Олесь Бердник - Призрак идет по земле
Напишу ему. Быть может, он не забыл отца. Сообщу о дневнике. Скажу о своем желании работать с ним. Он не сможет молчать. Он что-то ответит.
Лечу. Самолет "Гавана-Прага". Как все быстро, молниеносно. Ответ прибыл через десять дней. Одно слово: "Жду". И подпись.
Отец Себастьян все понял - не расспрашивал, не отговаривал. Я обещал ему, что буду часто писать, а со временем возьму к себе. Он не ответил мне ни слова, только ласково-укоризненно взглянул на меня. Мы сидели целый вечер на скале, тихонько пели старые рыбацкие песни - тягучие и грустные. Океан покачивал далекие точки лодок, шуршал волной у наших ног.
- Так когда-то Колумб открывал эти острова, - вдруг сказал отец. - Читал я в книге. Кто же удержит того, кто ищет? Иди, сыпок?
Другой мир. Иные люди.
Дружеские лица. Веселье. Откровенность. Атмосфера братства и любви.
Здравствуй, Прага. Тебя называют золотой. Я назову тебя сердечной. Так запомнилась ты мне в первый день - цветами, омытой дождем зеленью, древними храмами, многолюдными пляжами и улицами, смехом девушек, несказанным сиянием нового, рождающегося на каждом шагу мира.
Я еще пройду по всей стране твоей, по славной Чехословакии. Я увижу и другие страны - твои собратья. Но сейчас самое главное - встреча с Морисом Потром. Какой он? Что делает? Не снится ли мне все, что было, что будет? Возможно ли?
Мы были вдвоем - я и Морис Потр.
Я узнал его сразу. Круглое лицо. Седой ершик над высоким лбом. Пристальный взгляд больших усталых глаз. Он встал с кресла, шагнул мне навстречу, обнял. Я услышал взволнованное дыхание.
- Вы очень похожи на него, Георг?..
- Педро, господин Потр. Я так привык.
- Хорошо, - улыбнулся Потр. - Тогда и я поправлю вас, Педро. Не называйте меня господином. Тут нет господ. Друзья, товарищи...
- Согласен, доктор. Вот, возьмите...
Я подал ему тетрадь - записи моего отца. Ученый осторожно открыл обложку, взглянул на первую страницу.
- Да, это его почерк, - тихо сказал он. - У меня отличная память. Я оставлю у себя. Можно?
- Конечно!
- Отлично! Но об этом потом. Теперь - о деле. Вы хотите работать со мной?
- Да! - горячо сказал я.
Он вздохнул, указал на кресло. Сам сел напротив. Взглянул в окно, где в синем небе плыл белый тополиный пух. Отложив в сторону тетрадь, промолвил:
- Это не простые исследования, Педро! Знаете ли вы это?
- Да, доктор. Я понял это давно.
- Глубоко ли?
- Не знаю. Но это требует всей жизни...
- Обычные слова, Педро. Всякое дело требует жизни. Тем более познание. Но в этих исследованиях мы приближаемся к рубежу миров. За рубежом - абсолютно новая ступень бытия.
- Я готов, доктор!
- Порыв молодого духа всегда подскажет это слово - готов! Но, кроме порыва, нужно еще и осознание того, на что идешь. Ведь здесь нельзя ошибаться! И так уже много было ошибок. Погибли люди, погибли многие идеи. И все во имя эгоистических целей...
- Быть может, не погибли, - несмело возразил я. - Возможно, они живы...
- Допускаю! - сурово ответил Потр. - Ну и что же? Тысячелетия рядом с нами сосуществуют мыслящие существа тех миров. Но они сознательно не общаются с нами. Как и мы с ннмн. Тенк, ваш отец, ваша мать, если они живы, не способны передать нам никакой информации. Практически они мертвы. Итак, мы должны начинать сначала...
- Но ведь вы...
- Да, я многое знал. Но основные формулы остались тайной Тенка. Затем их узнал через вашего отца Шрат. Вы знаете, чем это окончилось. Страшный бумеранг! С тайнами мироздания шутки плохи. Грязными руками нельзя трогать сияющее покрывало беспредельности. Я это осознал тоже не сразу. Поэтому так медленно продвигается работа. Нужны самоотверженные 'люди, понимающие, на что они решаются, готовые отдать всю жизнь, даже не получив видимого результата. Вы удивлены?
- Признаться, да...
- Вот видите. А ведь большинство великих ученых не увидели результата своих идей. Вспомните Джордано. Мечта была в необъятности, а рядом пылал костер, звучали злобные клики. А Кампанелла? Солнечная община мерещилась в сердце, а вокруг мрак подземелья, муки тела, отчаяние одиночества. Да что я буду повторять вам общеизвестное!..
- Значит, возможно, что ничего нет? И Тенк, и отец, и все другие строили химеры?
- Нет, не химеры, - светло улыбнулся Морис Потр. - И доказательства есть. И результаты есть. Но еще больше - впереди. Океан безбрежен. Наш корабль невелик, и курс его неведом. Но опыт приобретается в плавании. Хотите быть юнгой на этом корабле?
- Да, доктор. Ведь я воспитан рыбаком, и не мне бояться океана!
- Тогда в добрый путь!
Учусь. Работаю. Вхожу в жизнь нового мира. Знакомлюсь с новыми людьми. Все удивительно, волнующе, необычно.
Да, Морис Потр не напрасно предупреждал меня. Люди в его институте странные, какие-то фанатики. Именно так их шутливо называют на симпозиумах. Они всегда в споре взрывают общеизвестные идеи и гипотезы, выдвигая взамен еретические, сумасшедшие предположения. Но в опытах сурово отстаивают факты, самые мельчайшие, отметая субъективизм и отсебятину.
Замыслы Потра грандиозны. Они далеки от утилитаризма. Институт намечает множество новых путей в разных областях науки и жизни. Не просто проникновение в иные миры, а преображение жизни. Назову хотя бы несколько отделов института: "Магнетизм и гравитация", "Биокибернетика и генетика", "Парапсихология". И это не все. Только главнейшее. На новом рубеже сошлись все достижения человеческого гения. Так оно и должно быть. Чем выше, тем труднее восхождение. Одолеть гору можно лишь напряжением всех сил.
Не обходится без волнений, дискуссий. Некоторые ученые недавно требовали ревизии работы института. "Доказательства и факты... - требовали они. - Нам не нужны колдовство и черная магия". Конечно, до ревизии не дошло. Ограничилось дискуссией. Нас предостерегали от увлечения идеями, ломающими привычную картину мира. Призывали уточнять обычное, привычное, понятное, отбросив идеи относительности.
- Относительность - враг познания, - заклинал Йозеф Полка, видный теоретик. - Отбросив очевидность, мы садимся в шаткий челн домыслов. Далеко ли уплывешь на челне в океане?
- Во всяком случае, дальше, чем сидя на берегу, - просто ответил Морис Потр. - Друзья, не будем гадать. И так много возможностей упущено. Эксперимент, эксперимент и еще раз эксперимент. Скоро мы систематизируем наши достижения - тогда милости просим. Именно как сторонники безграничности познания, мы больше вашего настаиваем на проведении необычных экспериментов. Единственная просьба - не мешайте...
Сегодня встретился с Потром. Мы долго беседовали. Ученый был задумчив и грустен.
- Отныне вы будете моим помощником, - сказал он.
- Но я не умею руководить! - удивился я.
