Пол Андерсон - Чувствительный человек
Мне нет необходимости входить в мельчайшие подробности моего тренинга. Он включает в себя физические упражнения, умственную практику, гипноз, диету и так далее. Это углубленный вид синтетического обучения, применяемого к основной части населения. Цель этого тренинга, эффект которого пока что нашел лишь частичное объяснение, состояла в том, чтобы создать полностью гармоничное человеческое существо.
Далгетти помолчал. Ветер бился в стену и что-то бормотал.
— Нет резкого разграничения между сознанием и подсознанием или даже между ними и центрами, которые контролируют непроизвольное функционирование. Мозг — постоянная структура. Предположим, на вас мчится машина. Биение вашего сердца учащается, кровь насыщается адреналином, зрение обостряется, чувствительность к боли падает — все это приготовления к борьбе или бегству. Даже при отсутствии явной физической необходимости вы можете испытать нечто подобное, хотя и в меньшей степени, например, читая волнующий рассказ. А люди, обладающие повышенной чувствительностью, скажем, истерики, могут выказать удивительные физиологические симптомы, каких вам просто не приходилось наблюдать.
— Я начинаю понимать, — прошептала она.
— Гнев или страх дают аномальную силу и быстрые реакции. Но человек с повышенной возбудимостью способен и на большее. Он может обнаружить физические симптомы: ожоги, пятна или, если речь идет о женщине, ложную беременность. Иногда он полностью сосредоточивается на определенной части своего тела, блокируя нервный узел. Безо всякой видимой причины может начаться или остановиться кровотечение. Он может впасть в состояние комы, а может сутки за сутками проводить без сна. Он может…
— Читать мысли? — Это был вызов.
— О таком я не слышал. — Симон усмехнулся. — Но органы чувств человека на удивление хороши. Нужны только три или четыре кванта, чтобы стимулировать визуальный пурпурный цвет, — нет, немного больше, из-за абсорбции самого глазного яблока. Были истерики, способные слышать тикание часов в двадцати футах, тогда как обычный человек не может расслышать подобный звук и на расстоянии фута. И так далее.
Есть веские причины, по которым порог чувствительности у обычного человека относительно невысок: если бы не было защиты, стимуляция в обычных условиях несла бы с собой ослепление, оглушение и непереносимую боль. — Он сморщился. — Я это знаю!
— Но телепатия? — настаивала Елена.
— В этом нет ничего нового. — В прошлом столетии было описано несколько очевидных случаев чтения мыслей благодаря исключительно острому слуху. Большинство людей субвокализируют поверхностные мысли. При некоторой практике лицо способное различать эти вибрации, может научиться их интерпретировать. — Он улыбнулся уголком рта. — Вот и все. Если хотите скрыть свои мысли от меня, Елена, вам лучше избавиться от этой привычки.
— Я поняла, — прошептала она. — И память ваша тоже должна быть превосходной, если вы способны извлечь из подсознания любые данные. И вы можете… сделать все, не так ли?
— Нет, — покачал головой Далгетти. — Я только продукт испытания. Наблюдая меня, в Институте узнали многое, но единственное, что делает меня необычным, это подсознательный контроль над частью нормального подсознания и непроизвольных функций. Не над всеми, но над многими. И я не использую этот контроль больше, чем это необходимо.
Природа неспроста устроила человеческий разум определенным образом, и за нарушением табу следует целый ряд наказаний. После напряжения, подобного недавнему, мне понадобится пара месяцев, чтобы прийти в себя. Я связан с добрым старомодным нервным торможением, и его власть надо мной продлится достаточно долго, что далеко от забавного.
Он посмотрел на Елену, и призыв в его взгляде все рос и рос.
— Хорошо, — пробормотал он. — Теперь вы узнали все. И что вы собираетесь делать?
В первый раз за все время она по-настоящему улыбнулась ему.
— Не беспокойся, — ответила она. — Не беспокойся, Симон.
— Ты подержишь мою руку, пока я буду приходить в себя? — спросил он.
— Я ведь уже держу ее, дурачок, — ответила Елена.
Далгетти счастливо рассмеялся. А потом он уснул.
