Уильям Моррис - Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия
Буржуазная Англия только что покончила с чартизмом, и ей предстояло еще два десятилетия сытого самодовольства. Этот ханжеский, пуританский, чопорно-бездушный период торжества буржуазности с ужасом вспоминали все люди искусства, которым пришлось дохнуть спертого воздуха "викторианства" - периода царствования королевы Виктории. Верхушка рабочего класса, так называемая "рабочая аристократия", быстро обуржуазивалась. Основная же масса рабочих, не входившая в замкнутые корпоративные тред-юнионы, была забита, темна, разобщена и не чувствовала себя способной к борьбе. Буржуа - кругом одни буржуа со своим славословием прибыли, со своей верой в непогрешимость буржуазного морального кодекса и богоданность буржуазных порядков, со своими вкусами в литературе, искусстве, архитектуре...
Против подобных проявлений буржуазности считал себя призванным бороться молодой Уильям Моррис. Он задыхался в этом царстве безвкусицы. Ему претили вечные разговоры о "пользе" и выгоде. На первых порах студента-богослова Уильяма Морриса привлекло так называемое "оксфордское движение", инициатором которого еще в тридцатые годы был богослов Джон Генри Ньюмен. Пышная обрядность и "духовность" католичества казались сторонникам этого течения способом освободиться от принципа эгоистического интереса, господствующего в буржуазном обществе. Одно время Моррис даже собирался пожертвовать все свои деньги на основание монастыря. Однако увлечение англо-католичеством было для Морриса недолгим. Не то что он понял реакционный смысл учения Ньюмена - просто на смену этому увлечению пришло новое. Как ни увлекало Морриса то или иное вероучение, он все же, чем дальше, тем больше, чувствовал себе человеком искусства. Его университетский друг Берн-Джонс уже решил стать художником. Моррис открыл в себе поэтический талант и увлекся историей архитектуры. Они с Берн-Джонсом мечтали теперь основать некое братство на средневековый манер и начать "крестовый поход" против общества. Этот "крестовый поход" мыслился юношами как борьба за чистоту религии и искусства. Одновременно Моррис увлекся социализмом - не научным социализмом, а наиболее ему импонировавшим "феодальным социализмом" Карлейля - очень популярного в те годы историка и публициста, умно и зло критиковавшего всю систему понятий английского буржуа, разоблачавшего буржуазную эксплуатацию, но вместе с тем призывавшего вернуться к средневековой организации общества. Однако и увлечение социальной стороной учения Карлейля миновало. Слишком неподходящее, слишком спокойное было время для того, чтобы унаследованные от бурных тридцатых - сороковых годов идеи угнездились глубоко в сознании юноши. Панацеей от всех бед ему сейчас казалось искусство, способное обратить мысли человека к добуржуазному прошлому - к средневековью.
Медиевизм - возвращение к средневековью - имел в Англии XIX века немало сторонников. Ему отдал дань и молодой Дизраэли - впоследствии премьер-министр той самой буржуазной Англии, которую он проклинал в своих ранних речах и романах. Его положил в основу своих теорий и крупнейший искусствовед той поры Джон Рескин, который помог формированию демократических идеалов Морриса, опередившего потом своего учителя. Надежды аристократов вернуть себе утерянное после промышленного переворота положение и антибуржуазность демократической интеллигенции нередко вливались в те годы в единое русло медиевизма. Антибуржуазность молодого Морриса тоже влекла его к медиевизму.
Моррису не стоило труда найти кружок единомышленников, напоминавший братство защитников красоты и духовности, о котором он мечтал на университетской скамье. Подобный кружок существовал уже с 1848 года и назывался "Прерафаэлитское братство". Это было объединение молодых художников, положившее начало всем модернистским течениям в Европе. Как и следовало ожидать, этот союз на зыбкой почве медиевизма оказался нестойким и Братство впоследствии распалось. Одни его члены сделали благоприличную буржуазную карьеру в сфере искусства, другие стали декадентами, третьи пошли значительно дальше неопределенной антибуржуазности прерафаэлитов. Но первоначальное Прерафаэлитское братство казалось относительно единым, и вокруг творчества его членов не затихали страсти. Рескин горячо поддерживал прерафаэлитов, академисты не прекращали своих нападок. Моррис тоже решил выступить в защиту прерафаэлизма и с этой целью некоторое время издавал за свой счет небольшой "Оксфордский и кембриджский журнал". Потом он и сам вступил в Прерафаэлитское братство.
Здесь Моррис чувствовал себя в своей стихии Молодые художники, входившие в Прерафаэлитское братство, были немного мистики, немного богема. В свое время большинство членов кружка (все они были старше Морриса) увлекалось теми или иными радикальными течениями, однако довольно скоро от них отошло и посвятило себя созданию неакадемического (для прерафаэлитов это означало "небуржуазного") искусства и выработке собственного идеала красоты, перекликающегося со средневековьем, Моррис в своем духовном развитии проделал те же этапы, и теперь он поступил в своеобразное послушничество к главе этого кружка художнику и поэту Данте Габриэлю Россетти. Он мечтал рисовать, как Россетти, жить, как Россетти. Двадцативосьмилетний метр благосклонно принял новых учеников и поклонников - Берн-Джонса и Морриса. Скоро они стали друзьями. Увлечение Морриса эстетическими принципами Россетти простерлось до того, что в 1859 году он женился на его натурщице Джен Барден, в которой, по общему мнению членов кружка, воплотился прерафаэлитский идеал красоты.
Вернувшись из свадебного путешествия, Моррис совместно со своим другом архитектором Филиппом Уэббом построил себе в графстве Кент дом, которому дал название "Ред Хаус"". Слово "ред" означает "красный", но речь в данном случае шла не о какой то революционной символике, а лишь о цвете необлицованных кирпичных стен. Моррис жил в эти годы единственно мечтой о красоте и разлитом в мире спокойствии. Эти свои мечты он выразил в большом цикле поэм, название одной из которых могло бы с успехом послужить и для всех остальных - "Земной рай". Общий объем этих поэтических произведений, над которыми Моррис работал до второй половины семидесятых годов, таков, что автора их никак нельзя заподозрить в том, что он и в жизни следовал своему идеалу спокойствия. В иные дни он создавал до семисот стихотворных строк. И все же поэзия не давала достаточного выхода деятельной натуре Морриса. В 1865 году он основал в содружестве с другими прерафаэлитами фирму по производству мебели и предметов внутреннего убранства домов, которая была призвана изменить вкусы публики и тем самым внедрить в мир красоту.
