Юрий Тупицын - Зеленая жемчужина
3
Алексей Кронин нашел аборигена, когда вместе с Климом прочесывал лес в северном углу острова. Под ногами инженера обвалился склон неглубокого оврага, и он благополучно съехал по откосу вместе с пластом рыхлой земли и рыженьким мелколистным деревцем, увешанным круглыми ядовито-зелеными плодами. На дне оврага деревце медленно, точно нехотя, повалилось на Алексея, задирая к опаловому небу черные, сведенные судорогами корни. Ядовито-зеленый плод, коснувшись плеча инженера, глухо взорвался, осыпав его розоватым облачком пыльцы, пахнущей фиалками и навозом. Тотчас же нестройной серией взорвалось еще несколько плодов. Клубившееся розоватое облако пыльцы сделало золотисто-зеленое солнце ртутным. Над оврагом с тревожным звоном заметались стремительные тени золотистоглазых птиц.
Выбираясь из завала — инженера по колено засыпало рыхлой землей, — он и ругался и посмеивался, отряхивая с себя землю и пахучую — не поймешь, приятную или противную, — пыльцу.
— Что случилось? — послышался в пикофонах голос Клима, который двигался параллельным маршрутом метрах в пятидесяти и, конечно же, слышал поднявшийся переполох.
— Ничего, стреляющее дерево, — ответил Алексей, не вдаваясь в подробности. Ему не хотелось, чтобы Клим видел его в этой смешной ситуации, а стреляющее дерево не было дивом — с ним они уже встречались несколько раз. Хорошенько отряхнувшись, Алексей оглядел обнажившийся склон холма и заметил наверху, с самого края оползня, белый, отлично сохранившийся скелет с ярко выраженными антропоидными чертами.
Сначала инженер просто удивился, как он удивился бы такой неожиданной находке и на Земле: скелет, любопытно. Откуда он здесь? И только потом Алексея будто ожгло: ведь он на чужой планете! Инженер огляделся вокруг: перезвон встревоженных птиц, опаловое небо, тающее облако розоватой пыльцы — и скелет, удивительно, пугающе похожий на человеческий. Находка, которая разом могла прояснить все тайны этой планеты. Сдерживая волнение, Алексей взобрался наверх и, осторожно действуя карманным виброманипулятором, очистил скелет от остатков земли. Человеческие черты находки проступили при этом так ярко, что Алексею стало жутковато. Никак не верилось в реальность происходящего. Зеленое солнце и хрупкий человекоподобный сапиенс не хотели увязываться друг с другом. Наваждение?
Кронин отошел в сторонку, присел на пенек и снова взглянул на обвалившийся склон оврага. Скелет был на месте. Пожалуй, абориген-антропоид дальше и выше человека продвинулся по пути сапиенсации. Его череп по сравнению с недоразвитым хилым тельцем был огромен, крутой выпуклый лоб тяжело нависал над малюсеньким лицом. Единственно, что сглаживало впечатление интеллектуальной мощи, так это рост — абориген был не больше метра высотой, лилипут, карлик по сравнению с человеком. Но что значит рост, когда речь идет о разуме, о духовном величии расы? Вряд ли можно было сомневаться — склон оврага хранил останки подлинного хозяина планеты, погибшего, кстати, совсем недавно.
Возле скелета села черная золотоглазая птичка, выбила звонкую трель своим колокольным голосом и принялась разглядывать Алексея, и так и этак поворачивая головку. Инженеру стало не по себе в этом вечернем, понемногу тонущем в сумерках лесу. Он подобрал синюю шишку, слабо пахнущую мятой, швырнул ее в любопытную птицу. А потом вызвал Ивана.
4
Посадка «Торнадо» на планету по странному сигналу бедствия не только не прояснила, но еще больше запутала ситуацию. Научная станция оказалась законсервированной и нетронутой. За одним-единственным исключением: окно в рубку связи было выжжено лучевым пистолетом. Контрольные приборы бесстрастно зафиксировали, что гравитостанция по команде ручного манипулятора послала в космос один-единственный всенаправленный сигнал бедствия.
Инженер, который по просьбе Лобова со всей возможной тщательностью обследовал выжженный проем окна, уверенно комментировал:
— Операция произведена стандартным лучевым пистолетом. Тот, кто проводил ее, нервничал или торопился — смотри, какой неровный след.
На секунду задумавшись, он обернулся к командиру:
— Ты хорошо знал Вернея?
— Встречаться приходилось, не более того.
— Он не был левшой?
— А что такое? — заинтересовался Иван.
— Да я могу гарантировать, что здесь орудовали левой рукой.
Лобов грустно улыбнулся:
— А если левым щупальцем?
— Может быть, — согласился спокойно инженер, — но луч бил под некоторым углом, слева направо.
Кронин недоуменно пожал плечами, проводя по оплавленному следу пальцем.
— Зачем Майе и Жану надо было выжигать окно?
— Ума не приложу! Они спокойно могли воспользоваться дверью.
Лобов оглядел здание.
— Дверь далеко. А они могли спешить, отчаянно спешить.
— Почему?
— Этого я не знаю.
— Да не могли они настолько спешить, чтобы не оставить здесь записки или диктофона!
— Кто же тогда выжег окно?
Инженер только вздохнул в ответ. В самом деле, за четыре года детальных исследований на Перл не было обнаружено никаких признаков живых существ, которые оказались бы способными воспользоваться трофейным лучевым пистолетом и включить гравитостанцию. Да и зачем?
Когда Лобов доложил по лонглинии обстановку Всеволоду Онегину, тот после небольшого раздумья решил:
— Сегодня же вынесу на совет вопрос о посылке на Перл большого исследовательского корабля. А вы свою миссию можете считать законченной. Стартуйте — и счастливой звездной дороги к Земле.
— Один вопрос, — просительно сказал Иван, — ты не знаешь, не был ли кто-нибудь из Вернеев — Жан или Майя — левшой?
— Не скажу о Майе, — Снегин смотрел на Ивана со сдержанным интересом, — но Жан был левшой, это точно.
— Вот как, — довольным тоном констатировал Лобов, — тогда разреши нам задержаться на Перл еще на недельку.
— Зачем?
В серых глазах Лобова мелькнула и пропала искра улыбки.
— Мы подождем полнолуния.
Снегин шевельнул бровью, присматриваясь к Ивану.
— А почему именно полнолуния? Почему не грозы или землетрясения?
— Видишь ли, Всеволод, и Майя, и Жан пропали не в грозу, а в полнолуние. В самое полнолуние.
— Любопытно, — Снегин вдруг улыбнулся, — до чего же вы дотошные и скрытные люди. Ну да ладно, пусть будет по-вашему. Жду доклада в полнолуние.
Шагая по медной, с малахитовыми прожилками траве на тревожный рубиновый огонь «Торнадо», Лобов думал о странной находке товарищей, которая вдруг перечеркнула все его предположения. А еще о том, что полнолуние наступало послезавтра.
5
