Любовь Романова - Аутист
— Ясень пень. У меня тоже есть! — Скорчила разочарованную рожицу Ника.
— На «Какаявстреча» обе девчонки состоят, точнее, Светка теперь уже состояла, в группе «Одинцовские блондинки».
— У Анохиной же были темные волосы! — Поднял брови Архимед.
— Чтоб ты понимал! Блондинка — это состояние души! — усмехнулась Ника.
— И на Фейсбуке, и на «Какаявстреча» Настя и Саха — друзья. Но никакой переписки между ними не было. Кажись, все.
— Хорошо, а если отбросить совпадения. — Задумчиво предложил Фил, накручивая на палец темную прядь. — Тебе не попадалось чего-нибудь странного? Подозрительного? Может, один из них в религиозную секту наведывался? Или общался с эмо, готами, даурами, дзенами?
— Ну, Сахе с месяц назад приходило письмо из Общества сознания Кришны. Только он его даже не открывал. По-моему, это спам. Настя на «Какаявстреча» состоит в группе «Магия истории». Правда, мне кажется, его так просто для красоты назвали. Никакими духами и колдунами там не пахнет. А Светка переписывалась с теткой из тренингового центра «Вселенная успеха». Анохина психологией увлекалась, так что ничего странного. Короче, тухляк. Если между ними и была связь, то ее кто-то аккуратненько подчистил.
Архимед подался вперед.
— Ты серьезно? Их аккаунты ломали?
— Да откуда мне знать? Я ж не программер!
— Скорее всего, они просто не общались в сети, — Заметил Фил. — Наверное, не хотели, чтобы то, что их объединяет, выплыло наружу.
— Ну не шпионы же они! — Ника расширила и без того большие глаза.
На это Бася покачал головой.
— Я бы не зарекался.
В классе друзей больше ничего не держало. Отдав ключ упитанной девушке с погонами капитана на круглых, словно мячики, плечах, они покинули гимназию.
Им было по пути. Ближе всех жил Фил. Две остановки на маршрутке или пятнадцать минут по выложенному серой плиткой тротуару, в это время года, усыпанному клейкими тополиными почками. Никин дом стоял кварталом дальше, а Басе с Архимедом предстояло ехать на другой конец города. Правда, городок этот — всего ничего. Переплюнуть можно, но какой никакой, а административный центр.
Решено было идти пешком. Кокетка-весна ближе к вечеру добавила в свой наряд оранжево-розовых тонов. Небо приобрело фиолетовый оттенок, а в солнце, словно плеснули мандаринового сока. Дома, тротуары, нежная листва — все вспыхнуло золотыми бликами. Заискрилось, засверкало и наполнилось щемящей грустью. Вечером весна казалась еще привлекательнее, чем днем.
Пройдет всего несколько часов, и она сменит свой наряд на темно-синий шелк майской ночи и ожерелья уличных огней. Запахи станут слаще, люди ближе, а слова понятнее. Фил вздохнул. Впереди шли Ника с Серегой.
Высокий, широкоплечий Архимед в голубой рубашке и серых классических брюках. Наверное, воплощение мечты всех матерей об идеальном сыне. Светлые волосы вихрастой копной, темные брови и ресницы.
И Ника.
Тонкая, длинноногая, со стриженной ежиком макушкой и потоком густых темных волос ниже лопаток, огромными карими глазами, увеличенными нарочито небрежным макияжем — типичная обитательница романов о вампирах. Широкие серые штаны, черная футболка. На спине надпись «Злая, как @». Она ничем, ни взглядами, ни интонациями, не выдавала своих чувств к Архимеду.
Ника любила Серегу давно. Класса с третьего, когда их всех приняли в Одинцовскую гимназию. А он ее? Фил настроился на ощущения Архимеда. Нет. Уважает. Испытывает что-то похожее на братскую нежность. Но не любит. И Ника это знает.
Надо же, сколько всего Фил не видел, пока был аутистом.
Был? Разве в нем что-то изменилось? Стоит вернуть фигурку, и…
— Фил, у тебя есть деньги на карточке? — Имплантаты на Никиных щеках в лучах вечернего солнца казались каплями расплавленного золота.
— Есть немного. Тысячи полторы, может быть.
— Отлично. Идем!
— Эй, куда ты его? — Возмутился Бася.
— В оптику. Не может же он все время ходить в темных очках. Вам одного Беляша недостаточно? Да стоит залезть в Википедию, и сразу станет ясно, что гетерохромия в пятнадцать лет ни с того, ни сего не появляется. Короче, Фил, тебе нужны линзы!
Спорить с Никой было так же бесполезно, как пытаться уговорить математичку станцевать ламбаду. Себе дороже. Поэтому мужская часть компании покорно побрела в сторону ярко-желтой вывески «Контактные линзы».
Ника легко объяснила круглолицей консультантке в нежно-зеленом халатике, что им нужно. Декоративные линзы. Без диоптрий. Самые темные.
Девушка с именем «Лиза» на беджике долго удивлялась: «Темные? Это же так скучно! Может, «глаз дракона»? Или с футбольным мячиком на радужке?»
Однако выбор пал на кружочки из полимера, которые превращали глаза Фила в черные пулевые отверстия.
— У нас их шутники всякие берут, чтобы родителей пугать: «Смотрите, какие у меня зрачки! Я наркоман!» — Понизив голос, сообщила Лиза.
Но на друзей ее откровение не произвело впечатления.
— Как так и было! — Кивнул Бася, глянув на Фила в линзах, — Теперь сам на себя похож.
— Принято! — Подвел итог Архимед.
Денег не хватило. Линзы оказались самым дорогим из всех возможных вариантов. Но Серега поймал Фила за руку, как только тот попытался вернуть коробочку продавцу.
— Я добавлю, — Уверенно сказал Архимед.
— И я! — Присоединилась Ника.
— И я! — Не остался в стороне Бася.
Всем ученикам Одинцовской гимназии каждый месяц на карточку капала небольшая стипендия. Руководство учебного заведения считало, что карманные деньги — одно из условий правильного развития личности. А когда каждая такая личность в будущем может принести миллионы своей стране в целом и «Новым рубежам» в частности, то не грех немного потратиться на ее воспитание. Поэтому у друзей были собственные деньги.
— Вы чего? — Искренне удивился Фил. — Это же для меня!
— Ты теперь с нами! — На лице Архимеда появилась покровительственная улыбка. — И тебе нужна маскировка.
Незнакомое ощущение наполнило грудную клетку. Одноклассники и впрямь начали считать его своим. И эти несколько сотен рублей, вложенные в чужие линзы, для них что-то вроде протянутой руки. Или скрепления союза. Фил неожиданно понял: на его пустынной планете поселились люди.
И эти люди ему нравятся.
— Спасибо! — Улыбнулся аутист.
Пока друзья были в оптике, городом завладели сумерки. Притаились серыми мышами под оградами и скамейками, чтобы хлынуть темнотой, едва край солнца окончательно скроется за башнями многоэтажек. На улицах царило радостное возбуждение. Оно нередко охватывает людей весной с приближением теплой ночи. Идти домой не хотелось. Друзья топтались на автобусной остановке, понимая, что сейчас придется расстаться.
