Анна Китаева - Вдова колдуна
Замок тянулся вверх по спирали, подобно остроконечной раковине речной улитки: бесконечные анфилады укладывались немыслимыми витками. У Насти уже кружилась голова, а они поднимались все выше.
Здесь все было из камня - пол, потолки, стены; настоящее царство холодных тонов, строгих линий, тревожной каменной красоты и вечной каменной печали. Чаще всего встречались глыбы черные и красные, испещренные белыми и розоватыми прозрачными прожилками, сплетавшимися в диковинные узоры. Особенно зачаровал Настену густо-черного цвета камень, в глубинах которого то вспыхивали, то меркли островки синего огня.
Замок хранил огромные богатства, накопленные на многие века. Угрюмой древностью веяло от стоявших вдоль стен запечатанных сундуков кованого железа, на дне которых, казалось, давно уже все истлело, но там лежали груды драгоценных каменьев, золото, серебро. Полы комнат нижних этажей толстым слоем укрывала пыль, и воздух был застоявшимся, недвижным.
По верхним этажам витали странные запахи, большей частью незнакомые, резкие: пряные ароматы трав, едкий смрад чего-то подгоревшего. Настену ввели в богато убранную комнату. Вскоре туда явилась старуха с непокрытой головой, глянула на нее, как двумя колючками оцарапала, хлопнула в ладоши - принесли большой таз с водой. Велела она Настене вымыться, умастила ее травным настоем. Потом прибежали две девки с черными, будто головешки, лицами, облачили ее в серебристое платье, блестящее и легкое, как тополиный пух, ухватили под руки и вывели в громадный зал, полный народу.
Настя огляделась - ни одного человечьего лица! Куда ни кинь - все нечисть поганая, черно-зеленая, шерстью обросшая: клыкастые, хвостатые, пучеглазые. Были там, правда, и красавицы писаные, но как взглянет такая морозом по коже: ведьма то проклятая, на людей охотница. Но вот расступилась толпа, и предстал Настеньке суженый - колдун.
Покуда не видела его, теплилась в Насте слабая надежда, что сможет она колдуна полюбить, но как увидела жениха, так и оборвалась эта ниточка в тот же миг. Хоть с лица он был не противен, наоборот, даже видный собою, но не мил - и все тут. Что-то чужое, страшное, чему не ведала названия, почудилось Настене в его пылающих очах, в разлете черных бровей. Только пути назад ей не было. Никто не неволил ее, девчонку, сюда идти, сама вызвалась, когда узнала, что жребий на сестрицу Василину пал, а той уж и так весной свадьбу справлять собирались. Коль не вынесет Настя своей судьбы, сестру заберут.
И усмирила Настена нрав непокорный, улыбнулась супругу, шагнула ему навстречу... С той минуты жила как в тумане: слушала - не слышала, смотрела - не видела, иначе впору сойти с ума. Колдун обучал своему мастерству - запоминала, повторить могла, но никогда бы не вздумала сама применить бесовское знание. Грамоте научил, одевал, как королевну, драгоценности дарил, диковинные вещи показывал. Настя казалась веселою, а как одна оставалась, часами могла сидеть недвижно, в одну точку глядя. Когда колдун, оборотившись ястребом либо филином, улетал надолго, бродила по замку как потерянная, со взором, неведомо куда обращенным. Вырваться отсюда уж и не чаяла, а вот случилось. Смерть колдуна сняла с нее обет верности: была свободна.
Ни на миг не пришло ей в голову, что должна оставаться в замке. Ненавистные стены давили на нее, воздух, пропитанный ароматами колдовских зелий, был так плотен, что она задыхалась. Не раздумывая, скинула Настена богатое платье, отыскала в сундуке какое попроще, заплела косу, обула сапожки. Сложила в платок разные мелочи - зеркальце, гребень, девичье свое колечко с цветным стеклышком, - завязала узелок. Черным ходом спустилась вниз, отворила потайную дверь и бросилась бежать куда глаза глядят только бы подальше отсюда!
Когда она, притомившись, оглянулась, серая громада замка уже потерялась за деревьями. И, упав на землю, прижалась щекой Настена к сырому мху, впервые за десять лет дав слезам волю.
* * *
Настя шла тихими улицами родного города. А город еще спал, он не видел, не слышал, не чувствовал ее приближения. Предрассветный зыбкий туман окутывал верхушки фонарей на главной улице, и влажный ветерок со стороны реки слабо касался Настиной левой щеки. Она шла медленно, осторожно ставя ноги в разбитых сапожках по булыжной мостовой.
За годы почти ничего не изменилось здесь, разве только вывески кое-где были непривычными, да смущала свежая краска на старых каменных фасадах. Ничему не удивляясь, домишки добродушно таращились на нее светлыми пятнами стен, а немногие двухэтажные особняки горделиво выставляли напоказ крохотные балкончики. Лишь вытянувшиеся вверх тополя да клены, шелестя листвой, напоминали, что жизнь не стояла на месте.
У аптеки Настена решила свернуть вправо. Вдруг из подворотни, преграждая ей путь, вынырнула высокая фигура. Сильная рука крепко стиснула ее локоть, но Настя не собиралась вырываться. Незнакомец чиркнул спичкой прямо у подбородка, однако и она тоже успела его рассмотреть. Судя по шинели, это был гвардеец из части, охранявшей порядок в городе... Глаза их встретились, и во взгляде мужчины мелькнуло изумление. Спичка погасла.
- Барышня? Погодите минутку, я зажгу фонарь.
- Жду, - отозвалась Настя.
Мужчине было лет тридцать. Лицо его с крупными чертами, обветренными скулами и подбородком, показалось Настене знакомым. Может, был он когда-то одним из тех парней, что нет-нет, да и заглядывались на пятнадцатилетнюю Настеньку, либо на танцах, либо в лавке - давних, несбывшихся ее женихов. Кольнуло что-то у нее в груди, но осерчала Настена, одернула себя: хватит воспоминаний. Неважно сейчас, сколько годов минуло, важно, что она все-таки здесь.
- ...да?
Занятая собственными мыслями, она не расслышала вопроса. Пришлось переспросить.
- Извитите.
- Вы, барышня, небось, приезжая? Негоже ходить по городу без провожатых в такой час. Заблудились, а? Где ваши вещи?
- Я... - Настя растерялась. Ей не приходило в голову, что ее могут остановить и потребовать объяснений.
Гвардеец тем временем успел рассмотреть ее грязную, изодранную одежду.
- Эге, да ты бродяжка! Не вздумай сбежать, он снова грубо ухватил ее за локоть. - Украсть, случаем, ничего не успела?
- Я здесь живу!
Прозвучало довольно глупо - Настена и сама это почувствовала. Она постаралась говорить спокойно.
- Уезжала я надолго, теперь вот домой возвращаюсь. Наш дом на Кирпичной площади, пятый номер. Там сейчас сестра моя с мужем живут. Азаровы их фамилия. И брат. И меня Настей зовут...
Она не заметила, когда гвардеец отпустил ее руку. Теперь он смотрел на нее со странным выражением. Она решила было даже, что здоровяк-военный чем-то напуган. Нечем?
