Питер Филлипс - Та, что смеется
Но бедный Брэн так быстро бежал, что вряд ли меня слышал. Как бы то ни было, он был тут, у Голихана, теперь большой и сильный, готовый рассказать, что происходит в Саухбин-Хаузе.
- Это случилось во время войны, - рассказывал Брэн. Поскольку мы близко от границы, тут часто появлялся джип с молодыми парнями, приезжавшими сюда по вечерам, чтобы подкрепиться горячительными напитками мистера Голихана. Как-то вечером мы рассказали им о доме, о том, как бедный слабоумный Джонни Мор то и дело заявляйся туда, чтобы поиграть в шахматы с призраком, и он говорил - бедняга Джонни, его нет уже одиннадцать месяцев...
Значит, Джонни умер? Я скучал по нему.
Каждый раз, когда я слышу, что Джонни умер, это потрясает меня.
Он ковылял в дом, прилизав свою рыжую челку, белое лицо ничего не выражало. Он кричал: "Я предлагаю тебе сыграть в шахматы, призракты или нет! Ты единственный приличный игрок в этой стороне вплоть до Дублина, ты единственный можешь противостоять мне".
Надеюсь, Джонни найдет другого "приличного игрока" там, куда он ушел.
Наклонившись вперед, Брэн Байли беседовал с Малленом в пивной Голихана, полностью завладев его вниманием.
- Короче, как-то вечером, - рассказывал Брэн, - все они, числом около дюжины, отправились отсюда вместе с большим сержантом, который уселся впереди и кричал: "Смотри, привидение! Вот мы едем, восемь парней-янки, полных рома!"
- Джип ехал медленно, они сидели внутри, - говорил Брэн, - дождь превратил дорогу в трясину, а мы шли следом за этими ребятами, чтобы узнать, что же сделает с ними призрак из Саухбин-Хауза.
Они проехали половину пути, и тут джип остановился, их водитель стучал по машине, дергал за рычаги, призывал всех святых, пока сержант не вылез из машины и не рванул капот.
Он так и застыл, дождь стекал по его красному лицу. Неожиданно он протрезвел, как зануда-судья в понедельник, и говорит:
"Пошли обратно, пошли скорее обратно, а то я не верю своим глазам. Клянусь, никогда не притронусь к спиртному!" Мы подошли и посмотрели через его плечо.
Так вот, под капотом ничего не было. Совсем ничего.
Сначала я не собирался красть мотор. Телепортация выматывает меня на несколько дней. Но я был ужасно раздражен, когда ухватился за двигатель, и оказалось, что на этой штуковине все и держится.
- И с тех пор никакого следа двигателя, - закончил Брэн Байли.
- Да, - произнес Маллен. - Я слышал об этом. Я был капитаном этого подразделения. Нам потом пришлось тащить машину назад.
- И вы совсем не боитесь этого существа? - поинтересовался Шон Хили.
- Чего ради? Насколько я знаю, оно никому не причинило вреда.
Спасибо на добром слове, приятель.
Маллен решил остановиться у Голихана, пока не будут доставлены некоторые предметы первой необходимости, и тем временем телеграфировал жене, чтобы приезжала.
Через четыре дня он занял дом. Он приехал утром. Рановато. Ну и энергия у этого человека! Я еще отдыхал, когда услышал, как он шарит по погребам, проверяя проводку.
Я выскользнул оттуда, куда ухожу на отдых, - не спрашивайте, где это: это состояние, а не место - и последовал за ним. В углу одного из небольших погребов он приподнял брезент. Когда-то здесь была кладовая.
С забавными возгласами недоверия он смотрел на мотор от джипа.
- Вот так, - произнес я, - потин * был ни при чем. Думаю, тебе надо как следует извиниться перед сержантом и другими ребятами из группы Д, и ты должен им деньги, что урезал для возмещения стоимости мотора.
Он так быстро обернулся, что споткнулся и налетел на мотор.
- Что... Где вы?
- Нигде. Не на небесах, не в аду. Везде. Что же до того, кто я, то, надеюсь, ты мне расскажешь. Я ждал этого. Очень, очень долго. Тем не менее, мистер Маллен, - сказал я, - вы испачкали ваши чудесно отутюженные брюки.
Он встал, машинально вычистил свои брюки. Кое-чему армия его научила, привила гордость своей одеждой.
- Вы бы не могли, - заговорил он, его мозги усиленно работали, - показаться? Терпеть не могу получать советы от голоса без тела.
- На это нужна энергия, - ответил я, - как и для колебания молекул воздуха, чтобы создавать звуковые волны. И на это уходит много энергии и материи, к тому же в настоящее время я чувствую себя не настолько одетым, чтобы позволить вам смотреть или говорить об этом. Но я не хочу выказывать вам пренебрежение. Соберите пыль с полок, бросьте под эту лампу и отойдите назад.
- Я же не чокнутый, - осторожно проворчал он.
- Конечно, конечно. Но делайте, как сказано. И поберегите манжеты.
Когда в воздух взмыло облако из мельчайших пылинок, я влез в него, зарядил частицы, чтобы они висели вокруг вихрей моих античастиц.
- Черти полосатые! - выдохнул Маллен. - Голый призрак!
- Я не призрак. И я не обязан сохранять такую форму, произнес я, регулируя сеть. - Так лучше? Собаки ведь всегда голые.
Он попятился, нанося удары по воздуху.
- Бога ради! Будьте лучше человеком, если уж не можете быть естественнее! Я хочу...
- Слушай, - с раздражением сказал я, - это был самый замечательный мастиф, которого я когда-то видел. Я могу изобразить льва или гризли. Дай мне рулон марли или в крайнем случае простыню, и я тебе покажу кое-что...
- Я уже достаточно видел, - простонал он, прочищая пальцами глаза и тряся головой, будто что-то попало внутрь. Убирайся.
* Ирландский самогон.
- О-хо-хо. Может, ты и прав. Для моей энергии найдутся более важные дела, чем дурачиться, веселя тебя.
- Веселя?! - зашумел он. - Да в морге и то легче смеяться. Убирайся туда, откуда, пришел, и смеши червей.
- Я не призрак, - терпеливо повторился, - не вампир, не привидение или нечто в том же духе. И я никогда не встречался с кем-либо из них и не встречусь. Как и юный Брэн Байли, я в них не верю. И ты тоже, к счастью. Впрочем, объяснения могут и подождать. Что-нибудь из вещей уже прибыло?
Это "достало" его.
- Каких вещей?
- Парочка ванн из Лондона от Маршала, столовая посуда из Бирмингема, этот гонг, что вы одолжили в Сорбонне.
- У тебя, видимо, неплохая разведывательная сеть.
- Ты будешь удивлен.
- Так скажи, где это.
- Конечно. Я только что говорил, - произнес я. - Все на пути к Саухбину. Джонни Макгир привезет все где-то к обеду. Ну и твоя жена, она диву дается, чего ради ты отправился сюда, и она с большой неохотой оставила своих дорогих друзей в Лондоне и едет, чтобы поинтересоваться, зачем ты приобрел эту развалюху, не посоветовавшись с ней, тем более что ты тратишь ее деньги.
От этих слов челюсть Маллена отвисла чуть ли не до воротничка.
- Между прочим, - спросил я, - как ваша дорогая девочка? Довольна европейским турне?
- Оставь ее в покое, - выдавил он из себя. Но тон у него был обороняющимся.
