его.
— Ну, совсем не так, как вы думаете — будто ваше будущее предстало передо мной в мерцающем хрустальном шаре. Нет-нет, доктор Жебатински. Мой компьютер выдал серию закодированных цифр. Я могу сообщить вам о возможных вариантах, но никаких красочных картин я не видел.
Жебатински повернулся и быстро вышел из лавки. Пятьдесят долларов за то, чтобы поменять одну букву в фамилии! Пятьдесят долларов за «Себатински»! Господи, ну и имя! Еще хуже, чем Жебатински.
Прошел еще целый месяц, прежде чем Жебатински решился отправиться к адвокату. Он убеждал себя, что всегда сможет еще раз изменить имя, получить свое старое назад.
Нужно попробовать, убеждал он себя.
Черт подери, это ведь не запрещено законом.
Генри Бренд просматривал папку страницу за страницей, он был профессионалом и посвятил Службе безопасности четырнадцать лет своей жизни. Ему не требовалось обращать внимание на каждое слово. Любое несоответствие, любая странность сами привлекли бы его внимание.
