Майкл Муркок - Конец всех песен
- Вы оказали мне честь своим присутствием, - сказал он.
Джерек обнял его.
- Дорогой друг, вы выглядите таким красивым!
- Все натуральное, - объяснил Герцог с гордостью. - Созданное с помощью некоторых путешественников во времени с военными познаниями. Вы слышали о моей дуэли с лордом Шарком?
- Лорд Шарк? Я считал его мизантропом. Что выманило его из своей серой крепости?
- Дело чести.
- В самом деле? - сказала Амелия Ундервуд. Оскорбление и пистолеты на рассвете?
- Я обидел его. Я забыл, как меня мучили угрызения совести. Мы уладили дело шпагами. Я тренировался целую вечность. Ирония, тем не менее, заключалась в том...
Его прервал епископ Касл в полной вечерней одежде, скопированной с мистера Гарриса, без сомнения, его красивое немного аскетическое лицо обрамлял воротник, возможно, более высокий, чем было принято в 1896 году. Ему не нравился черный цвет, и поэтому пиджак и брюки были зеленого цвета, жилет коричневого, рубашка - кремового. Его галстук по цвету соответствовал пиджаку и преувеличенно высокой шляпе - цилиндру на голове.
- Веселый Джерек, ты прятался слишком долго! - его голос был слегка приглушен воротником, почти закрывающим рот. - И ваша миссис Ундервуд! Мрак исчез. Мы все снова вместе!
- Прилично ли похвалить ваш костюм, епископ Касл? - последовало движение ее зонтика.
- Комплименты это цвет нашей беседы, дорогая миссис Ундервуд. Мы получаем удовлетворение от лести, мы питаемся похвалой, мы проводим наши дни в поисках комплимента, который заставит павлина в нас распустить перья и сказать: "Смотрите, я украшаю мир!" Короче, роскошная бабочка в голубом, вы можете сказать мне комплимент, вы его уже сказали. Могу я в свою очередь почтить вашу внешность, она имеет детали, с которыми, к сожалению немногие из нас могут сравниться. Они не просто привлекают глаз - они не отпускают его. Вы - самое красивое создание здесь. Следовательно, нет никаких вопросов, что вы должны просветить нас всех в моде. Джерек свергнут со своего места.
Она одобрительно приподняла бровь. Его поклон чуть не стоил ему шляпы. Он выпрямился, увидел знакомого и снова поклонился отплыв прочь.
- Позднее, - сказал он им, - мы поговорим!
Джерек увидел изумление в ее глазах, наблюдавших, как епископ Касл поднялся к ближайшей галерее.
- Он разговорчивый священник, - сказала она. - У нас в 1896 году, есть епископы, похожие на него.
- Вы должны были сказать ему это, Амелия. Самый лучший комплимент для него.
- Мне не пришло в голову, - она поколебалась, ее самоуверенность исчезла на секунду. - Вы не находите меня развязной?
- Ха! Вы уже правите здесь. Ваше доброе мнение ждут все. у вас есть власть и по рождению и по воспитанию. Епископ Касл сказал только правду. Ваша похвала согрела его.
Он приготовился сопровождать ее выше, когда Герцог Королев, беседовавший с госпожой Кристией, повернулся к ним.
- Вы давно вернулись в Конец Времени, Джерек и Амелия?
- Всего несколько часов назад, - ответила она.
- Итак вы остались в 1896 году. Вы можете рассказать нам, что случилось с Джеггетом?
- Значит он еще не вернулся? - Она посмотрела на Джерека с некоторой тревогой. - Мы слышали...
- Вы не встретили его еще раз в 1896 году? Я полагал, что он направляется туда, - нахмурился герцог Королев.
- Он может быть там, - сказал Джерек - так как мы находимся совсем в другом месте. В самом начале Времени.
- Лорд Джеггет Канарии скрывается все чаще и чаще, - пожаловался Герцог Королев. - Его загадки перестают развлекать, потому что он их сильно запутывает.
- Возможно, - сказала Амелия Ундервуд, - что он затерялся во времени, что он не планировал это исчезновение. Если бы нам не повезло, мы бы до сих пор были бы там.
Герцог Королев сочувственно воскликнул:
- Конечно, о, дорогая. Время стало такой обычной темой разговора, но, я боюсь, которая не очень сильно интересует меня. Я никогда не имел пристрастия Лорда Джеггета к абстрактному. Вы знаете, каким скучным я могу быть.
- Никогда, - сказал дружелюбно Джерек. - Даже ваша грубоватость превосходна.
- Надеюсь, - ответил он со скромностью, - тебе понравилось здание, Джерек?
- Это произведение искусства.
- Более сдержанное, чем обычно.
- Намного.
Глаза Герцога засияли.
- Какого арбитра мы сделали из тебя Джерек! Это из-за твоих последних нововведений или потому, что мы уважаем и твой опыт тоже.
Джерек пожал плечами.
- Я не думал над этим. Но Епископ Касл заявляет, что искусство имеет своего лидера, - он поклонился миссис Ундервуд.
- Вам понравился мой Скотланд-Ярд, миссис Ундервуд? - серьезно спросил Герцог.
- Я сильно впечатлена, Герцог Королев, - казалось ей доставляет удовольствие ее новое положение.
Он был удовлетворен.
- Но что тут говорилось о Начале Времени? Вы принесли нам новые идеи, хотя мы только усвоили старые?
- Возможно, - сказал Джерек. - Знаете, моллюски, и папоротники, скалы, водяные скорпионы. Центры Времени. Да, здесь хватит для скромного развлечения.
- У вас тоже есть история для нас! - вернулась госпожа Кристия. Приключения, да?
Сейчас другие гости заметили их и начали двигаться ближе.
- Я думаю, по крайней мере, несколько развлекут вас, сказала Амелия Ундервуд. Джерек заметил более твердой тон в ее голосе, когда она приготовилась встретить приближающуюся толпу, но тон исчез при ее следующих словах. - Мы обнаружили там много сюрпризов.
- О, это восхитительно! - закричала госпожа Кристия. Какая вы завидная пара!
- И храбрая к тому же, чтобы не испугаться ловушек и мести времени, сказал Герцог Королев.
Гэф Лошадь в Слезах наклонился вперед.
- Браннарт сказал нам, что вы были обречены. Пропали навечно. Даже уничтожены.
Худощавый доктор Велоспион в черном колышущемся плаще и черной широкополой шляпе с глазами, мерцаю ими в тени, сказал мягко:
- Конечно, мы не верили ему.
- Хотя путешественники во Времени исчезли, пропали из нашего зверинца с удивительной быстротой. Совсем недавно я потерял четырех Адольфов Гитлеров, - Сладкое Мускатное Око был великолепен в рубашке и панталонах и высоких, узорчатых сапогах. - И один из них, я уверен, был настоящий. Правда довольно старый...
- Браннарт утверждает, что эти исчезновения - доказательство того, что время разорвано. - Вертер де Гете, мрачноватый сицилийский разбойник, внешности которого слегка противоречили завивающиеся усы, поправил свой капюшон.
- Он предупреждает, что мы стоим на пороге, за которым волей-неволей, ныряем в беспорядочную хронологическую пропасть.
В беседе наступила пауза, так как мрачный тон Вертера часто оказывал такой эффект, пока Амелия не сказала:
