Денис Луженский - Единственное условие
— Т-грипп?
— Да вы не безнадёжны, — заметил гость с сарказмом, — всё же что-то попадает в вашу келью.
— Я в курсе, что из-за него было много шума где-то… э-э-э… с полгода назад.
— Шума? Занятно сказали… Вы верите в конец света?
— Абстрактно?
— Конкретно.
— Честно говоря, не очень. Но вам, само собой, известно когда он наступит?
— Скоро. По моим расчётам — ещё до Рождества.
Почему-то Ян вдруг поверил ему. Сразу и безоговорочно. И отчего-то не почувствовал ни ужаса, ни отчаяния. Наверное, ужасу и отчаянию такого масштаба было слишком тесно в душе одного человека.
— Я знаю время апокалипсиса с точностью до двух недель, — будничным тоном заявил гость. — При нынешних темпах распространения пандемия полностью охватит наш шарик примерно за пять месяцев. Мегаполисы вымрут чуть раньше, отдалённые посёлки — чуть позже. Теоретически могут уцелеть какие-нибудь маленькие закрытые сообщества где-нибудь в Африке или на Амазонке, но даже это — без гарантий. В любом случае, никакие бушмены не добавят шансов на выживание той цивилизации, которую мы знаем.
— Вы математик?
— Аналитик, — Шпагин произнёс это с таким видом, словно ожидал, что собеседник немедленно придёт от услышанного в благоговейный восторг. И, похоже, равнодушие Яна его искренне разочаровало.
— Если бы вы слушали ваше радио почаще…
Гость замолчал, нахмурился, потом неприятно усмехнулся.
— Впрочем, сейчас меня поминают редко. В эфире больше о Мосберге болтают. До-окторе Мо-осберге из Массачу-усетского университета! Они там в «Чистилище» всё ещё пытаются что-то считать, всё ещё прикидывают возможности уцелеть. Ха! Так и будут сидеть перед мониторами, пока вирус не доберётся до их зудящих от цифр мозгов… Так вы мне поможете или нет?
— Есть кое-что, что вы должны знать, — медленно, но очень чётко произнёс Ян. Математик тут же напрягся, вперился взглядом в собеседника.
— Что?
— Да, я могу открыть для вас дверь. Но это не проход в буквальном смысле, не какой-нибудь портал из мистических романов. Дверь невидима глазу, нематериальна. И материя через неё не проходит.
Несколько секунд возле палатки царило молчание.
— Не понимаю, — заговорил, наконец, Шпагин. — Вы говорите, что эту вашу дверь можно открыть?
— Можно.
— И я могу через неё уйти?
— Можете.
— Тогда какого лешего…
— Вы — можете, — с нажимом произнёс Ян. — Вы, но не ваше тело. Личность, если угодно — ваш дух.
На сей раз математик молчал много дольше. Сидел, сцепив пальцы в «замок», играл желваками. Потом спросил с едва сдерживаемой злостью:
— Голову мне морочите? Какой, к чертям собачьим, «дух»? Что это за дверь такая? Яд? Верёвка? Пистолет с одним патроном?
— Вы поняли меня неверно, — Ян вздохнул. — Там, куда вы попадёте, будет другое тело. Другого человека. Может быть его тоже зовут Георгий, может даже фамилия у него та же. Параллельный мир. Параллельная реальность. Возможно, очень похожая на нашу, возможно — не очень. Но почти наверняка там завтра не случится конца света.
— Откуда вы знаете?
— Знаю, — пожал плечами Ян. — Просто знаю. Это часть моего дара — знать, куда открывается дверь.
— Тогда не вижу проблемы, — холодно заявил Шпагин. — Это тело или другое — для меня непринципиально.
— И всё же проблема есть. Там, в том теле, сейчас живёт другая личность…
— …по имени Георгий. Да-да, я уже понял. Дальше что? Что с ним будет, с тем, другим Георгием?
— Произойдёт обмен. Ваша личность окажется в его теле. А он сам — в вашем. И если верить вашим расчётам…
— Моим расчётам следует верить.
— Да-да, я понял… Словом, завтра, через неделю, через полгода… сами понимаете.
— Ясно, — ровным голосом произнёс математик. — Моральная дилемма. Я спасаюсь — мой двойник погибает. Я погибаю — он остаётся жить. Так, что ли?
— Да. Именно так.
— Тогда сделайте это. Откройте дверь, обменяйте нас.
— Вы… — Ян опешил. — Вы даже не задумались…
— Задумался, — холодно возразил ему Шпагин. — Ровно настолько, насколько это было необходимо. Цифры — штука неумолимая. Я знаю, что в течение ближайшего месяца на нашей планете умрут миллионы людей. И это будет только началом. Можете вообразить гибель семи миллиардов вам подобных? Пять месяцев — ничтожный срок, в планетарных масштабах — это миг, не более. Перед величием таких цифр предложенная вами дилемма имеет крайне малое значение. Буду ли я раздумывать несколько секунд или несколько часов — итог выйдет один и тот же. Потому и говорю вам: я готов. И не передумаю.
— Хорошо, — сказал Ян негромко. — Я открою дверь.
Ему показалось, гость облегчённо выдохнул.
— Есть только одно условие.
— Вряд ли вам деньги нужны? — нервно усмехнулся Георгий.
— Нет, денег не надо. Просто я открою её не прямо сейчас. А ночью. Скажем, в полночь. Вы ведь с Самиром на утро договаривались?
— На десять часов, — резко бросил Шпагин. — Только не понимаю, чего вы добиваетесь. Говорю же, я не передумаю.
— Это моё условие, — повторил Ян. — Единственное, но непременное.
* * *До трёх дня они не виделись. Гость ушёл куда-то — может, бродил по пляжам острова, может, прятался в тени от жары, а может и соблазнился искупаться: вокруг океан как-никак, почти тропики. Ян, не придумав чем себя занять, взялся за починку плавательной маски — на ней вчера крепление треснуло. Конец света, говорите? Да, мы уже в курсе. Но это ведь не повод провести оставшееся время жизни, лёжа на песке и тупо глядя в безоблачный небосвод. Кроме того, нехитрая работа позволяла отвлечься от головной боли и от тяжёлых, точно базальтовые глыбы, мыслей.
А потом, когда он почти уже закончил возню с маской, к палатке вернулся Шпагин.
— Я хочу есть, — мрачно заявил математик. — Раз уж решили тянуть время до ночи, извольте меня накормить.
— Если бы я этого не решил, мне всё равно пришлось бы вас кормить, — парировал Ян.
— Моего двойника.
— Думаете, для меня есть разница?
Гость фыркнул, не скрывая раздражения.
— Хорошо, дело ваше. Хоть деревом меня считайте. Но даже дерево нужно поливать.
— И в мыслях нет морить вас голодом, — пожал плечами Ян. — Берите сами, что захотите, и сами готовьте. Вон котелок под тентом, там же сковорода. Вон там — примус. Есть рыба, есть кукуруза, рис… Не обессудьте, еда не ресторанная: Самир обновляет мои запасы раз в месяц, и всё самое вкусное я съедаю за первую неделю.
