Наталья Чернышева - Ромашка
— Без карт вижу, — вдруг заявила гадалка. — Нэ будет добра!
— Это почему же?! — вскинулась я.
— Сама знаешь, — отрезала Тамара.
Меня кольнуло острым пониманием: цыганка знала. Каким-то непостижимым образом она знала все то, что я недоговорила, рассказывая свою историю. Мне стало не по себе.
Я перевернула над блюдечком кофейную чашечку. Тамара взяла ее через время и стала разглядывать.
— Видишь? — она указала на странный потек, похожий на двухголового человечка. — Сдвоенная судьба! Нэ к добру.
— Знаешь, Тамара, — сказала я с раздражением. — Если честно… Не верю я в твои гадания!
— Нэ верь, — дернула она плечом. — Что изменится с твоего нэверия?
И вновь меня проморозило от ее пронзительного взгляда… Мне показалось, Тамара хотела сказать что-то важное, но с улицы донесся веселый голосок моей девочки, и я поспешила покинуть шатер.
Потом мы с Ромашкой долго гуляли по парку, а наутро я повела ее в бассейн… О неприятном разговоре с Тамарой я больше не вспоминала.
Шло время. Моя Ромашка из неприхотливого полевого цветка превратилась в оранжерейное растение, только и знавшее, что требовать. Новую мини-юбку, навороченный сотовый телефон, туфли на модном расплющенном каблуке, причем покупать следовало не на рынке, где лежал один ширпотреб, а в центре города, где находился самый стильный бутик с голографическим изображением Золушки на витрине… Ее не интересовало, хватит ли моей преподавательской зарплаты на хотя бы одну из этих недешевых вещей, и на что мы будем жить до конца месяца. Я могла подрабатывать смотрителем в Ботаническом саду и собирать по ночам конверты для мелкой фирмы, торговавшей канцтоварами, а Ромашке этого не позволяла гордость.
Вечерами она вела бесконечные разговоры о том, как охмурить самого богатого парня в городе, а все остальные вопросы жизни считались неформатными и пошлыми. К тому времени Ромашка уже поступила в наш университет на биофак, не без моей, понятно, протекции; сама она ни за что бы не сдала вступительные экзамены, ведь для этого надо иметь в мозгах хотя бы две извилины. А в хорошенькой головке моей приемной доченьки она оказалась всего одна, нацеленная исключительно на шикарную жизнь по дискотекам и ночным клубам.
— Так, на той неделе я иду в ресторан, отмечать день рождения подруги, — говорила она, раскуривая сигарету, длинную и тонкую, недешевого вида, — Там соберется вся богема. Мне срочно нужен новый наряд, чтобы не опозориться!
— Лучше бы хвосты с прошлой сессии подтянула, — угрюмо посоветовала я, готовя кофе. — Не то вылетишь из университета, как фанера из Парижа.
— А ты на что? — отмахнулась она. — Отмажешь. Значит, так. Вечернее платье, туфли, сумочка… Да, еще косметичка и повязка-сеточка на голову, плюс прическа и маникюр…
— А тебе не кажется, что ты кое-что забыла? — ласково поинтересовалась я.
— Что, что я забыла?! — в панике вскричала она. — Лак для ногтей? Колье?!
— Деньги ты забыла, — ответила я. — Где ты их возьмешь?
— Но ты же получила зарплату! — с великолепным удивлением в голосе воскликнула она. — Ведь получила, разве нет?
— Дорогая, ее не хватит.
— Займи у кого-нибудь, — равнодушно пожала плечами Ромашка.
— С какой стати? У тебя полно хороших дорогих вещей. Нет никакой необходимости покупать новое.
— Но я это все одевала не меньше трех раз! Как я могу появиться в свете в ношеном? Меня же засмеют!
— Ромашка, у меня нет денег, — раздельно проговорила я. — Все, что я заработала в этом месяце, уйдет на коммунальные счета и долги.
— Как это нет денег?! — возмущенно закричала она. — В этом доме вечно нет денег на самое необходимое! Все преподы берут взятки, одна ты такая ненормальная! Принципы у нее, видите ли! Сидит, как суслик, на голом окладе! О дочери совсем не думает!
— Я тебя из реки вытащила, между прочим! — напомнила я. — Так что сбавь тон, дорогая!
— А я не просила меня оттуда вытаскивать! И если ты не дашь мне денег на новый наряд, я…я…я… Из окна выброшусь!
Она вскочила, рывком распахнула окно и вспрыгнула на подоконник.
— Что ты делаешь, дура! — испуганно закричала я, оттаскивая ее от края одиннадцатиэтажной пропасти.
— Я выброшусь из окна! — истошно вопила Ромашка, брыкаясь. — Выброшусь! Пусть все узнают, что ты за мать! А-а-а!
Справиться с ней оказалось непростым делом, но я все же сумела оторвать ее от подоконника и захлопнуть окно.
— Я не знала, что это так важно для тебя, — сказала я расстроенно. — Ну… Ну давай пойдем и купим все, что тебе нужно… Только не надо больше так кричать…
Ромашка рыдала, обнимая меня дрожавшими руками:
— Прости меня, мамочка! Прости. Сама не знаю, что на меня нашло… Я больше не буду так себя вести, прости… А когда мы пойдем за покупками?..
В тот момент я искренне верила, что она раскаялась и подобных концертов действительно больше не повторится.
Но это было только начало…
Я завела обыкновение бродить по улицам после работы. Дворами и скверами, ярким многоцветьем витрин Центра и запустением боковых тупичков провожали меня дороги. Но ни одна из них не посчитала нужным увести меня за пределы города, как это не раз бывало раньше… Возвращаться же домой, к Ромашкиным истерикам, не хотелось совсем. В начале недели она заявила, что имя Ромашка — деревенское и пошлое, теперь ее следует звать Анитой и срочно, очень срочно (как всегда) требуется поменять паспорт. Денег у меня не было. А значит, без угроз покончить с собой не обойдется. Я знала, что ее вопли — блеф чистой воды, но все равно каждый раз дергалась: а вдруг все-таки достанет дурости что-нибудь себе причинить? К тому же потом, добившись желаемого, Ромашка едва ли на коленях не ползала, вымаливая прощение. И я прощала, зная, что через неделю все повторится по новой…
Я свернула к парку и уже через несколько минут сидела в шатре у Тамары…
— Сил уже нет терпеть это безобразие, — жаловалась я, отпивая из маленькой чашечки превосходный кофе. — Выгоню, и пусть живет, как хочет! Черт возьми, сколько можно мне нервы мотать!
— Э, милая, — отвечала Тамара. — Нэльзя тебе выгонять ее!
— Да она мне даже не дочь! — взорвалась я. — С какой стати я должна терпеть подле себя такое вот наглое, отвратительное существо?! Никакой благодарности, блин! Знаешь, что она мне заявляет? Что не просила меня из реки ее вытаскивать, представляешь!
— Права она, — со вздохом сказала цыганка. — Нэ об этом она тебя тогда просила!
— И ты туда же! — оскорбилась я. — Да я… Я все ради нее делала! На трех работах работала, деньги горбом своим зарабатывала, чтоб ее обеспечивать! И что в ответ?!
