Юлия Остапенко - Полтюбика жидкой удачи
– Повезло им, – проговорил вдруг Финч, и я понял, что думал он тоже совсем не о том, о чём надо.
– Кому? Жукам?
– Поселенцам. Вовремя мы пришли. Видел снимки – пару часов назад этих тварей тут вдвое больше было. Может, и справимся…
– Да уж, повезло, – сказал я зло и сплюнул себе под ноги. – Редкая удача выпала. А нам за их удачу платить своими шкурами.
– Будешь ныть, я тебе морду набью, – тоскливо пообещал Финч.
– Когда вернёмся, ладно? Чтоб ещё одним поводом не возвращаться больше стало.
– Как скажешь.
Его спокойствие меня бесило. Что он, не понимает, что ли, что не пробьёмся мы туда? А если и да – то не пробьёмся обратно… Потому что два раза подряд не может так везти.
Может, удача и входит в индивидуальный пакет десантника, но лишь в единственном экземпляре.
– Мать, мать, мать, – монотонно твердил Финч, и мне очень хотелось попросить его заткнуться, потому что мой внутренний нецензурный монолог был куда более изощрённым, и это бормотание меня сбивало.
– Сколько ж вас тут?! – наконец проревел Финч. У него была рассечена рука – до самой кости, и он пребывал не в лучшем расположении духа.
Горстка грязных и измождённых людей сбилась в кучку, похоже, больше испуганная видом и выражением лиц своих спасителей, чем испытаниями предыдущих дней. А мы и правда выглядели неважнецки – те, кто всё-таки сюда прорвались. Отряд Финча сократился вдвое, я потерял пятерых. И всё для того, чтобы, обшарив все закоулки ярусов, обнаружить это…
– Сколько вас?! – снова заорал Финч, тряся автоматом. Спасённые затряслись с ним в унисон, не подозревая, что обойма разряжена подчистую. Наконец от кучки отделился тощий паренёк с громадными, в пол-лица, глазами. Ещё прежде, чем он заговорил, я понял, что это и есть связист – во всяком случае, с такой внешностью истеричный голосок, верещавший из динамиков, вполне согласовался.
– Одиннадцать, господин солдат, – услужливо пробормотал он и, затравленно оглянувшись, тут же поправился: – То есть двенадцать.
– Двенадцать?! – вопль Финча сотряс своды яруса сильнее, чем гудение, доносившееся со всех сторон – свидетельство того, что жуки роют свои норы, подбираясь к станции. Гудение было не очень громким, хотя, если верить перепуганным поселенцам, усиливалось с каждой минутой. «Интересно, сколько у нас времени», – подумал я, чтобы хоть о чём-то подумать, потому что мысль о том, что мы чуть не отдали души богу и потеряли едва ли не половину своих людей ради того, чтобы вытащить – и не факт ещё, что доволочь до звездолёта – дюжину человек, сводил меня с ума.
– Вы же сказали, вас больше сотни! – надрывался Финч. Мальчишка-связник потупил взгляд.
– Мы боялись, что вы иначе не прилетите… Всё-таки сотня – это не двенадцать…
«Вот тут ты прав, сынок, – отрешённо размышлял я. – И если ещё можно полезть дьяволу в зубы, чтобы спасти сотню человек, то за двенадцатью лично я не полез бы… Чёрт, да и никто бы не полез. Нас уже погибло больше. Некоторые из ребят использовали свой боевой комплект „удача“ в предыдущей схватке, и на сегодня им ничего не осталось. Да и нам, выжившим, может не хватить на обратный путь».
– Ладно, чёрт с вами, – сказал я. – Где тут связь?
Пока местные занимались ранеными, я связался с Марго и обрисовал ей ситуацию. Капитан, кажется, тоже была взбешена, но попыталась это скрыть. Ну ещё бы, я её понимал. Ей ведь тоже несладко от мысли, что столько её людей погибли, может статься, ни за что. В наше время человеческая жизнь ценна только в массе. Точнее, в удельном весе относительно того, насколько она влияет на политику. Нас не направили бы сюда, если бы не скорые президентские выборы на Земле. Нынешний президент не захотел упускать шанс предстать перед избирателями спасителем, вернувшим с враждебной планеты остатки героических колонизаторов… Только вот он рассчитывал, что вернётся хотя бы одна десятая – это было бы трагично, но всё равно внушительно. А так… на «Титанике» спаслось больше, но кто помнит о героизме матросов «Карпатии»? Вообще, глупостью была вся эта затея с переселением. Подробностей я, правда, не знаю – только то, что известно всем: на планете обнаружили залежи нефти и климат, сходный с земным. Решили попробовать заселить… Кто ж знал, что всего через месяц подземные твари, чьё гнездо, видимо, потревожили земляне своими буровыми установками, полезут разбираться, кто это к ним пожаловал. И вполне правомерно заявят свои права на эту землю… убирайтесь, дескать, ребятки.
Сейчас я бы много заплатил, чтобы так и сделать. Бешено мотающиеся лапы жуков и их приоткрытые в шипении пасти до сих пор стояли у меня перед глазами.
– Ладно, – сказала Марго. – Вы их неплохо проредили, они сейчас беспокоятся, так что надо подождать.
– Сколько ждать? Тут уже штукатурка на голову сыплется.
– Постараюсь как можно скорее. Будь на связи, Димка.
Она одна меня так называла – не «Дмитрий», как остальные мои англоязычные товарищи по оружию, а так, как, по её мнению, меня величали на родине. В её устах это звучало строго и даже немного торжественно. Я невольно ухмылялся всякий раз, когда слышал такое обращение.
– Буду, только и ты пошевелись, Машенька, – сказал я и отключился.
Теперь и правда оставалось только ждать. Вряд ли больше часа, судя по тому, что шум землероек вокруг и правда нарастал – медленно, но неотвратимо. Я развалился в кресле и вытянул ноги, чувствуя, как подрагивают от напряжения мускулы на голенях.
– Эй, кто-нибудь!
В комнату втиснулся тот самый мальчишка. Видимо, тут он был заправским храбрецом. Ну и народ нынче в переселенцы подбирают, блин. Хотя, вероятно, самые смелые погибли, едва жуки ворвались в колонию. Так всегда бывает – дураки умирают первыми.
– Чай-то у вас тут есть? – спросил я.
– Чай? – мальчишка растерялся. – Кофе есть, растворимый…
– Тащи. – А что бы я только ни отдал за чашку крепкого чая с лимоном! Блин, таким русским становлюсь временами, аж самому противно. Это всё от избытка общения с американосами – перенимаю их стереотипы представлений о нашей психованной нации. Я иногда теперь даже думаю по-английски. Тут я вдруг снова вспомнил, как этот мальчишка нас наколол, и проворчал: – Блин, парень, ну ты сволочь вообще-то, если хочешь знать.
– Простите, господин солдат, – пробормотал пацан. – Нам просто умирать очень не хотелось.
В этом я мог его понять.
Прежде чем пришёл Финч, я окончательно прояснил ситуацию. Рабочие, обслуживающие установку, и прикрывавшие их военные погибли, пытаясь остановить вторжение жуков в поселение, бывшее здесь, на F-4191, их домом. Только трое выжили, двое потом умерли от ран, один сейчас находился с поселенцами. Среди них было четыре женщины, все медсёстры – больница колонии находилась к станции ближе всех, и они успели до неё добраться. Что ж, медики нам сейчас и впрямь не помешают. Хорошо хоть детей тут не нашлось – с ними вечно возни не оберёшься. Зато было оружие – и при этом ни одного патрона.
