Эрик Рассел - Безумный мир
— Вы попали в точку, — согласился Армстронг. — Это было бы неплохо — узнать, кто на очереди, после того, как меня похоронят. — Неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову, и он с энтузиазмом добавил: — Например, вы!
— Не исключено, — мрачно заметил Хансен.
— Но, — продолжил Армстронг, — если я протяну ноги, людям следует знать, почему я их протянул. Это могло бы побудить кого-нибудь подхватить эстафетную палочку. А когда убьют и его, у меня на том свете появится друг.
— Мой бизнес ограничен этим светом, — чопорно заявил Хансен. — Астральные сферы меня заинтересуют, когда там станут платить полновесной монетой.
— Отлично. — Жестом руки Армстронг как бы отмел неприятные мысли. — Я расскажу вам то немногое, что знаю, а дальше поступайте, как сочтете нужным. Короче, мне пришла в голову мысль, что катастрофы в космосе не случайны. Возможно, это чей-то умысел. Может быть, кто-то подстраивает их.
— Кто?
Армстронг наградил Хансена презрительным взглядом.
— Как вы думаете, если я знаю ответ, то зачем я, черт возьми, прыгаю, как мартышка в клетке?!
Хансен промолчал, и тогда он продолжил:
— Эту предпосылку я принял в основном ради собственного развлечения. Или еще по какой-то причине, которую я сейчас уже не в состоянии объяснить. Если допущение неверно, то все мои заключения тоже будут неверными, как бы логичны они ни были. Я отталкивался от того, что катастрофы космических кораблей организуются неизвестными лицами. Что же отсюда следует в первую очередь?
— Продолжайте.
— Эти аварии происходили в разное время, корабли создавались различными группами ученых и в различных государствах. Следовательно, никакой, даже сверхгениальный маньяк-одиночка не может быть ответственным за все катастрофы. Следовательно, за этим стоит организация, причем она должна быть действительно международной и лишенной всяких патриотических мотивов. Здесь мы подходим к первому противоречию. — Армстронг задумчиво почесал подбородок. — Предположим, русские хотели бы помешать нам достичь Марса раньше их; по той же причине французы могут притормозить англичан, и так далее, но зачем какой бы то ни было международной организации останавливать всех подряд? Чего они добиваются? Каковы их цели?
— Почем я знаю? — пожав плечами, сказал Хансен.
— Да, тут вроде никакого смысла нет, — кивнул Армстронг, — и именно это беспокоит меня больше всего. Неделю назад я представлял себе два решения: первое — что они продают свои услуги всем государствам по очереди, но тогда эту банду уже давно вытащили бы за ушко да на солнышко. Второе — я спятил, и мне мерещится всякая чертовщина. — Армстронг яростно поскреб голову. — Черт побери, но ведь шишка на черепе мне не мерещится.
— Подозреваю, что, погнавшись за призраком, вы, сами того не желая, наткнулись на нечто конкретное, но абсолютно из другой оперы, — предположил Хансен. — Как тот парень, который копал колодец, а выкопал труп.
— Может быть, но вряд ли. — Армстронг на миг задумался. — Если организация существует, то искать ее нужно повсюду, потому что она наверняка прячется под самой невинной вывеской. Вот почему я держу вас на сборе информации. Хочу подвести подозрения под общий знаменатель.
— А! — заметил Хансен. Глаза его блеснули, и он снова воскликнул: — А!
— Беда в том, что у меня слишком мало данных. Да еще эти полицейские истории, слежки и погромы… Отвлекает. Вы получили письма из Англии и Франции?
Хансен достал из ящика четыре письма.
— Извините, мне следовало отдать их вам сразу. Они пришли вчера днем. — Хансен покрутил свой перстень. — Как я понимаю, вам нужна информация об одиннадцати людях, которые упоминаются в этих письмах?
— Обязательно? — Армстронг быстро просмотрел письма и протянул их назад. — Что ж, кое-кто ответил. Даже больше народу, чем я ожидал. Некоторых людей чертовски легко напугать. Крикнешь им: «Эй!» — и они уже молчат. — Засунув руки в карманы, он вытянул ноги и вздохнул: — Хорошо бы иметь окурок сигареты с места каждого преступления, а потом поговорить по душам с тем парнем, который этот окурок выбросил. Как в кино. — Армстронг мрачно взглянул на слушавшего его Хансена. — Разве вы не согласны, что любое преступление можно раскрыть по окурку, на котором написано имя убийцы, а?
— Так не бывает, — усмехнулся Хансен. — Во всяком случае, у меня. Мне приходится трудиться в поте лица — но в конце концов получается то же самое.
— Потеть, конечно, приходится. Всякий раз, когда мы надеемся, что к чему-то пришли, вдруг обнаруживается, что мы не пришли ни к чему. Рыжий исчез вместе со своими спасителями, и с тех пор о них ни слуху ни духу. Квартира в Сайпрес Хиллз оказалась арендованной человеком, который уже исчез, и опять никакого ключика. Никто не может нащупать след того типа, который разгромил мою лабораторию. Кларк Маршал умирает от тромбоза сосудов сердца, точь-в-точь как Боб Мэндл, и ни один эскулап не находит в этом ничего необычного…
— Но хоть что-нибудь они узнали? — Что они могут? Божатся, что симптомы самые обычные, и такая смерть не может быть насильственной. И что сам человек не может ни съесть, ни выпить, ни ввести себе шприцем ничего, что привело бы его к подобному концу. Отсюда следует, что обе смерти были естественными, несмотря на то что последняя произошла при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Вот так-то!
Оба надолго замолчали, размышляя, затем Хансен заметил:
— Мистер Армстронг, я пришел к выводу, что у всех людей, о которых вы собираете информацию, есть одно общее качество.
Армстронг подобрал ноги.
— Какое? — отрывисто спросил он.
— Все они живы.
Снова вытянув ноги, Армстронг расслабился. — Конечно, живы. Зачем мне информация о мертвых?
— Почему нет? Некоторые из них вполне могли делиться на этот ваш неуловимый общий знаменатель, когда были живы.
— Не исключено.
— А кое-кто вполне мог умереть естественной смертью.
— Что вы имеете в виду?
— То, что их, возможно, скрутил тромбоз сосудов сердца.
— В самом деле! — Армстронг мысленно повертел идею так и сяк. — Хорошо, предположим, мы обнаружили дюжину умерших от этой болезни — ну и что? Любой врач скажет нам, что для такого города, как Нью-Йорк, это — капля в море. Тем не менее я все же согласен, что это что-нибудь может значить. Но что?
— У меня есть на этот счет одно соображение, — произнес Хансен. — Вы ловко подловили рыжего этой вашей камерой, но одновременно убедились, что рыжий тоже не промах. Между прочим, наверняка вы заметили то же, что и я, и подумали об этом раз пятьдесят с тех пор. — Хансен снова покрутил перстень. — А полиции это и в голову не пришло.
![Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]](/uploads/posts/books/105339/105339.jpg)