Виталий Вавикин - Здесь похоронен «Я» (Мой рыжий электронный Иисус)
– Ну, пожалуйста! – взмолился Карлос.
– Не перебивай мать! – одернул его робот-отец. Мэрдок посмотрел на Марсию, и та улыбнулась ему. В дверь постучали.
– Я открою, – сказала киндрид-мать.
– Ты бы убрал бутылку-то! – сказал Карлосу киндрид-отец. Работник служб правопорядка вошел в квартиру и представился.
– Вы пострадавший? – спросил он Мэрдока. Кивнул самому себе и посмотрел на Карлоса. – А вы, я так понимаю, спаситель?
– Всего лишь вытащил его из шахты.
– Могу я поговорить с вами наедине?
– Можете, – Карлос пожал плечами. Посмотрел на Мэрдока, на свою дочь. – Вы тут это… Ну, в общем… – он помялся и вышел в коридор.
– Что у тебя с руками? – спросила Марсия. Мэрдок отмахнулся. – Не бойся его, – сказала она. – Он просто пытается быть хорошим отцом. – Оставшийся с ней киндрид сформировал лицо какой-то молодой женщины. – Это моя мать, – пояснила Марсия.
– Когда она умерла? – спросил Мэрдок.
– Откуда ты знаешь? – напряглась Марсия.
– Иначе твой киндрид не имитировал бы ее.
– А, ну, да, – она выдохнула.
– Не любишь говорить об этом? – спросил Мэрдок. Марсия качнула головой.
– А где ваш киндрид, молодой человек? – спросила его мама-робот.
– Перестань, – велела ей Марсия. Киндрид снова стал безликим.
– Так уже лучше, – улыбнулся Мэрдок.
– Слышал бы нас отец! – Марсия бросила короткий взгляд в сторону двери. – Он все еще считает меня ребенком.
– А ты уже не ребенок?
– А разве не похоже?! – обиделась Марсия, неосознанно выставляя вперед упругую грудь. Мэрдок улыбнулся. Марсия смутилась. Бледные щеки залил румянец.
– Нет, – сказал Мэрдок. – Думаю, ты уже не ребенок. – Марсия покраснела еще сильнее. – У тебя уже есть парень?
– Есть, – тонкие губы вздрогнули.
– Значит…
– Нет! – она сверкнула своими черными глазами.
– Но ведь я еще ничего не сказал, – Мэрдок снова улыбнулся.
– Но хотел.
– Хотел что?
– Сказать, что я… Ну…
– Уже взрослая?
– Не совсем, – Марсия поджала губы. – Что тут смешного?!
– Тебе бы с сестрой моей познакомиться.
– С сестрой?
– Да. Ей тоже восемнадцать, но она… – Мэрдок улыбнулся. – Короче, если бы мой отец был жив, то он, наверное, был бы не очень рад.
– Так ты вырос без отца?
– Угу. Извини, что не могу показать его тебе. Мой киндрид остался в упавшем лифте.
– Какой ужас!
– Почему? – Мэрдок поднялся и начал отряхивать брюки. – Это же всего лишь машина.
– Я имею в виду, что ты мог разбиться, – пояснила Марсия. – Хочешь, я принесу тебе рубашку отца?
– Ну, принеси. – Мэрдок дождался, когда она вернется, и переоделся.
– Вообще-то, это не очень прилично, молодой человек, – упрекнул его киндрид Марсии, снова имитируя лицо ее матери.
– Я же отвернулась! – сказала роботу Марсия.
– Все равно, – упорствовал киндрид.
– Вот всегда так, – сказал Мэрдок. – Знаешь, там, в лифте, я чуть не погиб из-за подобных советов.
– Но ведь не погиб, – сказала Марсия, продолжая стоять к нему спиной.
– Но мог.
– Киндрид что, держал тебя за руку?
– Нет, но…
– Значит, у тебя просто шок.
– Вообще-то, я без него и не выбрался бы, наверно.
– Ну, вот видишь.
