Александр Баренберг - Три дня
Вскоре подошел отлучавшийся в штаб Эрез. Поздоровавшись с теми, кого еще не видел, он сказал:
— Идите оформляйтесь, кто еще не успел. Потом на «площадку». У нас много работы, будем вскрывать «консервы».
Мы собрались на «площадке», где в прорезиненных «презервативах» ждали своего часа все сорок два положенных батальону по штату бронетранспортера. Старые, добрые, знакомые до последнего винтика М-113.
— Надо сделать это в темпе. Олег, — Эрез обратился ко мне, как к самому старшему. — Организуй группы и приступайте. Я в штаб.
— Помниться, десять лет назад ты тут обдирал пальцы вместе с нами? — подколол его я.
— Я тогда был замкомвзвода, — парировал Эрез.
— Ну а где твой замкомвзвода? — не сдавался я.
— Отдыхал на Кипре. Должен вернуться первым же самолетом. Звонил недавно, сказал — к вечеру будет.
Мы занялись делом. Работы, действительно, было навалом. Сначала надо было аккуратно отсоединить системы поддержания микроклимата, потом стащить задубевший от многолетнего стояния брезент «кокона», расстегнув его давно потерявшие желание это делать «молнии». Затем вывезти БТРы с «площадки», выстроив их поротно и проверив наличие в них всего, что положено. От пулеметов с боеприпасами до спальных мешков экипажа. В этом нам помогал прапор с базы.
Часа через четыре, устав, как собаки и таки ободрав руки до крови, мы закончили.
Эрез притащил сухой паек и мы, едва сполоснув руки, бухнулись прямо на пыльный брезент, разбросанный по «площадке» и набросились на жратву.
— Перекурим и пойдем получать шмотки, — закончив обед, сказал комвзвода.
Получив в оружейке свое штатное оружие (укороченный М-16 без «наворотов»), я пристроился к короткой очереди в вещевой склад. Очередь двигалась быстро, на складе просто раздавали готовые мешки со стандартным
'барахлом»: разгрузка с пустыми магазинами, каска с броником и всякой полезной мелочью.
— Привет! — кивнул я знакомому кладовщику.
— Олег, — он задержал меня за рукав и понизил голос. — Получили новые американские спальники. Очень удобные. Есть несколько лишних. Хочешь?
— Разумеется, — тут же ответил я. В чем была прелесть службы в штабной роте, так это в близком знакомстве с кладовщиками. Немало проведенных вместе дежурств и выпитого кофе, не говоря уже о кое-чем покрепче, не прошли даром.
Мы уселись тесной группой в свободном углу ремонтного ангара и занялись подгонкой снаряжения.
— Пока мы все вместе, распределим обязанности, — сообщил Эрез, доставая папку со своими бумагами и надевая очки. — Боевое расписание отличается от обычного.
«Ветераны» наверняка его помнят, а «молодежи» я сейчас объясню.
— «Господа действительные рядовые, несомненно, знают свои обязанности, а господам кандидатам я считаю полезным напомнить», — процитировал я близко к тексту любимую книгу на ухо Паше.
— Действительно похоже, — улыбнулся тот.
Я оглядел лица товарищей. Несмотря на улыбки и показную веселость, на них угадывалось некоторое напряжение. Все же, не на прогулку собираемся.
— Так вот, — продолжал Эрез. — По боевому расписанию взвод делится на две части — основная и передовая. В каждой роте имеется эвакуационный БТР. В его задачи входит, во первых, вывоз раненых, а во вторых — техническое сопровождение всех БТР роты и эвакуация поврежденной техники в батальонный тыл. Для этого каждой роте мы выделяем по два человека. Командиры передовых экипажей подготовлены заранее и это Арье, Павел и Олег в первой, второй и третьей роте соответственно. Сейчас я назначу им пары. Остальные передвигаются со мной в двух «Питерах»[1] вместе с штабом батальона. Напомню, наши позывные на батальонной частоте — «Замок-1» и «Замок-2».
Все это я, конечно, знал. Меня больше волновало кого командир даст мне в напарники. Эрез долго черкал что то в своих бумагах и наконец объявил свое решение. Оно меня не очень обрадовало. Он назначил ко мне Ронена, из
«'молодых». Всего года два у нас, срочную служил в тыловой части, специфики заботы «в поле» не знает. И главное, он не «русский». А ведь так важно, когда в таких условиях ты можешь переброситься с напарником парой слов на родном языке! Ну да ладно, не буду спорить с командиром.
Закончив с подгонкой снаряжения, я махнул Ронену:
— Пойдем к нашим новым «хозяевам».
Мы пошли в соседний ангар, где тусовалась третья рота. Там было полно моих старых знакомых. Еще издалека я увидел командира роты, который инструктировал кого то. Впрочем, сейчас мне нужен не он. Поискав глазами, я обнаружил его заместителя, молодого лейтенанта, с которым не был близко знаком.
— Привет, — поздоровался я.
— И тебе, — по прищуру его глаз было ясно, что он мучительно пытается вспомнить кто я такой.
— Ты кто? — не вспомнил.
— Командир твоего эвакуационного БТР, — подсказал я. — Ты мне должен выделить водителя и двух бойцов.
— Да, я знаю, — ответил замкомроты. Вдруг его лицо озарилось подозрительной радостью, как у человека, решившего, наконец, долго мучавший его ребус.
— О! Давай я тебе засуну, вместо бойцов, автоматический гранатомет с расчетом!
— Засовывать будешь дома, — поспешил я прервать его опасные мечтания грубой солдатской шуткой. — У меня внутри огромный ящик с запчастями, а снаружи — с инструментами. И еще надо оставить место для раненых.
Он помрачнел:
— Ну ладно, сейчас я тебе кого-нибудь выделю.
Хотя солнце уже склонилось к западу, работы было еще невпроворот. Дело в том, что наш М-113, при всей его простоте и надежности, имел один недостаток — его алюминиевая броня пробивалась с близкой дистанции даже из АК-47. Ну не для такого использования его проектировали пятьдесят лет назад американские инженеры. И если проблему защиты от РПГ кое-как решили установкой дополнительных решетчатых экранов, то эту нам приходилось решать самим, кустарным способом. А именно — обвешиванием БТР мешками с песком.
Отмазавшись от наиболее тяжелой части работы криво переведенной на иврит поговоркой: «Старость — не радость, маразм — не оргазм», я залез на плоскую крышу М-113 и стал привязывать мешки с песком, которые подносили другие члены экипажа, наполняя их из кучи за ангаром. Уже давно стемнело, когда мы закончили. Измотанные до предела, все в песке, мы потащились в ангар.
— Личному составу бригады просьба собраться у штаба, — вдруг ожили громкоговорители.
— Начальник генштаба приехал, будет речь толкать, — прокомментировал кто-то осведомленный.
Подойдя к лужайке около штаба я с мыслью: «Какое счастье, что в нашей армии не нужно стоять перед генералом навытяжку!», устало повалился в траву. Дверь штаба открылась и я увидел давно знакомое лицо генерал-лейтенанта. Я с ним часто пересекался еще во время срочной. Он был тогда полковником, заместителем командующего группировкой наших войск в Южном Ливане. Разок даже пивали вместе кофе, пережидая в бункере одного из форпостов минометный обстрел.
