Андрей Егоров - Мертвые
Я оторвал руки от лица и увидел, как он медленно поднимается со стула, глядя в угол комнаты. В его лице не было ни кровинки. Затем он схватил свечу, намереваясь осветить то, что бледным пятном проступало там, во мраке. И в тот же миг, вскрикнув, упал назад, прямо на свечи, туша их своей спиной.
В углу, опираясь на посох, стоял мой дед. На какое-то мгновение, могу поспорить, он смотрел прямо на меня, потом открыл страшно рот, растянул его в нечеловеческом зевке – крике, весь пошел черными пятнами, и пропал…
Отца Митрофана, пребывавшего без сознания, увезли на скорой. В больнице выяснилось, что у него инсульт. Я навещал его через несколько дней, когда разрешили войти в палату. Он пришел в себя очень ненадолго. Увидев меня, Митрофан потянулся ко мне, схватил за воротник, выдохнул прямо в лицо: «Старуха!», и тут же страшно захрипел, лицо его исказилось гримасой боли, и он бессильно повалился на подушки. В тот же день он скончался… чтобы явиться ко мне этой же ночью бессловесным гостем. Я видел потом отца Митрофана много раз и всегда в одной и той же страшной позе. Он стоял в гостиной, у стены, раскинув руки, будто приколоченный к невидимому кресту, и с его запястий, и со лба струилась бесконечным потоком черная, как смола, кровь.
У ведуньи было морщинистое, недоброе лицо. И внимательные темные, совсем не старческие глаза под шишковатым лбом. Мне показалось, что я где-то уже видел ее. Так кажутся знакомыми люди, похожие на кого-то, кто остался в далеком прошлом.
– Зачем пришел? – буркнула она, когда мы уселись с ней друг против друга за широким, массивным столом.
– Хотел спросить совета…
– Ну, так спрашивай.
– Дело в том… – я и замялся, не зная, как приступить к сложному разговору, – я вижу мертвых. – И замолчал.
– Ну и что? – рассердилась она. – Что еще? Мешают тебе эти мертвые?!
– Они являются ко мне почти каждую ночь. И молчат. И я не знаю, что им нужно. Почему они здесь. Почему они рядом со мной.
– Расскажи о себе, – буркнула ведунья.
– Что именно рассказывать?
– Все рассказывай. И говори без утайки. Тогда и решим, что для тебя смогу сделать.
…В жизни мне всегда сопутствовала удача. Во всяком случае, я привык думать о себе, как человеке исключительно удачливом. Будучи от рождения скромным и даже отчасти боязливым мальчиком, с возрастом я обрел уверенность. Математическую школу окончил с золотой медалью, и довольно легко поступил на мехмат МГУ. В студенческие годы я был всеобщим любимцем. Наукой увлекался почти фанатично. И стал самым молодым кандидатом наук в истории университета. Потом была аспирантура, которую мне удалось совмещать с бизнесом. В двадцать три я создал собственное дело и успешно развивал его все эти годы. Стеснения в средствах у меня не было никогда. И хотя богатым меня назвать нельзя, я – человек состоятельный. Сейчас заведую университетской кафедрой математики.
Окружающие называли меня счастливчиком, ведь в жизни мне все давалось легко. Меня уважали коллеги по работе, любили женщины. Моя бывшая жена влюбилась в меня с первого взгляда. И, хотя я очень ее любил, не мог оставить без внимания других женщин. Через десять лет после свадьбы, полностью утратив чувства, мы безболезненно расстались. Развестись мы не успели до сих пор, но собираемся сделать это в ближайшее время. Попробовав брак на вкус, я счел, что мне будет одному, и совсем не жалею об этом решении…
– Вот, собственно, и все, – заметил я. Говорить пришлось долго. Да еще отвечать на множество вопросов ведуньи. Теперь я ощущал себя порядком утомленным.
– Дар на тебе, – сказала бабка, – дар – он и есть твое проклятье.
– Не понимаю. Какой еще дар?
– Дар удачливости, какая тебя по жизни ведет.
– А откуда у меня этот дар? И проклятие?
– Кто тебя этим даром наделил, это тебе самому думать надо. А вот почему проклятие на тебе, я ответить смогу. Для того чтобы одарить кого-то удачей, необходимо забрать ее у других людей. У мужчины забрать, и у женщины забрать. С каждого по половинке счастья для тебя одного.
– Забрать?! – повторил я.
– Этими двумя становятся первые, кого коснется выпивший зелье…
Память причудлива. Зачастую она стирает многие важные события. При этом всякие пустяки, или то, что кажется нам пустяками, остается с нами навсегда.
Я вдруг отчетливо представил своего деда, и как он протягивает мне берестяную чашку. Уголки рта у него подрагивают, глаза лучатся радостью.
– Выпей это. Отвар нужный. Плохо не будет, не бойся.
Мне было тогда не больше двадцати. Я вот уже целый год встречался с Надей. Привез ее в деревню деда, чтобы познакомить с удивительным родственником – о нем говорили по всей смоленской области. Дед целительствовал, помогал страждущим за небольшую мзду.
Надюше он показался человеком суровым и негостеприимным. Дед в то лето, действительно, вел себя странно, что-то его тяготило.
Хотя с другими людьми он и общался в то время неохотно, но со мной был как обычно приветлив, расспрашивал, как отец – с дедом они не виделись лет двадцать после какой-то старой семейной ссоры.
Предложенный дедом отвар я выпил не задумываясь.
Виктор ездил в деревню с нами. Белоголовый и улыбчивый, он деду, казалось, понравился. Дед расспросил моего друга об учебе, о жизни, что думает делать дальше и, как ему видится его нынешняя деревенская жизнь. Виктор тогда так прямо и заявил, что в городе, дескать, лучше, возможностей себя реализовать больше…
Дед на эти слова только головой покачал.
Я принял осознанный выбор. Смертельная доза снотворного. Я уже не проснусь, и больше никогда не увижу их, мертвых. Мне не придется испытывать угрызений совести, ведь я прожил свое счастье вместо них. Пока они принуждены были по воле моего деда страдать, я наслаждался жизнью…
Я лег на кровать и закрыл глаза.
За чертой смерти меня встретил дед. Он рычал и брызгал слюной.
– Проклятая старуха. Она все-таки довела тебя до самоубийства!
– О чем ты говоришь?! – я едва не кинулся на него с кулаками: – Ты отравил жизнь моим друзьям. Ты отравил ее мне!
– Идиот! – дед замахнулся на меня посохом. – Ведунья взялась за тебя совсем не по этой причине. Ты что, и вправду, решил, будто был слишком удачлив в своей жалкой жизни? Она травила тебя и травила совсем из других побуждений. Твоей бывшей жене понадобились твои деньги, дурак… Возвращайся немедленно!
Дед ударил меня посохом в грудь, и я захлебнулся свежим воздухом, хлынувшем в легкие.
Я стоял на коленях, склонившись над унитазом. Меня тошнило в течение часа. Опорожнив желудок, я оделся, сунул в карман пальто кухонный нож и вышел в ночь. Меня ожидала встреча с бывшей женой и проклятой старухой, лицо которой (я осознал это только сейчас) все время мелькало перед моим мысленным взором.
![Игорь Тихорский - Лунный свет[ Наваждение Вельзевула. "Платье в горошек и лунный свет". Мертвые хоронят своих мертвецов. Почти конец света]](/uploads/posts/books/148509/148509.jpg)
