Эдмонд Гамильтон - Компьютер по имени Джо (Сборник)
Знаменитый Купер уже говорил, когда под столом был обнаружен упоминавшийся выше чересчур любопытный репортер; пока того изгоняли из зала, Купер стоял молча, скрестив руки на груди, и его широкое, все в золотистых веснушках лицо выражало усталую примиренность с судьбой. Когда наконец снова стало тихо, Купер возобновил свою речь. До этого он уже рассказал о невероятных достижениях автомобильной промышленности и перечислил чудеса техники, которые породили прогресс в автомобилестроении. Теперь он продолжал:
— Чего недоставало этому триумфу технической мысли? Говоря научно, мы, люди сегодняшнего дня, не можем себе даже представить возможности сделать их лучше, чем они уже есть. Как машины они достигли идеала. Это настоящие живые организмы, только металлические, и для абсолютного совершенства им до сегодняшнего дня не хватало только способности управлять самими собой. Происшедшее чудо устранило как раз этот последний недостаток. Каким образом, хотите вы знать? Честно говоря, я не разделяю изумления толпы. Истоки жизни продолжают оставаться для нас загадкой, но что касается меня, то я вполне готов допустить, что в совершенной машине могут неожиданно возникнуть явления, трудно отличимые от проявлений жизни в строгом смысле этого слова. Остается только предположить, что мы добились неожиданного для нас самих успеха в том, к чему даже и не стремились. Мы создали живое существо средствами техники, в то время как создать его средствами химии нам, несмотря на все наши усилия, так и не удалось.
Старый Аккер:
— Нет-нет! Жизнь — это всего лишь цепь химических реакций!
Прославленный Купер:
— Меня бы очень обрадовало, если бы мой ученый собрат предложил нам объяснение более точное и понятное, чем то, которое предложил я. Если он настаивает на том, что ключ к решению у него есть, я готов сразу же уступить ему трибуну. А пока, надеюсь, он позволит мне излагать дальше мою гипотезу, у которой приверженцев больше, чем у любой другой. Нравится нам это или нет, но автомобили наши взбунтовались и нас покинули. Достойно внимания, что машины устаревших моделей и неудачных марок по-прежнему стоят, послушные нам, на стоянках и в гаражах. Это позволяет предположить, что техническое совершенство, о котором я говорил, послужило…
Преподобный Кей (покраснев, встав и простирая руки к оратору):
— Причиной был дьявол, и только дьявол!
Макгрегор:
— К порядку! К порядку!
Преподобный Кей:
— Это наказание за нашу гордыню, насмешка над безмерным нашим тщеславием, хохот, коим сатана ответствует на нашу жажду наслаждений! Я всегда осуждал тягу к чрезмерной роскоши! Давайте, во искупление грехов наших, снова ходить ногами, которые дал нам бог!
Голоса с мест:
— Он прав!
Секретарь Промышленной Палаты:
— Я видел, как преподобный Кей ехал на велосипеде!
— Я думал, мы собрались здесь не для того, чтобы разглагольствовать о сатане! — сердито закричал Купер.
Снова шум. Десять или пятнадцать человек надрываются, крича за, а сорок или пятьдесят — всей емкостью своих легких против. Остальные, выражая неудовольствие, стучат ногами. Преподобный Кей, ставший багровым, требует, чтобы вопрос был поставлен на голосование. Макгрегор звонит в колокольчик вдвое яростнее и заметно более умело, чем прежде. Терпение Купера иссякло, и он садится на свое место, не скрывая презрения, которое испытывает по отношению к собравшимся. Мало-помалу сильный голос Кея, привыкшего царить на кафедре, подавляет все остальные голоса, и собравшиеся слышат страстную речь против прогресса.
— Куда идет человек? — вопрошает преподобный. — Неужели не видит он в своих изобретениях руки дьявола? Дыхание преисподней оживило автомобили. Люди вознамерились исправить труд Творца, в великой доброте своей создавшего лошадь, и причина тому — их беспредельная гордыня. Замыслили через посредство автомобиля посрамить лошадь и тем оскорбили Бога. Начинание это суетнее даже, чем вавилонская башня, чьи строители были столь сурово наказаны. Сатана торжествует победу, он посмеялся над людьми — отнял автомобили, зная, что души тех, кто их делает, и тех, кто ими владеет, у него в кармане…
Продолжать ему не дали. Вскочив на ноги и стуча по пюпитрам, его поносили со всех сторон. Тщетно пыталась его глотка перекричать другие, возмущенно орущие. Последние произнесенные им слова, судя по жесту, которым он их сопроводил, были проклятием, но разобрать, каким именно, было уже невозможно.
Потом выступил мистер Хопп. Он объяснил подробно, чем его новые машины отличаются от уже известных моделей. Слушали его очень внимательно. Он рассказал о том, как следят, чтобы в металлических частях не появилось никаких изъянов, о скрупулезности, с какой собирают двигатель и весь корпус автомобиля, о том, как идеально взаимодействуют между собой самые мелкие и филигранные его детали, в результате чего и возникает то органичное целое, которое мы называем автомобилем и в котором есть все необходимое и нет ничего лишнего — в этом автомобиль превосходит даже человеческое тело. Поэтому он, Хопп, не может предложить странному феномену никакого объяснения; но если что из сказанного и прозвучало сколько-нибудь разумно, то, конечно, гипотеза, выдвинутая знаменитым Купером. Так или иначе, ясно, что сбежавшие машины приобрели свойства живых существ, что автомобильный двигатель стал чем-то вроде зачаточного мозга.
Послышался визгливый голос некоего мистера Грэмса:
— А не может быть, что все это просто трюк мистера Хоппа, который решил разрекламировать свои машины?
Невообразимый шум. Мистер Хопп, стоя во весь свой огромный рост, высокомерно улыбается. Рекламный трюк? Но разве не видели все, что машины ехали без водителей? И даже если предположить, что какой-то хитроумный способ позволил ему управлять теми машинами, которые только что вышли из цехов его заводов, возможно ли, что автомобилями самых разных марок, стоявшими на эспланаде у здания выставки и, к огорчению своих шоферов, убежавшими тоже, управляли при посредстве какой-то хитрости? Исключено. Слова Грэмса просто смешны. У мистера Хоппа не было сомнений, что никто под ними не подпишется.
И так на самом деле и оказалось, потому что последовал взрыв аплодисментов, и воодушевленный ими знаменитый автомобилестроитель продолжал свои объяснения. Но тут к мистеру Хоппу подошел человек.
— Только что звонили из вашего дома, сэр, — сказал он. — Мисс Лиззи до сих пор не вернулась… Ее автомобиль видели среди сбежавших машин.
На лицо великого инженера темной тенью легла тревога. Дочь была для него дороже всего на свете, и мысль о том, что ей может грозить какая-то опасность, появившись, уже не оставляла его; мысль эта причиняла ему такие страдания, что он уже не мог ни говорить сам, ни понимать то, что говорят другие. Выступил старый Аккер и начал излагать сложную теорию, которая должна была объяснить случившееся, и тогда Хопп, поднявшись со своего места, подошел к Макгрегору, сказал тому о беспокойстве, которое испытывает, и вышел из зала. И прежде чем репортерам удалось его настигнуть, он вскочил в одну из старых машин, оставшихся на улице, и настолько быстро, насколько это было возможно, поехал домой.
