Клиффорд Саймак - Торговля в рассрочку
– Отказали два двигателя, – объяснил Шеридан. – Почему – мы, наверное, никогда не узнаем: грузолет разбился. Ты и вправду чувствуешь себя хорошо?
– Правда. Но не давай им валять дурака. Это было бы на них похоже – не менять мне корпус. Просто так, смеха ради. Ты за ними проследи.
– Корпус ты получишь при первой возможности. Насколько я понимаю, как раз сейчас Езекия разыскивает запасные тела.
– Ну и ну! – сказал Максимилиан. – Переправили с орбиты почти весь груз, на миллиард долларов, не разбили.
– Так всегда и бывает, Макс. Против закона вероятности не пойдешь.
Максимилиан хихикнул.
– Ну и чудные же вы, люди! Все-то вы рассчитываете заранее, предчувствуете, и…
Из темноты вынырнул Гидеон.
– Стив, надо как-то остановить двигатель грузолета. Они будто с цепи сорвались, того и гляди какой-нибудь из них взорвется.
– Но я думал, что вы…
– Стив, космическим рабочим самим здесь не управиться. Нужен атомный техник.
– Тогда пошли со мной.
– Эй! – завопил Максимилиан.
– Я вернусь, – успокоил его Шеридан.
Никаких следов Езекии в палатке не было. Шеридан как безумный начал рыться в сундуке с трансмогами. Наконец он нашел трансмог атомного техника.
– Кажется, идти придется тебе, – сказал он Гидеону.
– Хорошо, – согласился робот. – Но побыстрей, не то какой-нибудь двигатель взорвется и заразит радиацией всю округу. Нам-то ничего, но тебе придется туговато.
Шеридан извлек наружу трансмог космического рабочего и вставил на его место другой.
– До скорого, – сказал Гидеон и опрометью выбежал из палатки.
Шеридан не сводил глаз с разбросанных повсюду трансмогов.
«Ну и задаст же мне Езекия!» – подумал он.
В палатку вошел Наполеон. Белый фартук на нем был заправлен за пояс, а белый поварской колпак надет набекрень.
– Стив, – спросил он, – ты не возражаешь против холодного ужина?
– Нисколько.
– Этот грузолет не только повредил радиорубку, он еще в лепешку расплющил печь.
– Холодный ужин меня вполне устраивает. Послушай, ты не сделаешь для меня еще кое-что?
– Что именно?
– Там Макс остался один, искалеченный и напуганный. Ему очень одиноко. В палатке он почувствовал бы себя лучше.
Наполеон вышел, ворча:
– Я шеф-повар – и кого-то должен таскать…
Шеридан начал подбирать разбросанные по полу трансмоги и подыскивать для каждого нужную ячейку.
Вернулся Езекия. Он помог собрать трансмоги и разложил их по местам.
– С Лемуэлем будет все в порядке, сэр, – уверил он Шеридана. – Просто перепутались провода, и нервная система замкнулась. Пришлось вырезать большие куски провода. Голый мозг – вот почти все, с чем им приходится сейчас иметь дело. Понадобится время, чтобы поместить его в другой корпус и соединить все контакты.
– Мы еще легко отделались, Езекия.
– Пожалуй, вы правы, сэр. Я полагаю, Наполеон сказал вам о печке?
Наполеон втащил все, что осталось от Максимилиана, в палатку и прислонил к столу.
– Что-нибудь еще? – с убийственным сарказмом спросил он.
– Нет, спасибо, Наппи. Это все.
– Ну, – требовательно спросил Максимилиан, – так как насчет нового тела?
– Придется обождать, – сказал Шеридан. – Ребята заняты с Лемуэлем. Работы выше головы. Но скоро с ним будет все в порядке.
– Вот и хорошо, – сказал Максимилиан. – Лем робот что надо. Просто стыд был бы его потерять.
– Не так-то много мы и теряем, – заметил Шеридан.
– Это верно, – сказал Максимилиан. – Мы живучие, уничтожить нас ой как нелегко!
– Сэр, – сказал Езекия, – вас, кажется, немного поранило. Может, я позову кого-нибудь и вставлю в него трансмог врача?
– Пустяки, – сказал Шеридан. – Просто царапина. Вот если бы ты раздобыл воды мне умыться…
– Разумеется, сэр. Если повреждение незначительное, то быть может, я смогу вам помочь.
Он пошел искать воду.
– Этот Езекия тоже хороший парень. – Максимилиан явно был благожелательно настроен к окружающим. – Кое-кто иногда считает его неженкой, но в серьезных случаях он не подводит никогда.
– Не знаю, что бы я делал без Езекии, – ровным голосом произнес Шеридан. – Мы, люди, не так неприхотливы, непритязательны, как вы. Нам нужно, чтобы о нас заботились. Езекия работает в лучших традициях своей профессии.
– Не понимаю, что тебе от меня нужно? – огрызнулся Максимилиан. – Я же сказал: он парень хороший.
С большой жестянкой воды и полотенцем вернулся Езекия.
– Вот вода, сэр. Гидеон просил вам передать, что с двигателями все в порядке. Они их выключили.
– Тогда, пожалуй, действительно все в порядке, если только они спокойны за Лемуэля, – сказал Шеридан.
– Похоже, сэр, что они очень спокойны.
– Вот и прекрасно, – со свойственной роботам безапелляционностью заявил Максимилиан. – Завтра утром можно начинать продажу.
– Да, – сказал Шеридан и, стоя над жестянкой с водой, начал снимать куртку.
– Это-то легко. Месяца через три, а то и раньше разделаемся подчистую и отчалим.
Шеридан покачал головой.
– Нет, Макс. Легко не бывает никогда.
Он наклонился над жестянкой и плеснул воду в лицо и на голову.
И так оно и есть на самом деле, сказал он себе. Чужая планета – это чужая планета, как на нее ни посмотри. Какой бы тщательной ни была предварительная разведка, прозорливым – планирование, всегда останется что-то, чего нельзя предвидеть заранее.
Быть может, думал он, если бы экипаж мог заниматься все время одним и тем же делом, в конце концов и удалось бы выработать безошибочный курс действий. Но когда работаешь для «Центральной торговли», и мечтать ни о чем таком не приходится.
Интересы «Центральной торговли» охватывают множество самых разных вещей. На Гарсоне-4 это торговля в подлинном смысле этого слова. В другой раз и в другом месте это может быть дипломатическая миссия или оздоровительная акция. Пока тебе не сообщат нового задания, ты никогда не знаешь, какой сюрприз ждет тебя и твой экипаж роботов.
Шеридан потянулся за полотенцем.
– Помнишь Карвер-7? – спросил он Максимилиана.
– Еще бы, Стив. Но там нам просто не повезло. Не вина Эбенезера, что он совершил эту небольшую ошибку.
– Передвинуть не ту гору – не небольшая ошибка, – с нарочитым спокойствием заметил Шеридан.
– Это все из-за «Центральной». – В голосе Максимилиана зазвучали нотки возмущения. – Они не так пометили чертежи и…
– Давай-ка бросим трепаться, – предложил Шеридан. – Это было и прошло. Заводиться ни к чему.
– Может, ты и прав, – сказал Максимилиан, – но все равно обидно. Мы летим туда и поворачиваем все так, как никакому другому экипажу и не снилось. И тут «Центральная» передергивает карты и во всем начинает винить нас. Нет, я тебе говорю: «Центральная» стала слишком большой и неповоротливой.
