Николай Близнаков - На Земле без перемен
Я приближался к Земле!
Орбитальная станция приняла меня двадцать девятого июня.
В карантинном изоляторе дежурный сообщил, что скоро прибудет член Космического Совета.
Такое внимание меня не удивило — все-таки прибыл я с Тритона, да еще при чрезвычайных обстоятельствах.
В ожидании члена Совета самое лучшее было выспаться, и я утонул в мягком покое постели, с наслаждением предвкушая все, что можно успеть за шесть дней карантина, — увидеться с близкими, узнать новости, ощутить пульс человечества. Я горел желанием как можно скорее влиться в жизнь родной планеты…
— Боже мой, Питер! — услышал я сквозь сон знакомый голос. — Черт побери! Как хочется тебя обнять!
Комнату перегораживала прозрачная стена, за которой стоял Мартин Блинд — когда-то я слушал у него курс геологии.
— Мартин! — вскочил я. — Уж не ты ли тот член Совета, о котором говорил дежурный? — Я вспомнил, что Блинд занимал важный пост в Контрольной группе Космического Совета.
— Конечно, — улыбнулся он. Прозрачная стена пропускала звук. — Доктор Жуковский прилетел тоже, но он предпочел увидеться с тобою позже. К сожалению, эта стена мешает пожать твою руку, но скоро…
— Мартин, Мартин, сколько я должен тебе рассказать!
— Знаю, Питер, поэтому я и здесь. Сгораю от нетерпения. Но прежде должен заявить: ты герой, Питер, настоящий герой!
Я смутился, хотя в этих словах была доля истины.
— Расскажи, Питер, что там произошло?
— Представь, Мартин, в причинах аварии я не разобрался. Нужны специалисты. Это случилось вскоре после посадки. Я находился вне корабля, а Клод, Глез и Андрей — внутри, без скафандров. Мгновенное удушье… Ну, а корабль… прорвало обшивку, повредило электроустановку и двигатели, разрушило систему связи и Электронный мозг… Я был опустошен, деморализован…
— Понимаю.
— А потом принялся за дело. После месяца напряженной работы отправился в путь. Ракету вел сам.
— Да-а… — Мартин вытащил пачку сигарет. — Тебе не могу предложить, но я закурю… Гм…
Что-то в его тоне меня обеспокоило. Хорошо зная Мартина, я понял, что он угнетен, расстроен.
— Мартин, я так хочу поскорее увидеться со своими и выйти отсюда!
Он вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза серьезным, сосредоточенным взглядом. Сочувствие, которое я в нем прочитал, меня испугало.
— И герои устают, Питер, но ты должен выдержать еще один удар.
— Какой удар? Говори быстрее! Что-нибудь с Аллой?
— Нет.
— С родными? С Землей?
— Нет, нет, со всеми благополучно. Вот только с тобой… Ты ведь знаешь: если после аварии нет вестей, то напрашивается вывод — несчастье, смерть. Погибших восстанавливают. И они возвращаются к своим близким… На Земле без перемен…
…Я не смел поднять глаза. Луч, падавший откуда-то сверху на столик передо мной, отражался от гладкой поверхности и слепил глаза, но я не мог отвести от него взгляда. Невыносимая тяжесть обрушилась на меня, и не было сил ее сбросить. Разговор с Мартином походил на кошмарный сон, один из тех, что мучили меня последние месяцы. Чаще всего мне снилось, что я не мог попасть на Землю «Эйфория» пролетала мимо нее, к Солнцу или в бескрайнюю космическую бездну. А Земля проплывала совсем рядом — такая огромная, голубая, прекрасная…
Двойник… У меня — Двойник… В сущности, если подумать, почему бы не отделаться от Него? Двойник — это всего лишь моя физическая копия, она не может долго держать в заблуждении моих родных. А если и может — что из этого, если я, НАСТОЯЩИЙ, здесь?
— Слушай, Мартин! Ну, и что из того, что у меня — дубликат? Просто я вернусь на свое место, а Двойника уничтожьте! Он больше не нужен. И я убежден — мои родные заметили разницу.
Мартин вздохнул.
— Все это очень не просто, Питер. Прямо неразрешимая задача…
— Пожалуйста, Мартин, перестань вздыхать! Какие трудности? Я мучился, пролетел пять миллиардов километров, а ты пугаешь каким-то двойником! Да он меня совершенно не интересует!
— Верно. Ты достоин восхищения и уважения. Но и тот, другой, тоже живой, достойный уважения, человек. И никто не имеет права его уничтожить.
— Я! Я имею! Пойми, Мартин, на Земле нет места нам двоим!
— Ясно! Итак, по первому пункту у нас расхождений нет — на Земле нет места вам двоим.
— Конечно!
…Куда клонит Мартин?
— Но кто лишний? Вот дьявольская загвоздка во всем этом деле!
— Как — кто? — Предположение, что лишним могу оказаться я, меня до глубины души возмутило. — Разве можно сомневаться в том, что именно Я заслуживаю места на Земле?
— Видишь ли, Питер, если ты хочешь, чтобы Алла, твой сын, твои родители и друзья — все те, ради кого ты живешь, были счастливы, а не мучились сомнениями — кто настоящий, а кто Двойник, и до самой смерти не знали покоя…
— Их покоем и счастьем я дорожу больше всего!
— Тогда ты должен уступить.
— Глупости! Прости, Мартин, но неужели ты действительно думаешь, что для Аллы три месяца, проведенные с Ним, важнее четырнадцати лет, прожитых со мной? Или для моей матери, для сына…
— Алла была с тобой четырнадцать лет, а с ним — не три месяца, а четырнадцать лет и три месяца. И нет силы, способной зачеркнуть эти три месяца! Они трагичны для тебя, но не для Аллы, не для сына и родителей ведь Двойник уже не Двойник, а самостоятельный человек. Он — супруг, отец, сын, друг, коллега… Но он уже не такой, как ты. За эти три месяца у него возникли новые отношения с людьми, были новые переживания, заботы, новые воспоминания… Ты опоздал, Питер. Это жестоко, но это так.
Какая-то мелодия, грустная, голубая мелодия тех лет, когда я еще не знал Аллу, звучала в моем мозгу. Откуда она? Откуда?
Что кроется в словах Мартина?
Ах, да… Двойник развивался так, как развивался бы я, если бы не улетел на Тритон. Возможно ли это? Возможно ли, чтобы мы были совершенно одинаковы?
— Да, Питер. Он — твоя копия. Был ею… Но за эти три месяца он, оставаясь тобой, стал уже и кем-то другим…
…Была ли правда в словах Мартина? Мысли мои кружились, всплывала и таяла голубая мелодия… И все-таки…
— Питер, — прошептал Мартин, — ты должен смириться!
— Рано, Мартин! Если то, что ты говорил, — правда, тогда все кончено. Но я имею право проверить. Проверить — не вызывает ли Он сомнений у моих близких? Кстати, Он знает, что он — дубликат?
— Нет. Ему сказали, что при взлете произошла авария, которая держится в тайне. А для всех остальных он летал к Нептуну. То же самое сказано и остальным членам экспедиции.
Я выпил глоток нектара и зашагал по комнате под внимательным взглядом серо-зеленых глаз Мартина.
