Роальд Даль - Убийство Патрика Мэлони
-- Выброси все это из головы, -- сказал он.
-- Но, дорогой, ты должен поесть. Я все равно что-нибудь приготовлю, а там как хочешь, можешь и на есть.
Она поднялась и положила шитье на стол возле лампы.
-- Сядь, -- сказал он, -- Присядь на минутку. Только с этой минуты ею овладело беспокойство.
-- Ну же, -- говорил он. -- Садись.
Она медленно опустилась на стул, не спуская с него встревоженного взгляда. Он допил второй стакан и теперь, хмурясь, рассматривал его дно.
-- Послушай, -- сказал он, -- мне нужно тебе кое-что сказать.
-- Что такое, дорогой? Что-то случилось? Он сделался совершенно недвижим и так низко опустил голову, что свет от лампы падал на верхнюю часть его лица, а подбородок и рот оставались в тени. Она увидела, как у пего задергалось левое веко.
-- Для тебя это, боюсь, будет потрясением, -- заговорил он. -- Но я много об этом думал и решил, что лучше уж разом все выложить. Надеюсь, ты не слишком строго будешь меня судить.
И он ей все рассказал. Это не заняло у пего много времени -- самое большее, четыре-пять минут, и она слушала его очень спокойно, глядя на него с ужасом, который возрастал по мере того, как он с каждым словом все более отдалялся от нее.
-- Ну вот и все, -- произнес он. -- Понимаю, что я не вовремя тебе обо всем этом рассказал, но у меня просто нет другого выхода. Конечно же, я дам тебе деньги и прослежу за тем, чтобы о тебе позаботились. Но не нужно из-за всего этого поднимать шум. Надеюсь, ты не станешь этого делать. Будет не очень-то хорошо, если об этом узнают на службе.
Поначалу она не хотела ничему верить и решила, что все это -- выдумка. Ей пришло в голову, что он, может, вообще ничего не говорил и что она себе все это вообразила. Наверно, ей лучше заняться своими делами и вести себя так, будто она ничего не слышала, а потом, когда она придет в себя, ей, быть может, нетрудно будет убедиться в том, что ничего вообще не произошло.
-- Пойду приготовлю ужин, -- выдавила она из себя, и на сей раз он ее не удерживал.
Она не чувствовала под собой ног, когда шла по комнате. Она вообще ничего не чувствовала -- ее лишь слегка подташнивало и мутило. Она все делала механически -- спустилась в погреб, нащупала выключатель, открыла морозилку, взяла то, что попалось ей под руку. Она взглянула на то, что оказалось в руках. То, что она держала, было завернуто в бумагу, поэтому она сняла бумагу и взглянула еще раз.
Баранья нога.
Ну что ж, пусть у них на ужин будет баранья нога. Она понесла ее наверх, взявшись за один конец обеими руками, и, проходя через гостиную, увидела, что он стоит к ней спиной у окна, и остановилась.
-- Ради Бога, -- сказал он, услышав ее шаги, но при этом не обернулся, -- не надо для меня ничего готовить.
В эту самую минуту Мэри Мэлони просто подошла к нему сзади, не задумываясь высоко подняла замороженную баранью ногу и с силой ударила его по затылку.
Результат был такой же, как если бы она ударила его железной дубинкой.
Она отступила на шаг, помедлила, и ей показалось забавным то, что он секунды четыре, быть может пять, стоял и едва заметно покачивался. Потом он рухнул на ковер.
При падении он задел небольшой столик, тот перевернулся, и грохот заставил ее выйти из оцепенения. Холодея, она медленно приходила в себя и в изумлении из-под полуопущенных ресниц смотрела на распростертое тело, по-прежнему крепко сжимая в обеих руках кусок мяса.
Ну что ж, сказала она про себя. Итак, я убила его. Неожиданно мозг ее заработал четко и ясно, и это ее еще больше изумило. Она начала очень быстро соображать. Будучи женой сыщика, она отлично знала, какое ее ждет наказание. С этим все ясно. Впрочем, ей все равно. Пусть это произойдет. Но, с другой стороны, как же ребенок? Что говорится в законе о тех, кто ждет ребенка? Они что, их обоих убивают -- мать и ребенка? Или же ждут, когда наступит десятый месяц? Как они поступают в таких случаях?
Этого Мэри Мэлони не знала. А испытывать судьбу она никак не собиралась.
Она отнесла мясо на кухню, положила его па противень, включила плиту я сунула в духовку. Потом вымыли руки и быстро поднялась в спальню. Сев перед зеркалом, она припудрила лицо и подкрасила губы. Попыталась улыбнуться. Улыбка вышла какая-то странная. Она сделала еще одну попытку.
-- Привет, Сэм, -- весело сказала она громким голосом. И голос звучал как-то странно. -- Я бы хотела купить картошки, Сэм. Да, и еще, пожалуй, баночку горошка.
Так лучше. И улыбка и голос на этот раз получились лучше. Она повторила те же слова еще несколько раз. Потом спустилась вниз, надела пальто, вышла в заднюю дверь и, пройдя через сад, оказалась на улице.
Еще не было и шести часов, и в бакалейной лавке горел свет.
-- Привет, Сэм, -- весело сказала она, обращаясь к мужчине, стоявшему за прилавком.
-- А, добрый вечер, миссис Мэлони. Что пожелаете?
-- Я бы хотела купить картошки, Сэм. Да, и еще, пожалуй, баночку горошка.
Продавец повернулся и достал с полки горошек.
--- Патрик устал и не хочет никуда идти ужинать, -- сказала она. -- По четвергам мы обычно ужинаем не дома, а у меня как раз в доме не оказалось овощей.
-- Тогда как насчет мяса, миссис Мэлони?
-- Нет, спасибо, мясо у меня есть. Я достала из морозилки отличную баранью ногу.
-- Ага!
-- Обычно я ничего не готовлю из замороженного мяса, Сэм, но сегодня попробую. Думаешь, что-нибудь получится?
-- Лично я, -- сказал бакалейщик, -- не вижу разницы, замороженное оно или нет. Эта картошка вас устроит?
-- Да, вполне. Выберите две картофелины.
-- Что-нибудь еще? -- Бакалейщик склонил голову набок, добродушно глядя на нее, -- Как насчет десерта? Что вы даете ему на десерт?
-- А что бы вы предложили, Сэм?
Продавец окинул взглядом полки своей лавки.
-- Что вы скажете насчет доброго кусочка творожного пудинга? Я знаю, он это любит.
-- Отлично, -- сказала она, -- Это он действительно любит.
И когда покупки были завернуты и оплачены, она приветливо улыбнулась ему и сказала:
-- Спасибо, Сэм. Доброй ночи.
-- Доброй ночи, миссис Мэлони. И спасибо вам. А теперь, говорила она про себя, торопливо направляясь к дому, теперь она возвращается к своему мужу, который ждет ужина; и она должна хорошо его приготовить, и чтобы он был вкусный, потому что бедняга устал; а если, когда она войдет в дом, ей случится обнаружить что-то необычное, неестественное или ужасное, тогда, понятно, увиденное потрясет ее и она обезумеет от горя и ужаса. Но ведь она не знает, что ее ждет что-то ужасное. Она просто возвращается домой с овощами. Сегодня четверг, и миссис Патрик Мэлони идет домой с овощами, чтобы приготовить мужу ужин.
Вот так себя и веди, говорила она себе. Делай все правильно и веди себя естественно. Делай все так, чтобы это выглядело естественно, и тогда совсем не нужно будет играть.
