Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03
— Да, преподобный Моррис. Справлюсь.
— Хорошо, — похвалил я. — На самом деле, думаю, можно прямо сейчас и начать. Ты ее помнишь или мне прочитать еще раз?
— Я могу повторить ее слово в слово, преподобный Моррис, — сказал Джексон. — Я также могу точно передать все ваши интонации, если это необходимо.
— Не нужно ее повторять, — покачал головой я. — Просто вспомни, встречаются ли там какие-то логические ошибки.
— Да, сэр, — ответил Джексон. — Вы упомянули, что некий человек по имени Иона был съеден огромной рыбой, но выжил. Это логическая ошибка.
— Она лишь кажется таковой, — кивнул я. — Не будь Господа нашего, это действительно была бы ошибка.
— Не понимаю, преподобный Моррис.
— Бог всемогущ, — объяснил я. — Нет для Него ничего невозможного. Он способен излечить больного, воскресить мертвого, разделить Красное море, дабы помочь исходу из Египта детей Израилевых, может и вынести Иону из чрева кита.
— Разве желудочная кислота не разрушит плоть Ионы и не растворит его внутренние органы?
— Только если не вмешается Господь, — сказал я. — А тут был Божий промысел.
— Вмешивается ли Господь каждый раз, когда человек съеден большой рыбой? — спросил Джексон.
— Нет.
Джексон немного помолчал и спросил:
— Что определяет, какой человек будет спасен Богом?
— Мне это неведомо, — признался я. — Ни один человек не может знать, как работает мысль Господа. Пути Господни неисповедимы. Мы лишь знаем, что Он благоволит благочестивым и высоконравственным людям, хотя, если поглядеть на современный мир, в это иногда бывает трудно поверить.
— Я должен больше узнать о Боге, поскольку мне придется определять качество проповедей по существу и правильно их оценивать, преподобный Моррис, — сказал Джексон.
— Ты можешь читать?
— Я могу читать и говорить более чем на тридцати основных языках и двухстах диалектах, сэр.
— Тогда сегодня вечером, когда я уйду, возьми одну из библий из ризницы и прочти ее.
— Это даст мне полную информацию о Боге? — спросил Джексон.
Я снова улыбнулся и покачал головой:
— Нет, Джексон, это даст тебе информацию лишь о человеческом ограниченном понимании Господа. Если бы мы знали всё, что знает Бог, мы сами стали бы богами, а Господь только один.
— Почему один?
— Просто прочти Библию, — ответил я.
— Я сделаю, как вы сказали, преподобный Моррис.
— Хорошо, — отозвался я, собирая исписанные листы. — Я иду в кабинет. Принеси мне, пожалуйста, чаю примерно через час.
— Да, преподобный Моррис.
На протяжении следующих трех месяцев предварительное обсуждение проповедей стало нашим обычным делом. Ранним утром в будний день пару раз в неделю я стоял на кафедре и читал вслух проповедь, а Джексон слушал. Потом он указывал на несоответствия и противоречия. Некоторые были результатом его ограниченного понимания сущности Бога и религии (с каждой проповедью таковых было все меньше и меньше), а оставшиеся действительно оказывались грубыми ошибками, которые я, конечно же, исправлял, чтобы не попасть в неловкое положение в воскресенье.
Единственное, что удивляло меня, это полное отсутствие у Джексона вопросов по Библии. Несомненно, он прочитал ее и, случалось, ссылался на определенный отрывок, когда указывал мне на ошибку в проповеди, но — никогда никаких споров или вопросов. Я предположил, что Книга оказалась за гранью его понимания. Несмотря ни на что, он всего лишь робот, созданный для уборки помещения и содержания в порядке храма и подворья.
Обычно, когда кто-нибудь заходил помолиться, Джексон покидал основной зал, но однажды я заметил, что он внимательно наблюдает за миссис Мэтьюз, преклонившей колени. Когда женщина ушла, робот встал в дверях моего кабинета и ждал, пока я не заметил его.
— Да, Джексон, — сказал я. — Что такое?
— У меня есть вопрос, преподобный Моррис, — обратился он.
— Спрашивай, и я постараюсь в полной мере удовлетворить твое любопытство.
— Я видел, как миссис Мэтьюз стояла на коленях у алтаря. Я видел и других людей, стоявших там на коленях, но она плакала, и я решил, что она получила травму. Я предложил помочь ей подняться или вызвать медицинского работника, но она ответила, что физической боли нет, а коленопреклонение при молитве — есть обычай в случае серьезного общения с Богом.
— Так и есть, Джексон, — ответил я. — Мы преклоняем колена, чтобы показать наше уважение Ему. А плакала она потому, что очень тревожится за своих сыновей, которые сейчас служат в вооруженных силах. — Робот стоял молча и недвижно. — Что-нибудь еще?
— Нет, преподобный Моррис.
— Тогда, возможно, ты вернешься к своим обязанностям?
— Да, преподобный Моррис.
Он ушел, а я продолжил расчет церковного бюджета на следующий месяц. Поразительно, что люди даже не подозревают о таких расходах, как счета за чистку облачения хористов или постоянный ремонт асфальта на стоянке возле церкви, а в этом месяце даже пришлось оплатить замену треснувшего цветного стекла в витраже… Наконец я закончил и отложил гроссбух.
Я взглянул на часы — 4: 29. Значит, Джексон появится ровно через минуту, как обычно. За все время работы у меня он никогда не приходил раньше или позже более чем на полминуты и ровно в 4: 30 приносил мне ящичек с пожертвованиями. Там оказалось немного — сказать по правде, редко хоть что-то находилось, — я быстро пересчитал монеты, положил их в конверт и заполнил бланк вклада.
— Спасибо, Джексон, — сказал я.
— Всегда пожалуйста, преподобный Моррис.
— Я узнал, что в «Шелдрейке» предлагают тридцатипроцентную скидку пришедшим на обед до полшестого, — сказал я. — Пойду сегодня пораньше, заскочу в банк, а потом побалую себя чудесной телячьей отбивной. Извини, что оставляю тебя в одиночестве, но…
— Я никогда не бываю в одиночестве, — сказал Джексон.
— Как ты сказал?
— Бог вездесущ, не правда ли?
— Так и есть, — удивленно ответил я.
— Храм является домом Его, — продолжил он. — И потому Он определенно присутствует здесь.
— Отлично сказано, Джексон, — восхищенно проговорил я. — Возможно, в один прекрасный день я позволю тебе написать проповедь.
Я взял заполненный бланк депозита, проходя мимо, похлопал робота по плечу и вышел из церкви. Во время обеда я непрестанно думал над словами Джексона. Конечно, он читал Библию и слушал все мой проповеди, но когда робот считает непреложным фактом вездесущность Бога, да и само Его существование… это, скажем так, весьма примечательно. Даже стало интересно, какую проповедь он сможет написать.
