Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
- Мальстрем собирается всех подвергнуть допросам на детекторе лжи с наркотиками!
- Что? - Алекс рывком сел в койке.
- Всех гардемаринов и тех матросов, которые побывали в ангаре.
- Зачем?
- Чтобы исключить любую возможность саботажа, так он сказал доктору.
Алекс стукнул кулаком по матрасу:
- Это несправедливо. Я проворчал:
- Переживешь. - Допрос с применением детектора лжи и наркотиков ДН-допрос - был не из приятных, но вреда не причинял.
- Ведь ни одному из нас не предъявили обвинения! - сказал Алекс.
- Мерзавец не имеет права... - мрачно заявил Сэнди. Я вскочил с койки и выпалил первое, что пришло в голову:
- Уилски, в каком виде ваши ботинки! Один штрафной балл! А одеяло! - Я шлепнул по нему рукой, найдя крошечную складку. - Еще один!
Алекс задохнулся:
- За что вы на него так вдруг... Я взвился:
- А вы? Сколько у вас штрафных баллов - Я знал, что Алекс не торопился их отрабатывать.
- Девять, мистер Сиф...
- Еще два за дерзость! - Я понимал, что это грозило ему бочкой, и, помолчав, добавил: - Не буду регистрировать их до утра. Приступайте.
- Но я..
- Немедленно!
Они кинулись к двери.
- И никаких разговоров, пока выполняете упражнения! Одно слово - и штрафные очки удвоятся!
- Есть, мистер Сифорт! - Люк захлопнулся. Я сел на краешек кровати, обхватив дрожащими руками голову.
Их обожаемый герой ушел в прошлое. Теперь они возненавидят меня. Но выбора не было.
Времени до допроса оставалось мало.
Неудивительно, что они так негодовали по поводу ДН-допроса. Использование детектора лжи и наркотиков разрешалось на борту корабля, как и на Земле. По Закону о даче свидетельских показаний от 2026 года подозреваемый обязан был отвечать на вопросы. При даче свидетельских показаний против него его могли послать на ДН и либо снять, либо подтвердить обвинение, в случае если под действием наркотиков он сам признавал себя виновным, но это лишь при условии, когда подозреваемый отрицал предъявленное ему обвинение.
Иначе ДН-допрос мог стать орудием деспота или и того хуже - орудием пыток. Закон не разрешал выуживать из недр человеческого мозга преступления, которые могли бы быть совершены его обладателем.
Я посматривал на часы, совершенно не беспокоясь о оставшихся наедине Алекса и Сэнди. Они получили прямой приказ, который подтвердили, и не станут разговаривать, пока находятся в спортзале.
Я задремал.
С трудом поднялся в конце четвертого часа и побрел на второй уровень.
Когда я вошел, Алекс работал на брусьях, а Сэнди занимался бегом на месте. Майки их промокли насквозь, волосы слиплись. Сэнди тяжело дышал. Избавляться от штрафных очков нелегко - я знал это по собственному опыту.
- Оба вольно.
Алекс слез с брусьев. Сэнди замедлил бег и остановился.
- Встать к переборке. - С минуту я вышагивал из стороны в сторону, потом пристально посмотрел на них. - Хотите что-нибудь сказать?
- Нет, мистер Сифорт, - ответил Сэнди по-мальчишески, соответственно своему возрасту. Он был напуган.
- А вы?
Несмотря на физическую усталость, Алекс с трудом произнес:
- За что вы на нас напустились? Мне захотелось кричать от отчаяния. И зачем только я вызвал Алекса на разговор?
- Мистер Уилски, выйдите, - Я последовал за Сэнди.
- Ты не должен опускаться до жалоб и нытья, - сказал я ему. - Теперь ты офицер, а не кадет. И если недоволен начальством, держи свои мысли при себе.
Он покраснел:
- Есть, мистер Сифорт.
- Обещай впредь поступать именно так.
- Слушаюсь, мистер Сифорт, виноват. Я был груб с ними, но Сэнди изо всех сил старался мне угодить.
- Очень не хочется назначать вам штрафные баллы. Ладно, иди в душ. - Я коснулся его мокрого плеча. - Ты хороший парень.
Надеясь найти правильный тон, я вернулся в зал к Алексу.
- Идиот! - резко бросил я ему.
- Идиот?
Я наклонился к нему и прошептал:
- Я делаю все, чтобы спасти вам жизнь!
Он промолчал, но в глазах застыло удивление.
- Командир Мальстрем вправе расследовать гибель своих офицеров так, как считает нужным.
- Но по закону...
- Алекс! - Даже заставляя его молчать, я рисковал нашей свободой. Неужели он не понимает?
- Это командир!
Я сказал все, что хотел. Приказ командира Мальстрема подвергать испытанию всех без разбора был прямым нарушением закона о даче свидетельских показаний. Когда мы приведем "Гибернию" домой, Адмиралтейство может списать его на берег или еще того хуже.
Но на борту корабля слово командира - закон. Мой долг - выполнять его приказы и докладывать о бунтарских настроениях. Вести себя иначе значило бы участвовать в мятеже.
Я молча смотрел на Алекса и ждал. Наконец по выражению его лица я понял, что до него дошло. В подтверждение этому он кивнул.
Я вздохнул с облегчением:
- С Сэнди теперь все в порядке, но если только он попытается рассуждать на эту тему, прижми его как следует. Не бойся.
- Понял.
- Можешь идти.
- Спасибо, - прошептал он. Я сделал вид, что не расслышал.
На следующий день начался ДН-допрос. Сначала вызвали гардемаринов, потом матросов. Когда я выходил из кабинета доктора Убуру, меня тошнило, кружилась голова. Я не знал, что наговорил под действием наркотиков, и, забравшись под одеяло, пытался справиться с тошнотой.
Утром действие наркотиков все еще ощущалось, хотя и слабее.
Тест не обнаружил виновных. Гардемарины прошли по самому низкому рейтингу. Больше всех пострадал от наркотиков Сэнди. Его все еще тошнило. На некоторых ДН действовал особенно сильно. В опубликованном отчете комиссии было сказано, что никаких признаков саботажа нет и что несчастный случай, возможно, был вызван неполадками клапана подачи топлива, что вовремя не было зарегистрировано вышедшим из строя сенсорным элементом.
Пока мы приходили в себя, корабль еще два дня провисел в космосе.
Командир Мальстрем без конца совещался с главным инженером, пилотом Хейнцем и доктором Убуру, не вернуться ли на "Околоземный порт". Во время моей очередной вахты он сначала держался скованно, но потом оттаял:
- Очень сожалею, Ники. И не могу не тревожиться. Даже не знаю, что делать.
- Понимаю, сэр.
- Я уже почти решился продолжить полет. Ведь саботажа не было, значит, риск невелик. А на Шахтере и на Надежде ждут наших грузов. Если мы повернем назад, следующий корабль попадет туда только через год.
- Да, сэр.
- Буду с тобой откровенным, Ники. У нас нет лейтенантов, а ты старший. Но повысить тебя сейчас не могу. Опыта маловато.
- Я знаю, сэр. А Вакс? - Горько было это говорить, но я не мог иначе. Я знал, что Вакс подготовлен гораздо лучше меня.
- Нет. Пока нет. Характер не тот. Я все же склоняюсь к твоей кандидатуре. К тому времени, когда мы прилетим на Надежду, ты научишься, обещаю тебе. Я помогу. А пока оба останетесь гардемаринами. Постараюсь, чтобы ты получил очередное повышение раньше других. - Случись такое, я оставался бы старшим по званию среди остальных на весь срок службы, если бы, разумеется, никто из них не стал командиром.
