Филип Дик - Нарушенное время Марса
Зарплата психиатра составляла лишь мизерную величину, чтобы, имея жену и детей, можно было сносно существовать на такое жалованье. Кроме того, всем известно, как неохотно тратило деньги на зарплату руководство Союза Космолетчиков.
Жизнь в поселке, где проживал Глоб, протекала размеренно, во многом похоже на земную. Обстановка же в Нью-Израиле, как и в других национальных поселках, носила более напряженный, взрывчатый характер.
Однажды доктор жил в такой национальной колонии, принадлежащей Объединенной Арабской республике, в одном из особенно процветавших исследовательских центров, куда постоянно доставлялось множество растений с Земли и проводились непрерывные опыты по акклиматизации их на Марсе.
Постоянная враждебность к нему и другим сотрудникам сначала просто раздражала, а потом начала серьезно настораживать. Люди, до сих пор спокойно выполнявшие обычные повседневные работы, стали очень обидчивы.
Они буквально взрывались при затрагивании определенных тем. А однажды ночью враждебность приняла открытую форму. Под покровом темноты толпа разгромила сложнейшие механизмы, исследовательские лаборатории, в которых ежедневно производились тончайшие эксперименты. Естественно, разгром производился с огромным воодушевлением, радостью и национальной гордостью.
«Черт с ними! — решил доктор Глоб. — Их жизнь пуста, они просто перенесли сюда застарелые национальные обиды, а про главную цель колонизации совершенно забыли». В сегодняшней утренней газете он прочитал о скандале, случившемся в поселке электриков. В сообщении намекалось на ответственность жителей ближайшего итальянского поселка лишь на том основании, что несколько нападавших имело длинные нафабренные усы, популярные в итальянской колонии.
Стук в дверь кабинета прервал его размышления.
— Да, — произнес доктор, пряча счет в ящик письменного стола.
— Ты готов принять старину Пурди? — спросила его жена, решительно входя в дверь.
— Давай сюда старину Пурди, — ответил Глоб. — Но задержи его хотя бы на пять минут, чтобы я успел просмотреть его историю болезни.
— Ты будешь обедать? — поинтересовалась Джин.
— Конечно. Все на свете обедают.
— Ты выглядишь бледным, — сказала жена.
«Плохо», — решил доктор. Он вышел из кабинета в ванную и тщательно натер лицо коричневой пудрой по последней моде. Это улучшило его внешний вид, но не настроение.
Привычка пользоваться пудрой возникла по причине того, что руководство Союза Космолетчиков, в основном испанцы и пуэрториканцы, с недоверием относилось к работникам со светлой кожей. Конечно, явно об этом никогда не говорилось, но в объявлениях о найме на работу сообщалось, что марсианские климатические условия вызывают у светлокожих изменение тона от естественного до мертвенно бледного.
Как следует припудрившись, доктор Глоб подготовился к встрече с пациентом.
— Здравствуйте, старина Пудри.
— Здравствуйте, док.
— Как я понял из вашего личного дела, вы — булочник.
— Точно так, док.
Немного помолчав, доктор спросил:
— Итак, что вас беспокоит?
Уставившись в пол и смущенно теребя кепку, старина Пудри наконец выдавил из себя:
— Я раньше никогда не обращался… к психиатру.
— Да, действительно, в вашем деле нет жалоб на психическое здоровье.
— Прием… ну… который давал мой зять… Вообще-то я не любитель приемов…
— И что же необычного случилось на приеме? — доктор Глоб тихонько поставил на стол часы, начавшие отсчитывать полчаса, положенные на пациента.
— Они прямо навалились на меня. Хотели, чтобы я взял в подмастерья племянника, и он, таким образом, стал бы членом Союза, — затараторил Пудри, — с тех пор я ночами не сплю, пытаюсь найти выход из положения… Мои отношения с родственниками… Я не могу настоять на своем и твердо сказать им «нет». Я не могу разъехаться с ними, так как недостаточно хорошо себя чувствую… Вот почему я здесь, док!
— Понимаю, понимаю, — сказал доктор Глоб. — А теперь расскажите-ка мне подробности приема: когда и где он произошел? Имена действующих лиц, чтобы я мог как следует во всем разобраться.
Пурди порылся в карманах пальто и с облегчением вытащил аккуратно отпечатанный документ.
— Я ценю, что вы так глубоко входите в мое положение, док. Вы, психиатры, в самом деле снимаете тяжесть с человеческой души. Я ведь действительно потерял сон из-за родственников. — Он с благоговейным страхом смотрел на доктора, искушенного в человеческих взаимоотношениях, способного разобраться в многочисленных межличностных конфликтах, поразивших жителей поселка за последние годы.
— Не беспокойтесь больше об этом, — бодро сказал доктор. «Типичный случай вялотекущей шизофрении, — подумал он. — В любом случае моя задача облегчить его страдания». — Я займусь вашими отношениями с родственниками, и, по крайней мере, в течение нескольких месяцев можете не волноваться. Конечно, если какое-нибудь новое нервное потрясение опять не выбьет вашу слабую психику из равновесия…
Когда старина Пудри наконец ушел, доктор Глоб с удовольствием подумал, что ему опять удалось применить безлекарственную психотерапию, частенько практикуемую им на Марсе. Вместо назначения лекарств, он встанет на место больного в качестве судьи, разбирая конфликт с родственниками, приведший к болезни.
Неожиданно из внутреннего селектора раздался голос Джин:
— Милт. Тебя вызывают из Нью-Израиля. Босли Тувим.
«О, Господи! — подумал Глоб. — Сам президент Нью-Израиля! Что-то случилось!» Он торопливо снял телефонную трубку:
— Доктор Глоб слушает.
— Доктор, — зазвучал глубокий властный голос. — Это это Тувим. У нас здесь несчастный случай со смертельным исходом. Ваш пациент — насколько я понимаю. Не будете ли вы так любезны прилететь к нам? Позвольте мне предварительно сказать несколько слов о потерпевшем. Норберт Стинер, эмигрировал из Западной Германии…
— Он не мой пациент, сэр, — перебил Глоб. — Но его сын страдает аутизмом и находится в спецлагере Бен-Гуриона. Вы хотите сказать, что Стинер мертв? Ради всего святого! Я только сегодня утром говорил с ним. Вы действительно уверены, что речь идет о нем, а не о его однофамильце? У меня действительно имеется личное дело всей семьи Стинеров ввиду заболевания их мальчика. В случае детского аутизма мы считаем, что прежде чем начинать лечение, необходимо разобраться в семейной обстановке пациента. Да… теперь понятно…
— Вероятно, это самоубийство, — сказал Тувим.
— Просто не верится, — ответил доктор.
