Франк Шетцинг - Стая
Может, им не следовало впадать в такую эйфорию.
В течение последних шестнадцати часов пылесос работал непрерывно и выдал на-гора тонны розово-белых червей, которым такая быстрая смена места не пошла на пользу. Большинство полопались, остальные в судорогах околели, высунув вперёд рыльца с дрожащими челюстями.
Фрост с первой минуты выбежал наружу — туда, где полихеты вместе с откачанной морской водой мощным фонтаном вырывались из рукава и плюхались в натянутую сеть, через которую стекала вода. Потом их сваливали в трюм корабля, пришвартованного к «Иеремии». Фрост воодушевлённо порылся в этой массе и, перемазавшись слизью, вернулся назад, победно потрясая пригоршнями кадавров.
— Хороший червь — это мёртвый червь! — громыхал он. — Попомните мои слова! Йе-е!
Все захлопали в ладоши.
Через некоторое время муть на дне осела, и они взглянули на застывшую лаву с прожилками. Оттуда поднимались ниточки газовых пузырьков. Камеры светоострова увеличили изображение, и Борман разглядел получше, что происходит с прожилками.
— Ковры бактерий, — сказал он.
— И что это значит? — спросил Фрост.
— Трудно сказать. Пока они на поверхности, опасности нет. Я не знаю, сколько их уже внедрено внутрь осадка. Грязные серые линии, кстати, это гидрат.
— Значит, он ещё существует!
— Насколько мы видим — да. Но мы не знаем, сколько его было перед этим. Выход воздушных пузырьков держится в области нормы. Я бы с некоторой осторожностью сказал, что мы небезуспешны.
Фрост удовлетворённо кивнул:
— Пойду принесу кофе.
Затем они долгие часы следили, как пылесос очищает плато, — до ломоты в глазах. В конце концов, ван Маартен прогнал Фроста в постель. Фрост и Борман три ночи подряд почти не спали.
— Следующая очередь спать — ваша, — заметил голландец Борману.
— Я не могу. — Борман потёр глаза. — Никто лучше меня не разбирается в гидратах.
Он был действительно на исходе сил. Команда пилотов хобота сменилась за это время уже трижды. Но в скором времени ожидалось прибытие Эрвина Сьюсса из Киля, и Борман хотел его дождаться.
Между тем опустилась ночь. Помещение наполняло тихое жужжание приборов. Световой остров и хобот медленно, но стабильно продвигались к северу. По данным «Полярной звезды», черви сосредоточены лишь на этой террасе. Потребуется ещё несколько дней, чтобы очистить всё, но надежда вновь оживала. Если черви и бактерии исчезнут, подточенный гидрат, возможно, снова восстановится.
Из-за сонливости он не заметил, когда изменилась картина на мониторе.
— Там что-то блестит, — сказал он, нагнувшись вперёд. — Отодвиньте хобот.
Ван Маартен прищурился: — Где?
— Посмотрите на монитор. В этом червивом месиве что-то блеснуло. Вот, опять!
Сон как рукой сняло. Теперь и камеры светоострова показывали: что-то не в порядке. Вокруг хобота взметнулось облако взбаламученного осадка. В нём кружились тёмные комья и поднимались вверх пузырьки.
Экраны хобота затемнились. Конец хобота отшвырнуло в сторону.
— Чёрт, что это?
Из громкоговорителя послышался голос пилота:
— Мы засосали что-то крупное. Помпа нестабильна. Я не знаю, может…
— Отъезжаем! — крикнул Борман. — Прочь от склона! Вот опять, в отчаянии подумал он. Как тогда на «Солнце». Прорыв газа. Они слишком долго долбили на одном месте, и плато потеряло стабильность. Осадочные слои потревожило отсосом.
Нет, не прорыв газа. Гораздо хуже.
Хобот не успел отодвинуться. Облако вдруг словно взорвалось. Ударная волна сотрясла светоостров. Картинка взметнулась и опустилась.
— Это оползень, — крикнул пилот.
— Отключайте отсос, — Борман вскочил. — Отъезжайте. Теперь он увидел, как сверху падают крупные обломки скал. Вулканическая порода обваливалась на террасу. Где-то в облаке грязи и обломков терялся едва видимый хобот.
— Отсос отключён, — отозвался ван Маартен.
Они во все глаза смотрели за ходом оползня. Вниз обрушивалось всё больше и больше камней. Если эффект передастся почти отвесной стене вулканического конуса, то повалятся ещё более крупные куски. Вулканическая порода отличается хрупкостью. Из маленькой осыпи за несколько минут может возникнуть обвал, и в конце произойдёт то, чему они как раз хотели воспрепятствовать.
Надо успокоиться, подумал Борман. Бежать всё равно уже поздно.
Водяная гора высотой шестьсот метров…
Падение камней прекратилось.
Долгое время ничего не происходило. Они молча смотрели на монитор. Над террасой стояло мутное облако, рассеивая и отражая свет галогеновых ламп.
— Перестало, — сказал ван Маартен немного дрожащим голосом и позвонил пилотам.
— Светоостров пострадал, — сказал один из осветителей. — Выпала одна камера.
— А хобот?
— Кажется, застрял, — ответили из другого крана. — Система передаёт сигналы, но хобот не в состоянии их выполнить.
— Похоже, конец завалило камнями, — предположил другой пилот.
— Много там нападало? — тихо спросил ван Маартен.
— Пусть сперва муть осядет, — ответил Борман. — Кажется, мы проскочили на голубом глазу.
— Хорошо. Тогда подождём. — Ван Маартен говорил в микрофон. — Никаких попыток освободить хобот.
Три часа спустя облако рассеялось. Правда, не полностью, но конец хобота можно было разглядеть. Снова появился Фрост. Волосы штопорами торчали во все стороны.
— Заклинило, — констатировал ван Маартен.
— Да, — Фрост поскрёб загривок. — Но, кажется, он цел. Только как его высвободить?
— Можно послать вниз робота, — предложил Борман.
— О нет! — застонал Фрост. — Сколько же это отнимет у нас времени?! А так хорошо всё начиналось!
— Придётся поторопиться. — Борман повернулся к ван Маартену: — Как скоро мы сможем снарядить «Рэмбо»?
— Немедленно.
— Тогда вперёд. Попробуем.
«Рэмбо» недаром получил своё прозвище от фильма с Сильвестром Сталлоне. Этот робот походил на уменьшенную версию «Виктора-6000», располагал четырьмя камерами, несколькими кормовыми и боковыми излучателями для стабилизации и двумя прочными, ловкими манипуляторами. Вскоре он уже спускался вдоль конуса вулкана, связанный с «Иеремией» электрооптическим кабелем. На мониторе появился светоостров. Робот опустился на террасу и направился к зажатому хоботу. Вблизи было отчётливо видно, что моторы и камеры хобота исправны, просто его основательно заклинило.
Манипуляторы «Рэмбо» принялись за работу. Он оттаскивал обломки, пока не дошёл до косо торчащего камня, который внедрился глубоко в осадок, прижав хобот к выступу скалы. Клешни манипулятора двигались взад и вперёд, пытаясь расшатать обломок. Но он засел прочно.