– Вижу, – Мэрдок разглядывал округлые ягодицы. – Знаешь, моя сестра ужасно не любит всех этих киндридов.
– Догадываюсь почему!
– И почему же? – Марсия промолчала. – Ты всегда делаешь поспешные выводы? – спросил Мэрдок.
– По-моему, ты сам мне все сказал.
– Я ничего тебе не говорил.
– А как же… – Марсия обернулась. – Ты обиделся?
– Нет, но отец бы обиделся.
– Так значит твоя сестра…. Она не….
– Шлюха? – помог ей Мэрдок. Увидел новую порцию румянца на бледных щеках и улыбнулся. – Вы бы с ней подружились.
– С кем?
– С сестрой. – Марсия снова покраснела.
* * *Киндрид выудил из завала панель лифта с потухшими кнопками и протянул ее своему хозяину. Белинджер достал сигарету и закурил. Робот терпеливо ждал. Его лицо поблескивало отсутствием форм. Белинджер затянулся, выдохнул синий дым через нос и посмотрел на предложенную ему киндридом панель. Серебристый флайер зарулил на стоянку. Квое продралась сквозь толпу зевак и спросила Белинджера, что он думает обо всем этом.
– Ничего, – пожал он плечами. Державший панель киндрид принял лицо его отца.
– На твоем месте, сын, я бы соображал немного быстрее, иначе никакого тебе карьерного роста, – сказал робот. Белинджер не ответил. Робот снова стал безликим.
– Снова поругался с Пэм? – спросила Квое.
– Мы не ругаемся, – сказал Белинджер. – Никогда не ругаемся. Просто смотрим друг на друга и тихо ненавидим.
– Это одно и то же.
– Нет.
– Белинджер, – Квое осторожно коснулась его плеча. – Если все действительно так плохо как ты говоришь, почему бы тогда не уйти?
– Не знаю. Может это мое подсознательное стремление к мазохизму? – он улыбнулся. Как-то грустно и натянуто.
– Мой бывший всегда называл меня сукой, которая вечно суется не в свое дело, – сказала Квое. – Если хочешь, можешь сказать то же самое. Я не обижусь.
– Все еще винишь себя, что он ушел? – Квое не ответила. Заглянула в лифт и спросила: есть ли жертвы.
– Только киндрид, – сказал Белинджер.
– А его хозяин?
– Спасся.
– Счастливец.
– Не совсем.
– Лифт был исправен?
– Да.
– И что теперь? – Белинджер пожал плечами.
– Ты завтракала?
– Нет.
– Тогда предлагаю кофе и пару пончиков.
– А здесь что?
– Оставим своих роботов. Пусть работают.
– Кейну это не понравится.
– Споешь ему колыбельную на ночь.
– Все еще ревнуешь? – Квое пыталась встретиться с ним взглядом.
– С чего бы это? – Белинджер посмотрел на дотлевавшую сигарету, бросил ее себе под ноги и затоптал. – Так как насчет кофе?
– Не хочу никому ничего петь. Тем более на ночь.
– Как знаешь, – он развернулся и пошел к выходу. Цыкнул на своего робота и велел ему остаться. В кафе Белинджер заказал два черных кофе без сахара и четыре пончика.
– Ты чертов упрямец, ты знаешь об этом?! – спросила Квое, усаживаясь за его столик. Официантка принесла заказ. Белинджер подвинул Квое чашку кофе. – А если бы я не пришла? – Он пожал плечами, спросил у официантки можно ли здесь курить и достал пачку «Винстона». – Иногда я тебя ненавижу, – сказала Квое. Съела пончик, запила кофе и сказала: «А иногда люблю». Белинджер кивнул. – Только не говори, что знаешь! – вспылила Квое.
– Знаю что?
– Ничего, – она покраснела, словно от пощечины. Они доели завтрак и вернулись в подвал. Завал был уже разобран, и два робота терпеливо ждали своих хозяев. – Когда-нибудь они обо всем расскажут нашим детям, – сказала Квое.
