Борис Фрадкин - Пленники пылающей бездны
Несколько минут снаружи не доносилось ни звука. Вдруг из-под плоскости, на которую опирался подземоход, вырвались языки пламени. Это заработал термоядерный бур.
Затем раздался грохот. Лена поморщилась и закрыла уши ладонями-она никак не могла привыкнуть к этому шуму, хотя и не в первый раз провожала Вадима.
Из сопла двигателя вырвался столб пыли, поднялся на высоту восьмисот метров, и там возникло темное расходящееся облако. Нос нодземохода начал медленно погружаться в землю, подобно тому как раскаленный стержень входит в кусок воска.
Прошло несколько секунд, и языки пламени скрылись в земле. Зато струя пыли, бьющая из сопла, раскалилась сначала до малинового свечения, потом до оранжевого, наконец стала ослепительно белой, прямолинейной, как луч света. Она не уступала в своем блеске газовой струе, вылетающей из дюз ракетоплана, с тою лишь разницей, что у космического корабля, уходящего в космос, луч света падает к земле, прощаясь с твердью, а здесь - растворяется в небе, в последний раз пронизывая воздушный простор.
Прожекторы погасли, в них не было нужды. Кругом стало так светло, что можно было бы свободно читать книгу. Выступили из тьмы горные отроги, засверкало озеро невдалеке от площадки. Облако пыли засеребрилось, ярче обозначилось на фоне ночного неба. В лесу забеспокоились птицы. Пробегавшие по шоссе одинокие электромобили выключили освещение.
Двенадцать человек в кабине подъемника опустили на глаза защитные очки. Они молча наблюдали, как медленно исчезает в земле подземоход. Скорость его движения была невелика-всего полметра в секунду. Но провожающим казалось, что машина движется во много раз быстрее.
Через две минуты после включения двигателя "ПВ-313" скрылся под гранитной поверхностью площадки.
Тускнело облако пыли, угасал свет.
Ночь снова опустилась над потревоженным лесом, над горами. Лифт доставил провожающих на землю. Однако в течение полутора часов на угловых башнях продолжали светиться красные сигналы., Они предупреждали о том, что приближаться к отверстию, оставленному подземоходом, опасно. Термоядерный бур сделал гранит радиоактивным.
- Счастливого пути, Вадим, - прошептала Лена, - счастливого пути, дорогой.
По дороге домой она вела электромобиль на предельной скорости. Выхваченные светом фар из темноты, мелькали мимо деревья.
Вдруг в небе появилась узкая и прямая огненная полоска. Перечеркивая Млечный Путь, она тянулась к зениту.
Лена резко затормозила машину. Она вышла на дорогу и, запрокинув голову, следила за полоской. Вскоре до ее слуха долетел отдаленный грохот - очередной ракетоплан устремился в космические дали.
Полоска давно растворилась среди звезд, а Лена все стояла и прислушивалась. Ей казалось, что она чувствует, как почва вибрирует под ее ногами - это "ПВ-313" уходит все глубже в недра земли.
2
Подземоход погружался вертикально вниз. Гироскопические автоматы обеспечивали ему курс строго по радиусу земли. Скорость движения возрастала, если на пути встречались мягкие известняки или сланцевые породы, уменьшалась, когда снова начинался гранит, но в среднем оставалась равной полуметру в секунду.
Огненный смерч превращал слой вещества, соприкасавшийся с буром, в тончайшую пыль. Через систему всасывающих патрубков, которые располагались между внутренней и наружной обшивками корпуса, пыль устремлялась в термоядерные камеры подогрева. Там под действием высокой температуры она обращалась в пар, а затем с большой скоростью выбрасывалась через дюзы. Работа камер подогрева в принципе ничем не отличалась от работы камер сгорания на первых керосиновых реактивных двигателях.
От стен колодца, образованного подземоходом, отрывались глыбы гранита, обрушивались лавины камней и песка. Удерживаемая мощным давлением газовой струи, порода плавилась, спекалась и образовывала пробки, которые надежно закрывали оставленный кораблем проход.
Двигатель находился в самой верхней (хвостовой) части подземохода. Ниже располагалась силовая аппаратура с термоядерными источниками питания, с системой автоматики.
Небольшой отсек отводился под синтезаторы - довольно сложные установки для искусственного получения воды и кислорода. В сырье недостатка не было. Синтезаторы могли перерабатывать любую горную породу, поступающую непосредственно от бура.
К отсеку синтезаторов примыкал отсек с шестимесячным запасом пищевых концентратов. Такой солидный резерв продуктов питания диктовался необходимостью обеспечить экипаж на случай вынужденной остановки в недрах земли. Ведь не так просто прийти на помощь подземоходу, попавшему в беду. Его прежде нужно разыскать в безбрежной толще гранита.
За грузовьгм помещением начинались кабины. Их было четыре. Они располагались одна над другой. Стены, пол, потолок покрывал толстый и мягкий слой найлонового волокна. Светло-голубой серебристый цвет обивки делал помещения нарядными и уютными.
Самая верхняя кабина предназначалась для отдыха. Вдоль стен ее висели специальные удобные гамаки, а посредине стоял круглый стол из белой пластмассы, около него шесть легких пластмассовых кресел.
Три нижние кабины мало чем отличались друг от друга по устройству: почти всю кабину занимал кольцевой пульт, подвешенный на поворотной раме между потолком и полом. К раме же крепились и глубокие мягкие кресла наблюдателей - по желанию кресла превращались в ложе для сна. Такое подвесное устройство обеспечивало неизменное положение пульта, когда вездеход поворачивал обратно и"верх" и "низ" менялись местами.
Все помещения подземохода сообщались между собой системой люков. При необходимости люки автоматически захлопывались. Из кабины в кабину вела узкая, прижатая к стене металлическая лесенка.
Каждая кабина предназначалась для двух членов экипажа. В самой нижней работали водитель и командир корабля. Над ними у пультов наблюдения расположились геолог и атомист. И еще выше находились связист и механик.
Управление машиной было полностью автоматизировано. Задача водителя и механика сводилась лишь к наблюдению за приборами, чтобы вовремя восстановить нарушенное взаимодействие механизмов, остановить корабль, задать ему новый курс.
Сидя у пульта, Андрей мог видеть, как работает двигатель и как действует охлаждение корпуса, какую мощность развивает бур и какое давление испытывает каждая точка обшивки. В любой момент по требованию командира он был готов включить защитное поле, захлопнуть люки, броситься на поиски неисправности.
Самым неавтоматизированным был труд связиста Скорюпина. Он вглядывался в индикаторы настройки, вращая лимбы, менял диапазоны частот. До сих пор связь с поверхностью земли составляла наиболее слабое звено в конструкции подземных кораблей, особенно тех, которые уходили на большую глубину.
