Роберт Шекли - Парадиз II
— В самом деле, война, — Флеминг кивнул головой, словно ставя точку. — Они проиграли.
— Это очевидно, — усмехнулся Говард. — Но кто выиграл?
— Что?
— Где же победители?
И в этот момент над их головами проплыла космическая станция, бросив тень на ряды безмолвных скелетов. Двое людей с беспокойством глянули в небо.
— Вы полагаете, что мертвы все? — спросил Флеминг тоном, в котором угадывалась сдерживаемая надежда.
— Думаю, нам следует убедиться в этом.
Они повернули назад к кораблю. Флеминг принялся что-то насвистывать исключительно из-за хорошего настроения; он пнул ногой небольшую груду костей, попавшихся на пути.
— Для нас это богатство, — сказал он, подмигнув Говарду.
— Еще нет, — осторожно ответил тот. — Возможно, есть оставшиеся в живых… — Заметив выражение лица Флеминга, он невольно улыбнулся.
— Очень похоже, что наше путешествие можно считать удавшимся с деловой точки зрения.
Облет планеты был непродолжительным. Голубовато-зеленый мир являл собой большую могилу, подвергшуюся массированному обстрелу. На всех континентах городки насчитывали свои десятки тысяч обитателей из одних костей, города — свои миллионы. Равнины и горы были усеяны скелетами, скелеты устилали дно озер, скелеты прятались в лесах и джунглях.
— Ну и наворотили! — вскричал, наконец, Флеминг, когда они медленно проплывали над планетой. — Сколько, вы думаете, в этом мире было жителей?
— Я бы сказал, около десяти миллиардов, плюс минус один, — ответил Говард.
— И что, по-вашему, с ними случилось?
Говард улыбнулся улыбкой мудреца:
— Известно три классических метода геноцида. Первый состоит в том, чтобы отравить атмосферу токсичными газами. Затем — и в той же последовательности идей — заражение радиоактивностью, которая убивает равным образом живую природу. И, наконец, существуют микробы, прошедшие в лабораторных условиях определенные мутации и созданные с одной единственной целью — уничтожение целых популяций. Если они вырвутся из-под контроля, то могут очистить всю планету.
— Вы думаете, здесь произошло именно это? — осведомился Флеминг с неподдельным интересом.
— По всей вероятности, да, — ответил Говард, вытирая о рукав яблоко, перед тем как вгрызться в него. — Я не патолог, но все признаки на этих останках…
— Микробы, бактерии, — произнес Флеминг, неожиданно закашлявшись. — А вы не допускаете?..
— Вы бы уже умерли, если бы они сохранили активность. Судя по следам непогоды на скелетах, все это произошло несколько веков назад. А при отсутствии человеческого организма микробы погибают.
Флеминг восхищенно затряс головой:
— Ну и размах у них! О! конечно, — спохватился он, — весьма печально для этих людей. Так сказать, превратности судьбы, горести поражения и так далее. Но планета полностью наша! — Он бросил взгляд сквозь иллюминатор на зеленые и тучные равнины. — Как мы ее назовем, Говард?
Тот посмотрел на поля, лужайки, обочины бетонных дорог, густо заросших сорной травой.
— Мы могли бы назвать ее Парадиз II, — ответил он. — Это место, должно быть, настоящий рай для земледельцев.
— Парадиз II! Великолепно, — признал Флеминг. — Нам, вероятно, понадобится нанять целую команду, чтобы похоронить все эти скелеты. Зрелище чересчур уж фантастическое.
Говард согласно кивнул. Работенки будет достаточно.
— Сделаем это попозже…
Вверху над ними прошла космическая станция.
— Огни! — вскричал вдруг Говард.
— Огни? — переспросил Флеминг, не отрывая глаз от удаляющейся сферы.
— Когда мы прибыли… помните? Огни, которые мигали?
— Верно, — протянул Флеминг. — Вы думаете, кто-то мог укрыться на станции?
— Сейчас мы это проверим, — мрачно объявил Говард. Он с решительным видом вгрызся в яблоко, а Флеминг принялся прокладывать курс.
Первое, что они увидели, достигнув космической станции, был корабль, прицепившийся к ее полированному боку, как паук к паутине. Корабль был маленьким, не больше трети размера их собственного; люк одной из шлюзовых камер оставался приоткрытым.
Двое землян в скафандрах и шлемах подошли по металлической поверхности станции к входному люку чужого корабля. Флеминг обеими руками в перчатках взялся за крышку и медленно распахнул ее. Они направили в шлюзовую камеру фонари, заглянули внутрь и неожиданно отпрянули назад. Затем Говард сделал нетерпеливый жест и Флеминг вошел.
В рубке на пилотском месте они увидели труп мужчины, наполовину сползший с кресла и навечно застывший в этом неустойчивом положении. На лице оставалось еще достаточно плоти, чтобы заметить страдание агонии; кожа местами была разъедена до кости какой-то болезнью.
В задней части корабля громоздились штабелями несколько дюжин деревянных ящиков. Флеминг открыл один из них и посветил фонарем.
— Съестные припасы, — сказал Говард.
— Он, наверное, хотел укрыться на космической станции, — предположил Флеминг. — Похоже. Но ему не удалось.
Они поспешно покинули маленький корабль с чувством некоторого отвращения. Скелеты вполне терпимы; они представляют сущность, замкнутую в самой себе. Но труп был чересчур выразителен в своей смерти.
— Но кто в таком случае включал сигнальные огни? — спросил Флеминг, когда они выбрались на металлическую поверхность сферы.
— Возможно, автоматическое реле, — произнес Говард без особой уверенности в голосе. — Там не должно быть выживших.
По закругленной поверхности станции они добрались до шлюзового люка.
— Входим? — спросил Флеминг.
— К чему эта бессмысленная трата времени? — живо возразил Говард. — Раса истреблена полностью. Лучше вернуться и зарегистрировать открытие и наши права.
— Если остался хотя бы один выживший, — напомнил Флеминг, — планета принадлежит ему.
Говард вынужден был согласиться. Глупо проделать долгое и дорогое путешествие обратно до Земли, вернуться с необходимым снаряжением и обнаружить кого-нибудь, удобно расположившегося на космической станции. Другое дело, если выжившие прячутся на планете. Тогда по закону их права первооткрывателей остаются действительными. Но всего лишь одно существо в этом сфероиде, в который они пренебрегли заглянуть…
— Очевидно, придется, — сделал вывод Говард и открыл дверь шлюзовой камеры.
Войдя внутрь, они оказались в абсолютной темноте. Говард направил луч фонаря на Флеминга. В желтом свете лицо молодого человека, лишенное тени, походило на стилизованную примитивную маску. Говард зажмурился, немного испуганный увиденным. В самом деле, в этот момент лицо Флеминга казалось утратившим всякую индивидуальность.
