Сергей Лукьяненко - Мы не рабы
- Ты уже вынес приговор, исполнитель? - спросил юноша.
Я повернулся и двинулся обратно.
- Что случается, если исполнитель гибнет? - Вопрос ударил в спину будто выстрел.
- Следующий экзекьютор учитывает этот факт. - Я обернулся. - Но нас не так-то легко убить.
Эмоциональный индикатор пульсировал багровым. Неужели на этой планете и впрямь творится что-то серьезное?
- Какое ты имеешь право судить? - выкрикнул юноша. - Двадцать лет колония была изолирована от Земли! Потом - тридцать лет без единого корабля! Вы наконец-то соизволили наладить транспорт - и первым делом прислали палача! Спасибо! Наконец-то прибыл палач, прибыл царь и бог, который вправе судить! Вот тут я счел себя вправе ответить:
- У меня нет этого права. Пока - нет. Но будет.
Мимо изрядно нервничающего негра, мимо второго, более спокойного агента я вышел из переулка. Что ж, разговор состоялся. Он обязан был состояться - в той или иной форме. Со мной мог встретиться сам мэр или местные криминальные заправилы... или представитель тех и других вроде этого честолюбивого паренька.
Мысленно я отметил: "Явная тенденция к наследованию власти". Это не большое преступление. Но все-таки.
С летающим транспортом на планете было плохо. "Левиафан" должен сгрузить полсотни легких флаеров, но пока весь планетный авиапарк состоял из старых, еще на колониальном баркасе привезенных шлюпок. Десяток машин находились в общественном пользовании, две или три - в личном. Еще пять служили в качестве такси.
Я не стал реквизировать общественный транспорт, а пошел и нанял последнюю тачку- четыре уже были арендованы японцами. Пилот прилагался рослая молодая женщина с чуть грубоватыми манерами.
- Жанна, - протягивая руку, сказала она. - Вас за пульт не, пущу, и не просите.
- Даже не подумаю, - пообещал я, пожимая крепкую ладонь. Управлять старой техникой нас учили, но куда спокойнее довериться местному пилоту.
Женщина чего-то ждала. Наверное, хотела, чтобы я представился.
- Полетели? - сказал я. - Времени очень мало.
- Странный вы, - пожимая плечами, ответила Жанна. - Я землян другими представляла.
- А много землян вы видели? - не удержался я.
- Телевидение уже тридцать лет работает. Земляне, они... - Жанна заколебалась.
- Веселые? Открытые? Симпатичные? Кампанейские? Женщина кивнула.
- Земляне разные, - сказал я.
Милая девушка из борделя ничего бы не поняла. А Жанне хватило нескольких секунд.
- Так вы передачи для колоний фильтруете? - воскликнула она. - Точно?
- Конечно. Гиперсвязь - дорогое удовольствие, зачем транслировать в колонию всякую ерунду?
Жанна захохотала и открыла дверцу кабины:
- Со мной сядете? Или в пассажирский салон?
- С вами, - устраиваясь в кресле второго пилота, сказал я. - Неудобно гонять такую махину ради одного пассажира?
- Вы же заплатили, - коротко ответила Жанна. - Других машин пока нет... Правда, что на "Левиафане" сотня флаеров?
- Полсотни.
- Все равно хорошо, - кивнула женщина. - Как хочется водить хорошую машину, а не этот утюг... А вы меня насмешили, да! Значит, земляне врут колонистам?
- Случается. Родители тоже не рассказывают детям о всех своих проблемах.
- Если так рассудить - то все верно, - согласилась Жанна. Опустила руки на пульт: торжественно, будто пианист на клавиатуру. Спросила: - Мы вам кажемся смешными? Дикими?
- Вовсе нет, - ответил я, не кривя душой. - У вас вполне процветающая колония. Вы даже способны торговать с метрополией. Хороший прирост населения, неплохая нравственность...
Завыла турбина, шлюпка медленно поднялась над землей.
- Значит, наказывать нас не будете, господин экзекьютор? - с усмешкой спросила Жанна.
- Один-ноль в вашу пользу, - признал я. - Но как вы меня опознали?
- На миллионера вы не похожи, а шлюпку арендовали без споров. Да и маршрут странный... три поселения аборигенов, старый рудник, новый рудник... Летим к первому стойбищу?
Машина резко взмыла в небо.
- Может быть, я этнограф? - спросил я.
- Еще скажите - ботаник! - фыркнула Жанна. - Прегрешения наши ищете, верно?
- А они есть?
- Наркотой кое-кто балуется, говорят, что виртуалка есть подпольная, мэр зажрался, скотина, сынок его трапперов данью обкладывает, - принялась перечислять Жанна. - Обычное дерьмо.
- В том-то и дело, что обычное.
- А против Земли мы не бунтуем, - усмехнулась Жанна. - Аборигенов... в цепи не заковываем.
Очки высветили оранжевый огонек.
- Что все-таки неладно с аборигенами? - спросил я.
Жанна замолчала. Голубовато-зеленое небо планеты раскинулось над нами, зеленый ковер джунглей стлался внизу.
- Я знаю, что лет тридцать назад произошло вооруженное столкновение, мягко сказал я. - Битва у реки, так?
- Битва, - фыркнула Жанна. - Две очереди из пулеметов... матушка там была, рассказывала.
- Но вы не из-за этого волнуетесь, - сказал я.
- Что еще вам очечки подсказывают?
- Вам двадцать девять лет, разведены, маленькая дочь, две собаки, живете с мамой, вас уважают, но считают излишне резкой... и прямой в высказываниях.
- Это у нас семейное, - мрачно сказала Жанна. - Ладно, спасибо, что не все досье пересказали. Не хочу знать, что про меня власти думают.
- Так что с аборигенами? - повторил я.
Жанна не отвечала. Шлюпка начала снижаться.
Стойбище располагалось у кромки леса, рядом с маленьким озерцом. Сотня примитивных хижин, точнее, даже просто шалашей, несколько костров. Жанна посадила шлюпку у воды, там, где проступал скальный грунт. Я потер камень носком ботинка - на застарелом нагаре остался светлый след. Здесь часто садились.
Жанна молча смотрела на меня, привалившись к бронированному боку шлюпки.
От стойбища шли аборигены. Ну просто образчик отсталой инопланетной расы - мохнатые, низкорослые гуманоиды в одежде из шкур, с деревянными копьями, заостренными и обожженными на костре. Впереди - то ли вождь, то ли шаман. За ним - два десятка крепких мужских особей с корзинами.
- Я бы не сказал, что об их разумности трудно догадаться с первого взгляда, - мягко заметил я.
- Никто и никогда не сомневался, - презрительно бросила Жанна. - А что было делать? Беспилотный зонд следов разумной жизни не обнаружил. Колониальный баркас не имел запаса топлива на возвращение. Пришлось... сосуществовать.
Аборигены остановились. Поставили на землю корзины. Старейшина, неуверенно переводя взгляд с Жанны на меня, сделал все-таки выбор в пользу мужчины.
- Фрукты, - довольно разборчиво сказал он, тыча пальцем в корзины. Вытянул руку по направлению к носильщикам, добавил: - Рабочие.
Я молчал. "Рабочие" переминались с ноги на ногу.
