Николай Симонов - Солнцеворот
— Валера! Ну, ты то, понимаешь, что все это — глупости! — бурно отреагировали на последнюю новость наши друзья.
— Ребята! Ничего не могу поделать. Придется и вам в новогоднюю ночь посидеть на работе вместе с нами. Принимаю любые предложения насчет закуски и выпивки. Со всеми прочими предложениями прошу обращаться к начальству, — осадил их Давлетгареев.
Незадолго до обеденного перерыва позвонил отец Андрей. Антон Шлыков немедленно настроил конференцсвязь. Отец Андрей прочитал отправленный ему по электронной почте последний отрывок сочинения программы "ЭП-Мастер" и очень расстроился.
— Можно ли что-нибудь сделать для того, чтобы Дмитрий Васильевич Павлов вернулся в Москву к своим родным и близким? — интересовался он.
— Повествование в соответствии параметрами, заложенными в программу, завершено. Можно, конечно, напрячь воображение, и попытаться взбодрить "ЭП-Мастера" каким-нибудь авантюрным сюжетом, но на это уйдет уйма о времени. К тому же мы ведь не литераторы, а программисты, да и рассказ этот для нас — не коммерческий, а экспериментальный, — объяснил ситуацию Антон Шлыков.
— При создании произведения мистер Прог не выполнил прогнозный план духовного развития личности главного героя, — напомнил Галыгин и тут же себя поправил: Но это — не существенно.
— Как это, не существенно! — возмутился отец Андрей и немедленно предложил свою помощь.
Галыгин в ответ рассмеялся и пояснил, что показатели и критерии духовного развития личности главного героя описываются в программе тремя самыми сложными алгоритмами: третьим, седьмым и одиннадцатым, — но для того чтобы они заработали в полной мере, "ЭП-Мастеру", видно, не хватает оперативной памяти и скорости обработки данных.
— Насчет духовности ничего сказать не могу, но насчет дополнительной памяти и скорости твердо обещаю, что они скоро появится, — заявил Шлыков.
— Тоже интересно, — согласился Геннадий Галыгин и предложил перегруппировать некоторые логические объекты, задействованные в опции "Хронотоп", таким образом, чтобы сформировать для главного героя новые временно-пространственные связи. Но его не услышали, и тогда он, посмеиваясь, превратил озеро Байкал в морской залив, вроде Бискайского, перенес Гималаи на Урал и убрал из гороскопа главного героя планету Венера.
Программа "ЭП-Мастер", бурно выразив недовольство необходимостью продолжения повествования цитатами из Экклезиаста, приступила к поиску аналогий астрономической, геологической и географической среды, заданной новым хронотопом. Ее внимание снова привлек файл под названием "Жизнь и удивительные приключения инженера Кускова, перенесенного НЛО в другое пространство и время, но, пережившим все невзгоды и лишения, и вернувшимся назад, целым и невредимым", из которого она принялась компилировать целые куски текста. Но Галыгина это совершенно не волновало, поскольку первоисточник находился далеко — в библиотеке Конгресса США, — и относился к разряду малодоступных.
Перед самым окончанием рабочего дня снова позвонил отец Андрей. Ему ответил Галыгин, который был в кабинете один, так как его друзья-коллеги ушли с работы пораньше, чтобы присоединится к своим женам (их супруги работали в Центральном офисе Сберегательного банка РФ на улице Вавилова), пригласившим их на новогодний корпоративный вечер в киноконцертном зале "Россия". Галыгин сообщил отцу Андрею о том, что программа "ЭП-Мастер", получив дополнительные вводные замечания, "взбодрилась" и приступила к продолжению повествования.
— Отец Андрей! — не выдержал он: Если не секрет, почему вас так взволновала судьба г-на Павлова? Это же не реальный человек, а литературный герой.
— Дорогой друг, — отвечал ему священник, — чтение хорошей художественной литературы, это — наиболее доступный способ продлить свою жизнь, — ровно настолько, со сколькими литературными героями вы пройдете, рука об руку, через хитросплетения их судьбы, которая, хотя вам это в это трудно поверить, тоже есть проявление промысла божьего.
29 декабря, в среду, программа "ЭП-Мастер сочинила загадочно-страшный, сюрреалистический и экспрессионистический рассказ о перемещении Дмитрия Васильевича Павлова в дебри исторических времен и первых четырех днях его пребывания среди людей, которые приняли его за своего сородича. Впоследствии Антон Шлыков для удобства читателя разбил эту новеллу на две главы и сделал ряд небольших дополнений и исправлений.
"Все забавно, пока это касается кого-нибудь другого".
Уильям Роджер
I
Слушая увертюру к балету Прокофьева "Ромео и Джульетта", Павлов задремал и внезапно ощутил себя в состоянии свободного полета. Он летел, но не так, как булгаковская Маргарита, с помощью половой щетки, или гоголевский кузнец Вакула — на черте. Он летел так, как летают во сне дети. Такой способ перемещения в пространстве, с точки зрения марксистско-ленинской философии, предосудительным не являлся и цензурой не запрещался, например, в 70-е годы прошлого столетия на советской эстраде был разрешен к исполнению шлягер, начинающийся словами:
"В детстве я летал во сне,
В звездах в темно- синей мгле,
Город мирно спал,
А я летал…"
Дети счастливее взрослых уже хотя бы потому, что, летая во сне, они не думают о гравитации, космическом вакууме и о прочих законах физического мира. Просто летают и все.
Успев подзабыть, как он летал в своих детских снах, Павлов стал проецировать в своем сознании технические средства перемещения физических тел в безвоздушной среде. В какой-то момент он представил себя астрогеологом, который возвращается на Землю из экспедиции на таинственную планету, вроде Соляриса Станислава Лемма. Он режет пространство на космическом корабле, но не типа Союз-Аполлон, с маломощным керосиновым движком, а на настоящем звездолете, подобном Millennium Falcon, на котором со скоростью света путешествовали в одной далекой галактике герои фильма Джорджа Лукаса "Звездные войны: эпизод IV: Новая надежда". Он недавно видел этот фильм на закрытом показе в Доме кино. (1) Ему понравилось.
И вот, ничуть не смущаясь присутствия на посту управления "Фалькона" каких-то субтильных субъектов в серебристой униформе, он уверенно проходит между рядами кресел к отдельно стоящему на возвышении креслу Командора, садится в него и закидывает ноги на стоящий перед ним, перемигивающийся разноцветными огнями, стол. Или то, что он принял за стол. Затем, прокашлявшись, ради значительности предстоящих к отдаче приказов, он махнул правой рукой и объявил:
