Яна Завацкая - Белый Всадник
Но Дан сидел уже в седле, каррос легко скользнул ему в ладонь. Раньше, чем раздалась автоматная очередь, свет карроса разлился, захватив и меня с лошадью и подножие холма. Я услышала сухой треск, и почти спокойно отметила, что это и есть выстрелы, что стреляют в нас. Наверное, должен быть слышен и свист пуль, но я не слышала его. Создавалось впечатление, что пули тонут в невидимой преграде, заслонившей нас. Я посмотрела на Дана и поразилась выражению его лица: оно было точно таким же, как тогда, когда он бинтовал Кашке руку. Напряжение сложной работы, сострадание, ледяное спокойствие, все это вместе застыло в его взгляде, устремленном вниз, за границу светлого круга. Левой рукой он сдерживал рвущегося в бег коня.
Наконец выстрелы стихли. Я уже ничего не могла разобрать во тьме. Дан убрал свое оружие, и сказал коротко:
- Поехали, - и, повернув коней, мы помчались галопом. Я сосредоточивала все внимание на том, чтобы не свалиться в бешеной скачке, и, надо сказать, мне это удалось. Почти до самого склона гор мы неслись галопом. Затем конь Дана, Асгард, перешел на рысь, а когда тропа пошла круто вверх - на размеренный шаг. Я догнала его и поехала рядом, благо ширина тропы еще позволяла это. Дан выглядел уставшим, под глазами залегли тени, лицо было бледнее обычного.
- Дан, - спросила я тихонько, - а зачем ты оставил там цветы?
- Это знак для теппелов.
- Знак?
- Знак свободы. Многие из них еще не потеряли шанса вернуться.
- Кто-нибудь из них возвращается?
- Очень редко, - сказал Дан.
- Почему они так называются - теппелы?
Дан задумался.
- Честно сказать, не знаю, - сказал он, - Так они называются здесь, в Ладиорти. В других частях света их называют иначе.
Тропа сузилась, и я отстала от Дана. Мы ехали теперь на север, вдоль горной цепи, ехали долго, в почти абсолютной тьме. Как лошади находили дорогу, было для меня загадкой. Наконец впереди зашумело море.
И море показалось мне абсолютно, непроницаемо черным, страшным. Ветер несся над нашими головами в глубь суши, и глухо ревели черные волны, и плащ Дана бесшумно трепетал на ветру. Я не спрашивала, куда и зачем мы едем, и мне не было страшно. Умереть сейчас, рядом с Даном? Если уж все равно когда-нибудь это неизбежно, такая смерть была бы самой лучшей. Мы ехали долго вдоль берега, под прикрытием высокого кустарника. Но вот Дан остановился, внимательно вглядываясь в морскую даль. Недалеко от берега стоял корабль, мачтовый корабль, но паруса его были спущены. Он покачивался в прибое, и что-то зловещее почудилось мне в темных его очертаниях.
- Один, - произнес Дан. - Это все?
- Этот корабль? - спросила я. - Откуда он?
Дан махнул рукой в направлении моря.
- Там... Страна шести островов. Оттуда пришли теппелы. Там огненная черта.
- Что это за страна? - спросила я. Дан пожал плечами.
- Никто из нас там не был. И знаешь что? - он повернул ко мне матово белое во тьме лицо, - Самое страшное, что может случиться с человеком - это попасть туда, за черту огня.
- Я думала, ты не можешь бояться, - сказала я.
Дан внимательно посмотрел на меня.
- Я не боюсь, - сказал он, - И все-таки - не дай Бог. Но я узнал то, что хотел, пора ехать назад.
Мы повернули лошадей и помчались вдоль горной цепи, потом стали подниматься на перевал по известной уже тропе. Мы ехали молча до самой вершины, где нас ожидали друзья.
Восход уже окрасил облака бледно-розовой акварелью, когда снизу пришла смена. Не заезжая более в замок, мы направили лошадей к морю. Животные были переданы мальчику в той же маленькой хижине. Вслед за этим мы снова перешли Черту.
... Таня вздрогнула, просыпаясь. Она вспомнила... Какой странный сон! Какой реальный... а что, если это была правда? Но тогда вся прежняя жизнь бессмысленный сон. Какое странное утро! Как в предчувствии конца света дрожит розово-рыжий прохладный воздух. Что-то случится сегодня, и мир станет иным. Случится? Да ведь уже случилось!
Нет, это решительно невозможно! Таня поспешно встала, надела брюки и блузку. Вот что - она сейчас узнает все у ребят, у Дана... Дан! Таня остановилась, схватившись рукой за сердце. Он стоял перед ее мысленным взором, прекрасный и грозный рыцарь без страха и колебаний, озаренный сиянием Королевы. Дан... Но ведь это был сон?
Таня вышла из комнаты, тотчас к ней бросился Баярд, виляя хвостом. Таня мимоходом потрепала пуделя по загривку и вошла в кухню.
Виктор и Дан были уже там. На столе дымился горячий кофейник рядом с блюдом, выложенным свежими аппетитными булочками.
- Доброе утро, - приветствовал ее Дан.
- Доброе утро, - растерянно прошептала Таня. Она уселась на свое место и спросила зачем-то:
- А где Кашка?
- Сейчас придет, - пообещал Виктор, - Во всяком случае, о завтраке он не забудет.
Таня заметила, что друзья смотрят на нее как-то странно, словно пряча насмешку. Сегодня она видела их иными, и сейчас вторая их сущность словно светилась сквозь обычные черты. Но... безумие, безумие - обыкновенные, хотя и очень хорошие люди. Таня не могла разобраться в мешанине своих чувств.
- Я... еду сегодня домой? - она вопросительно посмотрела на Дана. Тот не успел ответить. Кашкина огненная шевелюра озарила белые стены. Кашка появился на пороге, лицо его сияло, как начищенный медный чайник. Перевязанная правая рука висела на клетчатом платке, перекинутом через шею.
- Приветствую всех, - заявил он, усаживаясь за стол. - Ну и утречко сегодня!
- Да уж, утречко, - улыбаясь почему-то, ответил Виктор.
Таня, не отрываясь, смотрела на забинтованную кашкину руку.
- Невезуха, - пожаловался ветеринар, - Танюша, намажь мне, пожалуйста, булочку... Да, благодарю. Представляете, у меня одна пациентка ждет щенков. Мать - колли, а отец - ротвейлер, вот с такой башкой (Кашка показал), боюсь, как бы не кесарево пришлось делать.
- Попросишь кого-нибудь из ребят, - сказал Виктор.
- Да... Только из ребят вряд ли кто-то справится. Разве Светка...
Он набил рот булочкой с маслом и промычал что-то еще.
- Так ты хочешь уехать? - спросил Дан без улыбки, внимательно поглядев на Таню.
- Что значит уехать? - спросил Кашка возмущенно, - Мы сегодня едем на ипподром.
- Это еще зачем? - удивилась Таня.
- Ну как зачем? Тебе ведь нужно научиться ездить верхом как следует. Иначе тебе с нами тяжело будет! - объяснил Кашка.
Это был не сон... не сон. Это действительность. И значит, сон - все остальное, вся прежняя жизнь, Энск, институт, подруги. Таня посмотрела на Дана и тут же отвела взгляд. -- Хорошо, - сказала она, - Я с удовольствием поеду на ипподром.
ГЛАВА 3. О БЕЛОМ СЛОНЕ.
