Николай Дашкиев - Зубы дракона
И Чарли наконец отважился. Он выскользнул из домика и побежал асфальтированной дорожкой во дворец. Путь в покои Сатиапала был ему известен.
Нет, Чарльз Бертон не считал себя очень пугливым. Но когда из окна полутемного предпокоя на него прыгнул кто-то и начал душить, он закричал сколько было сил. В первый миг Чарльз подумал, что попал в руки Майкла, но когда ощутил на своем лице прикосновение мохнатой звериной шкуры, понял, что наскочил на хищника.
— Альфонс! Альфонс! — послышался испуганный голос Майи. Что ты делаешь?! Прочь отсюда!
Объятия ослабли.
— Альфонс, ко мне!
Но животное, вырвавшееся из длительного заключения, словно взбесилось. Оно вскочило на шкаф, подхватив мимоходом скатерть со стола, перепрыгнуло оттуда на люстру, обрушилось вместе с нею и с визгом бросилось наутек через окно, роняя и разбрасывая все, что встречалось на пути.
— Энни, — крикнула кому-то Майя. — Немедленно сообщите папе, что вырвался Альфонс.
Девушка подбежала к Бертону, который успел уже подняться и в смятении отряхивал костюм.
— Он не причинил вам вреда?.. Нет?.. Вы так кричали, будто он впился зубами в ваше горло…
Чарли молчал. Ему было нестерпимо стыдно за свой испуг.
— Нет, ничего… — сказала Майя, оглядев его со всех сторон.
В ее голосе проскользнула нотка какого-то разочарования и даже презрения.
— Он прыгнул на меня сзади, совершенно неожиданно, — хмуро объяснил Бертон, понимая, что дальше молчать невозможно.
— Да, да… — торопливо согласилась девушка. — Бывает, что и я иногда… Но простите: нужно поймать Альфонса, пока он не убежал в джунгли.
Майя пошла к двери. Остановившись добавила:
— Альфонс очень смирное и забавное создание. К тому же мученик науки. Право, ему можно простить самую большую провинность.
Чарльз Бертон зло стиснул кулаки. Показал бы он этому "мученику науки", будь в его руках хоть какое-нибудь оружие!
Однако пора кончать дело. Он еще раз зашел в свой домик, убедился, что Хинчинбрука действительно нет, и поспешил на голоса, которые слышались в стороне от дворца.
Обезьяну уже поймали, скрутили и куда-то потащили. Профессор Сатиапал отчитывал слугу, который что-то отвечал, оправдываясь, но когда Бертон приблизился, разговор оборвался.
— Чего вы хотите? — сухо спросил Сатиапал.
— Я обеспокоен исчезновением моего друга, — виновато ответил Бертон. — Искал его везде — и не нашел.
Сатиапал бросил своему помощнику несколько слов на незнакомом Бертону языке, и индиец помчался к воротам.
— Нет, — сказал он возвращаясь.
— Найти! — жестко приказал Сатиапал.
Он стоял задумавшись, мял пальцами нижнюю губу, и морщил лоб, словно решал сложную задачу.
— Позовите его!
— Майкл! — негромко крикнул Бертон. — Майкл!
— Громче!
— Хинчинбрук, где вы?
Они стояли в нескольких метрах от жилища Бертона, против крыльца. Туман уже рассеялся, и если бы в домик пробежала даже кошка, она не осталась бы незамеченной.
Поэтому, представьте себе удивление Чарли Бертона, когда на его зов на крыльцо вышел заспанный, взлохмаченный Хинчинбрук и, зевая, спросил:
— Что случилось, Чарли?.. — он заметил Сатиапала и поспешно застегнул пуговицы пижамы. — Простите, господин профессор!.. Я вовсе не предполагал…
Сатиапал метнул на него быстрый взгляд:
— Идите сюда.
— Одну минутку, — засуетился Хинчинбрук. — Сейчас накину что-нибудь на плечи.
— Я не имею времени ждать! — резко сказал Сатиапал. А когда Хинчинбрук подошел, спросил его: — Не хотите ли вы получить у меня должность? Что вы умеете делать?
Шпион вздохнул и печально развел руками:
— Ничего… Меня учили убивать людей. Этому делу я не научился, но винтовку в руках держать могу… Разве — сторожем? — Он замахал руками. — А впрочем, нет, нет! Бог с ними, с теми винтовками!.. Дворником, чернорабочим, кем угодно! Но… но… — он покосился на Бертона.
— Да, — понял его Сатиапал. — Мистер Бертон будет работать у меня в лаборатории. Если вы согласны, немедленно идемте со мной. Нужно выполнить одну довольно грязную работу. Костюм вам не нужен, все равно придется надеть резиновый комбинезон.
— Рад служить, господин профессор! — охотно откликнулся Хинчинбрук и пошел за Сатиапалом.
***
Обыск в комнате Хинчинбрука не дал ничего. Ничто не подтверждало, что ее жилец не ночевал здесь и наделал переполох на все имение.
Но в то же время трудно представить, что обезьяна каким-то образом умудрилась вылезти из клетки и выбраться из "корпусов", ибо ни одно создание, — даже человек без специального инструмента, — не смогло бы открыть многочисленные потайные замки и задвижки.
А когда испуганный лаборант доложил Сатиапалу, что кто-то побывал и в лаборатории, профессор сразу же сообразил, каким образом преступник туда попал и как выбрался.
Он сидел в клетке Альфонса. Когда служанка сообщила об исчезновении обезьяны, все выбежали из помещения. Злодей воспользовался моментом и выскользнул следом. Но кто же был этим злодеем? Хинчинбрук или?.. Несмотря на будничный день, во дворце Сатиапала замелькали веники и тряпки. Раджа приказал провести генеральную уборку.
И вот в комнате русского хирурга, доцента Лаптева, в уголке за кушеткой, нашлись завернутые в марлевую салфетку два красных и два синих ромбических кристаллика, которых не досчитался за два часа до этого внимательный лаборант Сатиапала.
Глава IX
— Господин доцент, прошу!
Сатиапал, не глядя на Лаптева, показал рукой на дверь и, не дожидаясь, пошел.
— Куда, господин профессор?
Сатиапал остановился и сказал подчеркнуто:
— Я хочу детальнее познакомить вас с уже известным вам Альфонсом, подопытной обезьяной.
Лаптев сел и спокойно сказал:
— Господин профессор! Мне давно хочется напомнить вам, что я — не ваш подчиненный. Решать ребусы и кроссворды не имею никакого желания. А ваше странное поведение в последние дни меня оскорбляет. Дожди кончаются. Я сегодня выеду в Навабгандж. Если вам приятна моя благодарность, примите ее. Я глубоко признателен вам за ценную практику.
Сатиапал вернулся, сел против Лаптева и с видом проникновенного следователя спросил:
— Значит, желаете уехать?.. Не увидев ни одного из ваших пациентов?.. Так и не раскрыв тайны "зубов дракона"?
Несмотря на выработанную годами выдержку, Андрей Лаптев почувствовал, что его охватывает бешеная злость, готовая прорваться.
— Господин профессор, вы переступаете границы дозволенного! Трижды я просил у вас разрешения осмотреть рани Марию. Еще вчера мне предстояло снять повязку с глаз больного Бертона. Две недели тому назад вы обещали показать мне ваших подопытных животных. Я не напоминал вам про ваши обещания, считая, что это просто неприлично. А сейчас ваши намеки заставляют думать, что вы меня в чем-то подозреваете… Что случилось?
