Александр Прозоров - Исполнитель
- Я - новый надзиратель...
- Ублюдок ты! Одного я уже грохнула, и до тебя дотянусь! - заорала она изо всех сил.
- А я вот никого не убивал. Это, наверное, ненормально, да?
- Идиот, - откликнулась она, однако уже не так выразительно.
- Ну что ж, - пожал я плечами, - вот и познакомились.
Заступать на дежурство мне выпало в вечер, с четырех дня до полуночи. Первые смены прошли спокойно. Элен Аускас - крепко сбитая, коротко стриженная, металась из угла в угол, бормоча что-то себе под нос, пухленькая Айра Левин раскачивалась, сидя на койке и сжимая в руках серебряный крестик, а Диана Боровая ругалась. Правда, ругалась без особой злобы и азарта - надоело, видно, за три года. От ужина она отказалась. Кормить силой я не стал - хватит с нее и обеда.
На третий вечер спокойная жизнь кончилась.
* * *
- Ах ты тварь! - услышал я вопль, только войдя в секцию. - Шлюха! Прибью!
Звуки борьбы и треск разрываемой ткани, истошный крик - бросив сумку у входа, я бросился в открытую дверь карцера. Вихнер, ругаясь, лежал на заключенной и сдавливал ее горло. У женщины лицо уже начало синеть, но она молчала, стиснув зубы - стиснув на щеке Карла. Подскочив, я ударил ее в живот (зубы разжались), а потом и его, чуть пониже уха. Безопасно, но весьма болезненно. Вихнер снова взвыл, бросил несчастную девчонку и кинулся на меня. Я классически, по учебнику, откинулся на спину, выставив перед собой ногу, принял на нее корпус Вихнера .и перебросил через себя.
- Закрыть! - крикнул я, как только мы вылетели в коридор и вскочили на ноги.
Упитанный кулак Карла с низким, утробным звуком мелькнул у меня перед самым носом. Краешком сознания я успел удивиться странному звуку и от души заехал коллеге локтем в челюсть. В глазах резануло, и появилось такое ощущение, будто воздух вокруг исчез. "Удар в солнечное сплетение пропустил, - на удивление спокойно отметил я. - Интересно, почему я его не почувствовал?" А потом сознание стекло куда-то вниз...
...Голова гудела, как с похмелья, и жутко, до слез, резало в глазах. Веки не поднимались, а лишь создавали тоненькую щелку для подглядывания. Сквозь мокрые от слез ресницы я разглядел прямо над собой "лицо Карла.
- Оклемался, Дон Кихот? Чего кинулся?
- А ты чего делал? Под трибунал захотел?
- Иди глаза промой, умник. "Анчар" фуняет гнусно, но не ядовито. Ополоснешься, все сразу пройдет.
Кое-как, ощупью, я добрался до рукомойника, открыл холодную воду и сунул голову под кран. Стало немного легче. Когда струйки воды потекли по лицу, то глаза сразу перестало щипать, и скоро они открывались широко, как у голодного филина.
- Ну что, оклемался? На полотенце.
- Слушай, Карл, если ты еще хоть раз.... - я оторвал от лица мягкую ворсистую ткань и осекся. Из огромного укуса на левой щеке Вихнера сочилась кровь, еще один укус виднелся под разорванной рубашкой. На самой рубашке не хватало воротника и рукава. - Ты снимал с нее наручники?!
- Меня б тогда в живых не было. Это она зубками да ножками.
- Не может быть!
- Слушай меня, защитник нежных дам. Раз ты такой умный, то я к ней даже в камеру заходить не буду. Сам с ней разбирайся. И корми сам. Кстати, я сегодня и так задержался, так что пока. Пойду в санчасть, укол от бешенства сделаю.
Вихнер помахал мне рукой и отчалил. А я, плюнув на инструкции, пошел и принял душ. Под прохладными упругими струями отравленный организм быстро пришел в норму. В кладовке нашлась сменная униформа (видимо, для тех, кто "психованную" кормит) и чистый комбинезон. Переодевшись, я взял комбез и пошел к карцеру.
- Шесть. - Дверь втянулась в стену.
- Как я его отделала, а?! Классно? - Она была грязная, в разорванном на боку комбинезоне, но счастливая, как заяц на капустной грядке.
- Он что, хотел тебя изнасиловать?
- Так я вам и далась, ублюдки сраные!
- Понятно, - разговаривать с ней было бесполезно, но попробовать все-таки стоило. - Послушайте, леди. У меня есть такое ощущение, что вам нужно переодеться. Какие фокусы ты можешь отчебучить, я сегодня видел. Это в наручниках. А если их снять?
- Витиевато плетешь, не заблудись в мыслях. - Она села на корточки и прислонилась к стене.
- Вопрос простой: мне нужно вызывать для твоего переодевания толпу охранников или ты объявишь перемирие и переоденешься сама?
- А ты стриптиз посмотришь?
- Обойдусь. Сниму наручники и выйду.
- Не врешь? - Она прищурилась, словно рассчитывая прыжок к моему горлу, но хорошее настроение перевесило. Женщина, откинувшись к стене и помогая себе плечами, встала. - Валяй, снимай.
"Браслеты" я сунул в кармашек брюк и пошел к себе, однако в дверях мне пришла в -голову еще одна мысль.
- Подожди, красотка.
- Чего еще?
Я достал из кармашка маленькое зеркальце, вернулся к ней и дал полюбоваться на отражение - из своих рук.
- Ну и что?
- Если ты сегодня паинька, то, может, есть желание принять душ?
- А ты из-за шторки будешь подглядывать?
- Да иди ты... - я спрятал зеркальце и развернулся.
- Ладно, - великодушно заявила она, - Кутить так кутить! Пусть будет душ!
Из душа она выбралась только часа через полтора. В чистеньком комбезе, благоухая шампунем, сверкая чищенными зубами и блестя мокрой кожей, она показалась даже красивой. Вдобавок, у нее оказались каштановые волосы. Правда, они остались спутанными, как на рекламе романа ужасов, и пятерня девицы ничего не могла с ними сделать.
- Ладно, не мучайся, завтра расческу принесу.
- Правда? Вот здорово! Сегодня просто день чудес! Жаль только, ухо жандарму откусить не удалось, а то б решила, что я в раю!
- И она закрутилась на месте, широко расставив руки. - Пожалуй, ты мне нравишься, парень. Вот только зря ты за мной в душе подглядывал!
- Не подглядывал я.
- Да врешь! Правда не подглядывал?
- Правда.
- Ты что, импотент? - Она перестала кружиться. - Бедняга...
- Сама ты... - Ну, вот что ей скажешь?
- Как тебя зовут, нечистая сила?
- А то не знаешь?
- Извини, конечно, знаю... - Я покосился на табличку рядом со второй камерой.
- Диана Боровая. То есть, Диана.
- Ага, Диана Охотница. Даня меня зовут, просто Даня. В ресторан пригласить хочешь?
- Так ты все равно от еды отказываешься.
- Вот дурачок. - Она присела перед столом, томно, снизу вверх, заглянула мне в глаза и вкрадчиво мурлыкнула: - Это же так выгодно, никаких расходов...
- Ага, появляются дурные мысли. Пора водворять тебя на место, Диана Охотница. Повернись-ка ко мне спиной.
- Пошляк! Кусить бы тебя... Да уж прощу в честь праздника. - Она встала, развернулась, завела руки за спину. Я достал наручники. Внезапно она отдернула руки, повернулась ко мне. - Правда расческу принесешь?
- Правда.
