Айзек Азимов - Фантастическое путешествие (авторская книга)
— Что? О, нет. Мне надо всего лишь затянуть эту пряжку. Вот и все.
— Доктор...
— Да? — он снова поднял на нее глаза, и внезапно до него дошло, что ей трудно выразить свои мысли, что ее что-то смущает. — Что-то случилось с лазером, мисс Петерсон?
— О, нет. Просто мне очень неудобно, что я стала причиной вашего конфликта с доктором Рейдом.
— Ничего особенного и не было. Выкиньте из головы.
— И спасибо, что вы предоставили мне возможность оказаться здесь, с вами.
Дюваль серьезно ответил ей:
— Просто я позарез нуждаюсь в вас. Кроме вас, я ни на кого не могу положиться.
Кора двинулась к Гранту, который, повернувшись, смотрел на Дюваля, в то же время пытаясь справиться со своей упряжью.
— Вы знаете, как застегнуться? — спросила она.
— Кажется, она несколько сложнее, чем пристяжной ремень в самолете.
— Так и есть. Вы неправильно застегнули вот здесь. Разрешите мне. — Она перегнулась через него, и Грант чуть не уткнулся носом в ее щеку, чувствуя легкий едва уловимый запах ее духов. Он напрягся.
Кора тихо сказала:
— Простите, если я была грубовата с вами, но я и без того в трудном положении.
— В данный момент оно мне очень нравится... Прошу прощения. Я как-то не уловил...
— Я занимаю в ОССМ такое же положение, как и все прочие, — сказала она, — но мне на каждом шагу мешает преувеличенное внимание к моему полу. То мне уделяют излишнее внимание, то подчеркнуто отстраняют, а мне не нужно ни того, ни другого. Во всяком случае, на работе. И это меня порядком раздражает.
Гранту тут же пришел в голову ответ, который так и напрашивался, но он промолчал. Он будет испытывать постоянное напряжение, если и дальше не сможет обращать внимания на то, что бросается в глаза, хотя, может быть, ему удастся справиться с собой.
— К какому полу вы бы ни принадлежали, я совершенно искренне утверждаю, что на борту вы самая спокойная личность, если не считать Дюваля, который, как мне кажется, вообще не обращает внимания на окружающую обстановку.
— Не надо недооценивать его, мистер Грант. Уверяю вас, он прекрасно понимает, где находится. И если он столь спокоен, то лишь потому, что осознает: успех нашей миссии несоизмерим с его жизнью.
— Дело в тайне Бенеса?
— Нет. В том, что в первый раз миниатюризация будет доведена до такого уровня, в первый раз она будет направлена на спасение жизни человека.
— Безопасно ли будет использование лазера? — спросил Грант. — После того, как я чуть не потерял палец?
— В руках доктора Дюваля лазер уничтожит тромб, не затронув ни одной молекулы окружающей ткани.
— Вы высоко оцениваете его способности.
— Так их оценивает весь мир, В силу тех же причин я разделяю эту оценку. Я работаю с ним бок о бок, едва только получила степень магистра.
— Я предполагаю, что он не одаривает вас ни излишней снисходительностью ни предупредительностью лишь потому, что вы женщина.
— Да, этого за ним не водится.
Вернувшись к себе, она легким движением застегнула свою систему.
— Доктор Микаэлс, мы ждем, — обратился сверху Оуэнс.
Микаэлс, поднявшись со своего места, медленно, с рассеянным и неуверенным выражением на лице обошел каюту. Затем, увидев, что все остальные уже застегнули ремни и сидят на местах, спохватился:
— Ах, да! — и, сев, торопливо привел себя в порядок.
Оуэнс, спустившись по трапу, бегло проверил надежность креплений, поднялся в рубку и сам пристегнулся.
— 0‘кей, мистер Грант. Передайте, что мы готовы.
