Михаил Тырин - Синдикат Громовержец
- Ты один? - удивился Дрын, заметив одиноко сидящего Кирилла.
- А сколько надо? - без всякого дружелюбия ответил Кирилл.
Промзаводские переглянулись. Это и в самом деле было странным: для столь важного дела Гимназия прислала всего-то одного человека. А остальным как будто неинтересно. Ведь предстояла по сути большая акция милосердия. И всякий, кто вложил хоть копейку, имел право присутствовать и контролировать.
- Ну? - сказал наконец Дрын. - Принес?
- Принес. А ты? - остальных Кирилл решил не замечать. Разговор один на один выглядит солиднее.
Дрын мотнул головой Поршню. Тот залез глубоко в карман и вытянул целлофановый пакет, в котором шуршали ассигнации и гремела мелочь.
Кирилл в ответ показал свой капитал. Несколько крупных одинаковых бумажек смотрелись, конечно, серьезнее, чем мешок с мелочью. Мазутники тихо загудели. Кто-то пробормотал:
- Это он, наверно, гастроном окучил...
Дрын и Поршень переглянулись в некотором замешательстве. Понять расклад было нелегко: гимназист в одиночку приходит с кучей денег, ни капли не боясь вражеского племени, даже малость хамит...
Кирилл, в свою очередь, пожалел, что показал сразу все свои деньги. Промзавод собрал меньше. Но теперь-то поздно дергаться...
Поршень за рукав оттянул Дрына на пару шагов назад и что-то прошептал. Дрын сердито посмотрел и ответил:
- Дурак, что ли?
- Ну, шептаться будем или дело решать? - с нетерпением проговорил Кирилл, которому не очень-то приятно было сидеть и ежиться под взглядами мазутни-ков. - Кидаем монету - и разбегаемся. Некогда мне тут...
Появилась монета. Подбрасывать доверили Бивню - самому крошечному, хотя и не самому младшему из промзаводских. Бивню было шестнадцать, хотя выглядел он на три-четыре года моложе. Впрочем, свой мелкий вид парень сумел компенсировать другими заслугами: он выкуривал две пачки "Примы" в день, виртуозно матерился и очень жестоко дрался. И наконец, он целый год провел в ВТК за угоны велосипедов, кражи денег у школьных учителей и ограбления младшеклассников.
- Ну, допустим, я орел, - сказал Кирилл, когда возникла очередная пауза.
- Баклан ты, а не орел, - хмыкнул Поршень.
- Ладно, пусть, - махнул рукой Дрын, которому не пристало так мелочиться.
Металлический кружок взлетел в воздух. Кирилл успел подумать, что сейчас ему, возможно, придется отдать этим ухарям деньги. И не свои, а те, на которые должен состояться отцовский день рождения. И деньги просто унесут. Раз - и нету...
Монетка упала, жалобно звякнув. Дрын подчеркнуто медленно подошел, заложив руки за спину. Весь его вид говорил: плевать мне, кто деньги понесет. Остальные же, напротив, бросились вперед и сгрудились за спиной вожака. Кирилл не пошевелился, хотя звон монетки едва не заставил его поспешно вскочить.
Дрын хмыкнул, показав белому свету свои зубы во всей красе.
- Как договорились, так и будет, - сказал он. - Ты баблы Машке понесешь. Можешь от нас привет передать.
Промзаводцы с раздосадованным гудением распрямились. Бивень подобрал монету и несколько раз подбросил, словно надеялся переиграть. Кирилл почувствовал, как теплая волна разошлась от сердца по груди. Деньги остались у него. Пусть ненадолго, но все же...
- Отдай ему, - скомандовал Дрын Поршню. Тот хотел было отдать деньги, но потом протянул руку Бивню:
- Монетку-то положь обратно.
- Да я только поглядеть хотел... - смутился Бивень.
- Давай, давай...
- Да не, просто монета редкая. Герб криво пропечатан...
- Редкая или частая, а мы копейки не зажимаем, - сказал Дрын - громко, чтобы Кирилл услышал.
Монетка упала в пакет, а пакет - на скамейку рядом с Кириллом. Тот почувствовал, что от него ждут какого-то ответного хода. В голову пришло только одно: он вытащил свои купюры и бросил в пакет, перемешав с деньгами Промзавода.
- Гляди не пропей, Гимназия... - снисходительно проговорил Поршень, быстро вращая глазами. Почему-то его взгляд то и дело возвращался к деньгам. Словно магнитом притягивало.
Кирилл не удостоил его ответом. Отбросил окурок, поднялся, бережно сунул пакет в карман. Хотелось пуститься бегом и исчезнуть из этого места, от этой компании. Но он пошел медленно.
Машка Дерезуева жила в большом деревянном доме над самой рекой. Он был виден из многих точек города, и его знали почти все.
Подходя к дому, Кирилл вдруг начал испытывать неловкое чувство. Он представил, как входит в это тронутое бедой жилище, где завешаны зеркала, как встречает на себе взгляды заплаканных глаз. А он, как назло, в пыльных джинсах и несерьезной зеленой майке с надписью "Не стой за спиной". И вдруг вся акция с передачей денег показалась ему несусветной нелепостью, которая вызовет только нездоровое удивление.,
Дверь открыла незнакомая пожилая женщина в черном платке. Судя по хозяйскому взгляду, какая-нибудь близкая родственница из деревни или соседнего района. Видимо, взяла девчонку под крыло, когда та осталась без родителей.
- Ну чего? - последовал вопрос, в котором было меньше приветливости, чем в шипении змеи.
- А Маша дома? - нерешительно спросил Кирилл, нервно поглаживая карман, где лежали деньги.
- Нет ее, - буркнула женщина.
- А где она? - удивился и растерялся Кирилл.
- Не знаю. Сама ищу.
Кирилл молчал, но не уходил. Он никак не мог решить, что делать. Ему и в голову не приходило, что все может так обернуться: он придет с деньгами, а Машки нет. Неужели отдавать этой тетке?
- Постыдился бы, - сказала вдруг она. - У людей такое горе, а уже лезете жениховаться. То один, то другой... Глаза бесстыжие.
"Да я!.." - хотел было воскликнуть Кирилл, но сдержался. Бесполезно говорить. Эта тетка - она не из тех, кто верит молодым ребятам в пыльных джинсах. Отдать ей деньги - спрячет в чулок и все равно будет ворчать и думать по-своему.
Дверь со стуком закрылась. Кирилл остался один на пустой улице. Подошла курица, пристально оглядела его кроссовки и, не найдя их достойными внимания, удалилась.
Кирилл похлопал по карманам, нашел зажигалку. Он ловил себя на мысли, что дышать стало все-таки легче. Как-никак сбережения матери пока в кармане. Потом, конечно, придется отдать, но это потом, а в данный момент все как бы в порядке. Теоретически можно даже вернуть деньги в жестяную коробку.
А может, так и сделать? А Машке отдать только промзаводскую долю. Впрочем, эту подлую мысль Кирилл тут же с негодованием прогнал. Все равно "болты" найдут способ все проверить.
Он затянулся сигаретой и побрел прочь. Ему вдруг показалось, что в проулке мелькнули чьи-то вьетнамские джинсы, но он не придал этому значения.
* * *
Пакля любил бывать у своего старого дядьки, хотя эти посещения были связаны с одним неприятным обстоятельством. Денис Романович всякий раз начинал ворчать и укорять племянника за то, что тот не работает и не учится, а только шляется и тянет у матери деньги на танцы и сигареты.
