Игорь Пронин - Свидетели Крысолова
— Бесполезно, — негромко сказал лейтенант. Раиса не ответила. И точно так же не отвечала ей мэрия, молчало Управление, никто не хотел говорить с осаждённой Башенкой. Дмитрий встал, подтянул к себе тело Таги-заде. У подполковника теперь не было головы, но он всё ещё продолжал сжимать окостеневшими пальцами белое полотенце.
— Рая, перестань. Приказ на нашу ликвидацию пришел с самого верха, никто не поможет.
— Так что теперь, из окна прыгать?! — вскинулась Раиса.
— Не успеем, сразу срежут пулемётами.
Одного не мог понять Дмитрий: почему не зашвыряли гранатами? Башенка строилась не для отражения штурмов, почти все помещения имели широкие окна, теперь разбитые в получасовой перестрелке.
— Кто-нибудь ещё жив?
— Нет, только мы.
Она быстро взяла себя в руки, подполковник Раиса Насырова. Начальник Седьмого Особого отдела, в течение пары часов полностью переставшего существовать.
— Связь работает. Но никто не отзывается. Никто...
— Может быть, кто-нибудь ушёл?
— Нет.
Раиса сказала это так убеждённо, что Дмитрий поверил. Атаковали Башенку без предупреждения, никто даже не понял, кто именно открыл огонь. Полицейские кинулись к окнам, надеясь что-то изменить своими «рокотами», но тут ударили пулемёты, со всех сторон. Лейтенант представил себе, как очереди прошивали высокое тонкое здание насквозь, как летело стекло и осколки бетона... Со всех сторон Башенку подсвечивают десятки прожекторов, они постоянно мигают, не позволяя прицелиться в исчезающие слепящие пятна. Наверное, очень красиво. Во всём квартале выключен свет, а вот чуть дальше Москва живёт обычной жизнью. Что подумают жители, услышав пальбу?
На экране массивная дверь разлетелась в куски, автоматчики открыли беспорядочный огонь. С лёгким запозданием снизу долетел неясный гул, потом треск. Дмитрий хрустнул пальцами, прикидывая, кто бы это мог быть. Вряд ли НБ, уж очень неуверенно работают в городе. Скорее пригнали какую-нибудь флотскую команду или вообще обратились к жандармерии.
— Рая, соберись. У нас сейчас остаётся одна задача: выжить. Слышишь?
— Как? — Женщина обернулась, и Дмитрий увидел в её глазах спокойную безнадежность.
Конечно, проще всего выскочить в коридор с пистолетом или вообще сделать два шага в сторону окна. Умирать всегда просто, если только прежде ты всю жизнь не играл в совершенно другую игру.
— Не вижу иного способа, как переодеться в форму атакующих и попытаться прорваться. Как в кино.
Насырова некоторое время смотрела на лейтенанта, потом её губы исказила злая улыбка.
— Не смешно!
— Не смешно, — согласился Дмитрий. — И практически невыполнимо. Но другого способа выжить просто нет, так что придётся воспользоваться этим.
— И ты готов попытаться убить кого-то из них, чтобы спастись?!
— Конечно.
Как странно... Этой женщине осталось жить несколько минут, она даже не понимает, за что её убьют. Но стрелять в своих — нельзя... Как местной полиции ещё удается поддерживать порядок? Не иначе, преступность совершенно выродилась. И ведь это лучшие — Седьмой Особый отдел, созданный именно для того, чтобы стрелять, но в чужих, в нелюдей, в убийц. А тут простые симпатичные парни в чёрной униформе и масках.
— Но ребята ни в чём не виноваты! — выкрикнула Насырова. — Они просто выполняют приказ!
— Они просто хотят убить нас.
— Ты мог бы оказаться на их месте!
— Нет. — Дмитрий покачал головой, одновременно пробуя остроту большого перочинного ножа, обнаруженного в кармане Таги-заде. — Я работаю в другой структуре.
— Отработался! — отрезала Раиса. — Всё. Скорее всего, и твоей «структуры» больше нет.
— Возможно, — неохотно признал лейтенант. — Но сейчас не время это обсуждать. Верно ли я понимаю, что ты не собираешься ничего предпринимать?
Насырова опустила голову, в задумчивости ещё несколько раз надавила кнопки, потом с силой оттолкнула от себя клавиатуру.
— Если они будут стрелять в меня, когда я подниму руки, то пускай убивают. Как всех наших...
— А все были здесь? Точно?
— Точно, я же сказала. Все, кроме Даниловой... Тофик объявил военное положение, общий сбор. В отпусках никого, даже трое больных приехали.
— Жаль...
Дмитрий потянулся было к диску, лежавшему на столе, но остановил себя. Ни к чему, сейчас надо просто выжить. От полученной в Башенке информации нет никакого толку, не шантажировать же ей мэрию? Верная смерть и большая глупость — пытаться напугать информацией тех, кто убивает полицейских целыми отделами посреди города. Надо, как и всегда, выжить и только потом думать.
— Я ухожу.
Раиса не ответила, она сидела, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки. Лейтенант перекатился к двери, стараясь не пораниться об осколки стекла. «Стоило бы убить её, чтобы не выдала... Но вряд ли штурмующие дадут ей возможность говорить. Интересно, чего же они так боятся?» Дмитрий прополз по коридору к внутренней пожарной лестнице, спустился на несколько пролётов. Трупы, всюду трупы. Большой был отдел.
Снизу уже отчётливо доносились покрикивания автоматчиков. Да, похоже, это действительно моряки — они самые горластые. Наверняка почти все первый раз в деле — и сразу в таком крупном, и сразу против не ожидавшей атаки полиции. О чём они думают? Скорее всего, вообще ни о чём, не зря же им несколько лет дубили затылки.
Надеяться можно было только на неопытность штурмовиков в подобных акциях. Спрятаться, дождаться выстрелов сверху, потом доклада о выходе на крышу и полном захвате Башенки. После этого все неминуемо расслабятся и дадут Дмитрию единственный шанс спастись.
Один из мёртвых полицейских был разорван очередью почти пополам. С помощью довольно острого ножа Таги-заде Дмитрий раскромсал труп: нижняя часть в одну сторону, верхняя — под стол, к столу привалить тело другого бедолаги. Самому втиснуться среди убитых, так, ноги спрятать под мёртвого лейтенанта. Тут и пригодится обрубок тела... Примостить его слева, вывалить себе на брюхо чужие кишки, вымазаться кровью и дерьмом. Если как следует испачкаться, то вряд ли кто-нибудь захочет проверить у него пульс... Разве что подтвердить пулей его отсутствие.
Уткнувшись лицом в чей-то мёртвый бок, Дмитрий приготовился ждать. Он ни о чём не думал, лишь отсчитывал про себя от тысячи к нулю, чтобы успокоить непослушное сердце. Запах вокруг был на удивление мерзкий, и это тоже могло отпугнуть штурмовиков.
Время от времени снизу долетала пальба — так штурмующие отмечали вход на очередной этаж. Однако били очередями, не похоже на контрольные выстрелы. Неумёхи. Здоровые, сильные, подвижные неумехи. А всё дело в том, что никто и не хочет уметь... Грязная работа.