Едва только Грант оторвал пальцы от ключа, динамик уже оповестил: «ВНИМАНИЕ, “ПРОТЕУС”. ВНИМАНИЕ, “ПРОТЕУС”. ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ ГОЛОСОВАЯ СВЯЗЬ ДО ЗАВЕРШЕНИЯ МИССИИ. В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ БУДЕТ ШЕСТЬДЕСЯТ МИНУТ ОБЪЕКТИВНОГО ВРЕМЕНИ. ПО ЗАВЕРШЕНИИ ПРОЦЕССА МИНИАТЮРИЗАЦИИ, ТАЙМЕР СУДНА НАЧНЕТ ОТСЧЕТ. ВЫ ДОЛЖНЫ ПОСТОЯННО КОНТРОЛИРОВАТЬ ХОД ВРЕМЕНИ, УЧИТЫВАЯ, ЧТО ТАЙМЕР БУДЕТ ПОКАЗЫВАТЬ, СКОЛЬКО ЕЩЕ ОСТАЛОСЬ В ВАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ. НЕ ДОВЕРЯЙТЕ — ПОВТОРЯЕМ, НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ВАШЕМУ СУБЪЕКТИВНОМУ ОЩУЩЕНИЮ ХОДА ВРЕМЕНИ. ВЫ ДОЛЖНЫ БУДЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ ВНЕ ПРЕДЕЛОВ ТЕЛА БЕНЕСА ДО ПОДХОДА НУЛЕВОЙ ОТМЕТКИ НА ТАЙМЕРЕ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ, ВЫ УБЬЕТЕ БЕНЕСА НЕЗАВИСИМО ОТ УСПЕШНОГО ИСХОДА ОПЕРАЦИИ. УДАЧИ!»
Голос смолк, и Грант не нашел ничего более оригинального для поднятия своего духа, чем слова «Ясно и понятно!»
К своему собственному удивлению, он услышал, что произнес их вслух.
Микаэлс, сидевший рядом, повторил: «Вот уж действительно, ясно и понятно» и выдавил слабую улыбку.
* * *
В контрольной рубке Картер застыл в ожидании. Он поймал себя на том, что в эти мгновения предпочел бы сам быть в «Протеусе», чем вне судна. Его ждет предельно трудный час, и ему было £ы куда проще находиться там, где каждую секунду он мог контролировать положение дел.
Он вздрогнул от внезапного треска морзянки. Адъютант, сидевший на приеме, тихо сказал:
— «Протеус» сообщает, что полностью готов.
— Начали! — крикнул Картер.
Соответствующего тумблера, маркированного буквами «МИН.» на соответствующей панели коснулся соответствующий палец соответствующего техника. «Словно балет, — подумал Картер, — когда каждый стоит на своем месте, зная, что и когда ему надо делать, но никто не знает конца сюиты».
Прикосновение к кнопке заставило исчезнуть одну из стен в конце Зала миниатюризации, и из проема медленно выплыл огромный, сотканный из сотов диск, скользивший по направляющим, проложенным вдоль потолка. Он навис над «Протеусом», двигаясь плавно и бесшумно с помощью двигателей, работающих на сжатом воздухе.
* * *
Для тех же, кто был заключен в скорлупе «Протеуса», было ясно видно, как диск, рассеченный геометрически правильными линиями сот, огромным выщербленным чудовищем надвигался на них.
Лоб и голый череп Микаэлса были обильно залиты потом.
— Вот это, — сдавленным голосом прошептал он, — это и есть миниатюризатор.
Грант открыл было рот, но Микаэлс торопливо опередил его:
— Только не спрашивайте меня, как он работает. Это знает Оуэнс, а не я.
Грант непроизвольно перевел взгляд наверх и назад, к Оуэнсу, который, застыв на месте, тоже не мог скрыть напряжения. Ясно была видна одна его рука, вцепившаяся в ручку, которая, как Грант предположил, была едва ли не самой важной в управлении судном; ощущение чего-то материального и надежного помогало капитану держать себя в руках. Или, может, его успокаивало прикосновение хоть к какой-то части судна, которое он сам сконструировал. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, насколько надежен — или хрупок — тот пузырь, защита стенок которого позволяла существовать их микроскопическому убежищу.
