Конрад Фиалковский - Homo Divisus
Тертон молчал.
— И знаешь, Джуль, что я еще скажу? Ты справишься. Но этот парень… Мне его действительно жаль…
Тертон рассмеялся так громко, что Тельп подозрительно взглянул на него.
— Что с тобой?
— Ничего, — продолжая смеяться, ответил Тертон. — Просто ты напоминаешь мне старуху, срезающую в саду цветы для букета и одновременно страдающую от того, что им предстоит завянуть.
— Ну, знаешь… Впрочем, я говорил, что ты выдержишь, Джуль. Именно поэтому когда-то я перестал смотреть на тебя влюбленными глазами. Божества должны быть великими, неподражаемыми и немного неловкими в своем величии.
— И все-таки это забавно, Кев. Эксперимент в эксперименте. Пожалуй, ты перещеголял меня. Мне бы такого не придумать. Да, дорогой мой, дети всегда обходят отцов и создают проблемы, которые потом сами и их последователи вынуждены разрешать. Что ж, на сегодня довольно.
— Я сожалею, Джуль… честное слово.
— Не страдай, пройдет, — Тертон встал. — Однако мне надо немного познакомиться с Корном, — сказал он. — В конечном счете благодаря тебе он тоже управляет моим телом.
— Все, что мы знали о нем — чем он был, каким был, передано тебе.
— Не о том речь. Я должен войти в его имитированный мир. Его действия здесь в определенной степени обусловлены тем, что происходит там. Я должен это знать и понимать.
Тельп стоял в нерешительности.
— Ты так считаешь? И ты сможешь сориентироваться в его мире?
— У каждого из нас есть опыт работы с фантотронами. Это ведь то же самое.
— Не совсем. В фантотроне ты имеешь жестко заданную структуру, а влияешь только на процесс. Как и в жизни. Мир таков, каким ты его застал, и ты можешь только действовать в нем.
— А там… у него?
— Там ты можешь влиять и на структуру. Это выглядит так, словно ты своими мыслями изменяешь реальность. Мы слишком мало знаем о его времени, о тех деталях, наличие которых позволяет ему воспринимать имитированный мир как реальный и собственный. Поэтому, когда он подумает о чем-нибудь, представит себе что-то, что было в том его мире, но о чем мы не знаем, это немедленно вводится в структуру.
— Понимаю. Например, если он представит себе бегемотов на улицах города его времени, они там появятся.
— Вот именно.
— Забавно. И много он уже напридумывал?
— Нет. Он просто заполняет свой мир деталями.
— Хорошо. А как с противоречиями? Если, например, он вообразит себе, что проникает сквозь стены, либо, что у бегемотов шесть ног…
— Противоречия, которые можно установить объективно, немедленно отсеиваются и не вводятся в структуру имитированного мира.
— А логические противоречия?
— С этим хуже. Но в конце концов это проблема не новая. Ошибки синтаксического характера можно распознать и не вводить. Проблемой остаются семантические ошибки.
— Понимаю. Так как же попасть туда, в его имитированную действительность?
— Это тоже не просто. Всякий раз, когда он надевает контактный шлем — начинает «работать» его индивидуальность. Если в момент включения шлема существуешь ты, твоя индивидуальность угасает, если он — остается.
— Ясно. Так как же?
— Ты считаешь, что это действительно необходимо?
— Полагаю, да.
Тельп задумался.
— Кев, — сказал Тертон, — все, что произошло до сих пор, я могу понять. Возможно, я и сам поступил бы не иначе, если даже объектом таких действий был ты. Но то, о чем я прошу, думаю, ты можешь сделать для меня, Джулиуса Тертона, которого знаешь чуть ли не с пеленок и, вероятно, немного любишь.
— Хорошо, — решился Тельп. — Я введу поправку в программу, но только на один сеанс. Помни, что в том мире ты — Корн и неотличим от него.
— Ясно. Знаю. Спасибо, Кев. Прощай! — Тертон встал и, не гляда больше на Тельпа, вышел. Посмотрел на озеро, но белого штриха паруса там уже не было. Домики Центра Космического Прослушивания по другую сторону озера расплылись в тумане, стелющемся над водой.
Направляясь к вездеходу, он уже знал, что станет делать.
7
На обратном пути и за обедом он обдумывал свои действия. Окончательно решился к вечеру, когда продумал все до конца, вплоть до предварительных тестов, тщательно увязав их с принципиальными элементами так, чтобы все вместе взятое образовывало единое целое. Конечно, для существа дела это, возможно, и не имело значения, однако он не видел причин, мешающих реализовать задуманное таким образом, чтобы не только достичь намеченной цели, но и получить конструкцию, которая бы ему нравилась.
Когда все было решено, он вызвал робота и приказал установить шлем на прежнее место. При этом в который уже раз мелькнула мысль, что робот выполняет приказы, не задавая вопросов, и в этом его преимущество перед человеком. Закончив работу, робот удалился. Тертон надел шлем, поджал электроды и… очутился в странном помещении, из окон которого был виден город, а еще дальше — лес и поля. Он с удовлетворением отметил, что Кев выполнил свое обещание.
— Ты уже вернулся? Как прошли эксперименты? — послышался голос из глубины квартиры, и в комнату вошла женщина. Тертон не ожидал встретить ее здесь и подумал, что Корну везет, точнее, везло в жизни.
— Какая ты красивая, — сказал он.
— Что… Стеф, что с тобой? — удивилась женщина.
— Я буду повторять это ежедневно, потому что это правда, — ответил Тертон, одновременно соображая, как бы узнать ее имя.
— Общение со сверхсистемой идет тебе на пользу, — на ее лице мелькнула счастливая улыбка. «Может, она и верно его любит, — подумал Тертон. — Конечно, так, как может любить персонификат Опекуна, то есть, пока не снят шлем».
— Обед готов, — сказала женщина.
— Спасибо. Я поел там, — Тертон заметил, что это ее огорчило, но он не любил вводить питательные жидкости в организм во время сеанса, имитированным элементом которого был прием пищи. — К тому же я жду посетителя.
— Ты не говорил…
— Старый знакомый, возможно, несколько экзотичный, но если он появится, нам надо будет кое-что обсудить.
— Что?
— Неважно. Этакая послеобеденная беседа. Только не удивляйся его внешности, — Тертон уселся в кресло, подумал, что хорошо бы еще под голову любимую подушку с драконами, и тут же почувствовал мягкую опору, но даже не обернулся, уверенный, что драконы будут на своем месте. «Итак, структура изменяется, — подумал он. — В обычном фантотроне за подушкой пришлось бы сходить, как в жизни».
— Я сварю тебе кофе, — сказала женщина.
— Я должен называть тебя как-то так, чтобы новое имя больше соответствовало твоей внешности…
