Энн Маккeфри - Планета динозавров I
— На этой планете только нюхать — так все воняет, — отозвался Паскутти с таким жаром, что Вариан подумала, что он шутит. Но, взглянув на него, она увидела, что он серьезен как никогда.
— Да, ароматная планетка, ничего не скажешь, — согласилась Вариан, — но ведь для Мейбл эта вонь привычна, вот она и строит свое поведение, ориентируясь на разные запахи. Поэтому обоняние для нее — самое главное средство обороны.
Она нагнулась к черепу, покопалась в нем и с трудом отломила частичку носового хряща и кусочек кости, чтобы изучить их попозже под микроскопом.
Сам череп бы слишком громоздким для транспортировки.
Стервятники держались в отдалении, но как только флиппер взлетел, они снова опустились на землю, словно| надеялись, что чужаки нашли что-то съедобное, чего она не заметили.
— Хочешь жить — умей вертеться, — пробормотала себе под нос Вариан.
Жизнь и смерть на Айрете идут рука об руку. Неудивительно, что, несмотря на жестокие раны, Мейбл так старалась удержаться на ногах. Если ты ранен и упал, то вряд ли поднимешься. Может, оказав Мейбл ветеринарную помощь, Вариан только навредила ей? Может, только продлила мучения, только отсрочила час преждевременной смерти? Да нет, рана хорошо заживает. Страшные зубы хищника не раздробили костей, а мышцы обязательно окрепнут. Она выживет, а со временем поправится окончательно.
Теперь флиппер приближался к тому пастбищу, где они нашли Мейбл. Вариан заглушила основной двигатель, и флиппер завис над лесом. Стадо было на том же месте. Под широкими влажными листьями деревьев Вариан заметила знакомые пятнистые шкуры. Сейчас флиппер находится с подветренной стороны от животных. В тот раз они опускались почти отвесно и спугнули все стадо — за исключением Мейбл, которая не могла бегать быстро.
Вариан было интересно, на какой стадии развития находится интеллект этих ящеров. Сначала она думала, что они, как и многие другие дикие звери, живущие во враждебных мирах, додумались до того, чтобы выставлять своеобразную охрану, которая, учуяв опасность, предупреждала все стадо о приближении хищника. Нет, в найденном ими черепе травоядного места для мозга было слишком мало, чтобы управлять такими огромными животными. Может, их мозг находился в хвосте? Давным-давно очень далеко отсюда она слышала о подобных явлениях. У крупного зверя вполне может быть дублирующее контрольно-двигательное устройство. Возможно, со временем оно стало главным, тогда как носовые пути, удлиняясь и расширяясь, наконец прижали головной мозг к самой стенке черепа. Зачем думать, если можно принюхиваться, — вот что такое Мейбл!
— Вижу одного с разорванным боком! — сказала Тардма, перегнувшись через левый борт. — Рана совсем свежая!
Вариан посмотрела налево и содрогнулась. Бок бедолаги был сплошным кровавым месивом. Ее поразило мужество зверя, который брел вместе со стадом, на ходу обрывая листву. «Голод сильнее боли, — подумала она. — Самая главная страсть этой планеты — утоление голода».
— А вот еще один. Рана почти затянулась, — сказал Паскутти, дотронувшись до плеча Вариан. Она обернулась.
Рану второго зверя покрывали засохшие струпья, но когда Вариан увеличила изображение, стали видны копошившиеся в ране черви. Вдруг животное перестало жевать и почесало бок — тысячи паразитов посыпались на землю.
Медленно плывя в воздухе с подветренной стороны, они продолжали наблюдение. Почти у всех ящеров бока хранили следы укусов. Исключение, составляли более мелкие особи, детеныши.
— Они быстрее бегают, что ли? — спросила Тардма.
— Скорее их мясо не такое сочное, — ответила Вариан.
— А может, их защищают взрослые? — предположил Паскутти. — Помните, когда мы в первый раз натолкнулись на этих животных, самые мелкие сразу же побежали в середину стада.
— И все-таки мне бы хотелось узнать, почему…
— Сейчас все узнаем, — сказал Паскутти, махнув рукой вниз.
В самом дальнем конце лиственного леса одно из травоядных прекратило жевать и встало на задние лапы, повернув увенчанную гребнем голову на север.
Потом зверь упал на четыре лапы, покрутился на месте, зафыркал, зашипел и сломя голову ринулся на юг. Бегство первого зверя не насторожило пасущегося неподалеку второго, но потом и он посмотрел на север, и сцена повторилась: он свалился на четыре лапы, зашипел, зафыркал и покатился на юг. И так, одно за другим, независимо друг от друга, все травоядные помчались прочь, причем детеныши постепенно перегоняли старших. Лес заполнился испуганным шипением, которое становилось все громче.
— Будем ждать? — спросила Тардма. Ее пальцы, лежащие на пульте, подрагивали от нетерпения.
— Да, подождем, — сказала Вариан. Она заметила охватившее Тардму возбуждение, и ей стало не по себе.
Долго ждать не пришлось. Сначала они услышали треск ломаемых деревьев, а потом увидели самого зверя. Он бежал низко опустив здоровенную голову, выбрасывая вперед короткие передние лапы. Его толстый могучий хвост уравновешивал на бегу грузное тело. Пасть с огромной челюстью была открыта, с ряда острых, как пики, зубов падала, пенясь, слюна. Когда он пробегал мимо зависшего в воздухе флиппера, Вариан увидела его глазки, голодные маленькие глазки, злобные глазки хищника.
— Будем преследовать? — хриплым от возбуждения голосом спросила Тардма.
— Да.
— Нарушать экологическое равновесие? — спросил Паскутти.' — О каком равновесии ты говоришь? Эта тварь убивает не для того, чтобы выжить, она калечит их ради забавы, — с горечью сказала Вариан и почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу. «Не следует так расстраиваться», — решила она.
— Может, так, а может, и нет, — сказал Паскутти и завел двигатель.
Погоня началась.
Хотя зверь не всегда попадал в поле их зрения, отследить его путь было нетрудно — раскачивались и падали сломанные деревья, вспархивали испуганные стайки птиц, веером прыскали в. разные стороны мелкие лесные зверушки. Он бежал гораздо быстрее неуклюжих травоядных, и расстояние между ними сокращалось с каждой минутой. Погоня раззадорила Вариан — участилось дыхание, в горле запершило, все тело била противная нервная дрожь. Но, несмотря на волнение, она поразилась тому, что творилось с гравитантами. В первый раз за все время совместной работы они потеряли контроль над своими эмоциями. Их глаза горели страстью и вожделением, лица искажало алчное нетерпение. У цивилизованных людей таких лиц не бывает.
Вариан ужаснулась. Если бы у руля сидела она, а не Паскутти, она бы тут же прекратила преследование. Запретив продолжать погоню, она бы привела гравитантов в чувство и показала бы им, кто здесь главный. Правда, тогда они решили бы, что она струсила. Гравитанты снисходительно относились к физической слабости «недоносков», но слабость духа вызывала у них презрение.
