Михаил Лапиков - Чепай
На другой стороне, вдоль насыпи железной дороги, приткнулись несколько пропылённых грузовиков и куда больше замученных сельской жизнью телег. Мост заполоняла пёстрая толпа рабочих — вперемешку подростки и взрослые, мужчины и женщины, явно из окрестных деревень. Военным оставалось только руководить.
— Хоть где-то порядок, — на удивление бодрым тоном прокомментировал это Романенко. — Смотри, как по учебнику работают!
Один из повреждённых вагонов содрогнулся и неторопливо развалился на куски. Часть тут же попадала в реку, над остальным повисло облако белёсого дыма. Едва оно чуть рассеялось, толпа деревенских принялась доламывать всё, что осталось.
— Резка взрывом, уборка трезвым, — машинально вырвался задумчивый комментарий. — Фёдор Дмитриевич, а вам не кажется, что их тут как-то маловато для полноценного заслона?
— В смысле? — не понял военный.
— В прямом, — даже приблизительный счёт по головам давал человек пятьдесят, считая зенитчиков. — Тут несколько пукалок делают вид, что, прикрывают мост, пока через него ещё может хоть кто-то проехать. С танками они просто ничего поделать не смогут, пехоту на бронетранспортёрах тоже надолго вряд ли задержат. Рядом с ними — саперы, которые режут повреждённые вагоны толом. Взрывчатки у них в грузовиках просто ящиками, совсем не два вагона расковырять. Вам не кажется, что наш радиотелеграф подозрительно давно молчит, и мы про что-то не знаем?
— Надо с ними поговорить! — влез учитель. — Я…
— Лучше я, — результат его прошлой одиночной прогулки вызывал сомнения в том, насколько вообще стоит отпускать Арона Моисеевича в одиночестве хоть куда-то.
— Нет, — отрезал Романенко. — Не имеем права оставить машину без движения. Я…
— А ты сам не спустишься, — возразить на безжалостную реплику воену-инженеру оказалось уже нечем. — А если даже спустишься, вспомни, как тебя сюда вдвоём запихивали.
— Я! — разумеется, не вытерпела Ксения. — Я могу!
— Ладно, годится, — кажется, моё согласие вызвало у егозы неподдельное изумление — она-то настраивалась бороться за своё право на прогулку в центр событий зубами и когтями. — Отыщешь там какого-нибудь лейтенанта посимпатичнее, и приведёшь сюда. Калибр у них мелковат, чтобы мы к ним за чем-то другим бегали.
Судя по тому, насколько энергично Ксения принялась торопливо выпутываться из привязных ремней, она так и не поняла, что её назначили обычным принеси-подаем.
О, ками-сама, ну какая же это глухомань!
Ксения дробно протопала к выходу из командного отсека. Приглушённо лязгнула бронезаслонка. Недолгая пауза, и зрение колосса услужливо приблизило крохотную фигурку на пути к железнодорожной насыпи. Ксения обернулась, помахала нам рукой и припустила вдоль путей как на спринтерскую дистанцию. В окна поездов настороженно выглядывали пассажиры. Каждый второй смотрел в небо.
Ещё бы они туда не смотрели!
Назойливая чёрная точка в отдалении служила малоприятным напоминанием о том, что нашему противнику известно про нас куда больше, чем нам про него.
— Фёдор Дмитриевич, — молчание нашего воена-инженера вынудило задать прямой вопрос. — Это разведчик?
— Да, — мрачно сказал он в ответ.
— Их? — необязательное уточнение. Чудес не бывает.
— Да, — столь же мрачно повторил Романенко.
— Не задался денёк, чо, — радужные перспективы нового общения с бомбардировщиками угнетали. По личным ощущениям, до сих пор нашей банде лишенцев безбожно везло. Что начнётся, когда прилетит кто-то, готовый к бою именно с нами, даже гадать не хотелось. — Телеграф совсем сдох? Помощи не позвать?
— Да, — словесный запас у Романенко, похоже, находился в прямой зависимости от его настроения.
В голове крутились невесёлые мысли. Да, наша большая железная штуковина одним только фактом своей вполне человеческой подвижности нарушала добрую половину не забытых со школы законов физики. Несомненно. Столь же несомненно, к сожалению и то, что лучей смерти в комплекте не предусмотрено. Или же они демонтированы под опись и уехали в Киев. Для нас разницы никакой. Хотя…
— Фёдор Дмитриевич, — мысль, наконец-то, сформировалась во что-то законченное. — А ведь они действительно прилетят бомбить нас.
— И? — мрачно спросил тот.
— Не поезда! — элементы головоломки наконец-то сложились в единое целое. — Если мы хоть как-то перепихнём их на ту сторону, пусть даже мосту или железке после этого конец, составы могут уйти! Куда там эта дорога идёт, в Минск? Столица республики же, чёрта с два туда кто чужой просто так доберётся!
— А мы? — весь наш разговор учитель молчал, но тут не выдержал.
— А мы побегаем, — идея спихнуть оба состава куда подальше казалась теперь невероятно привлекательной. — Даже если потом всё равно достанут, просто бросим обломки и уйдём.
— Отставить бросать обломки, — уже куда бодрее отчеканил Романенко. — Своим ходом уйдём!
— Как скажешь, — взгляд на поезда внизу напомнил про ещё одну немаловажную вещь. — И раз уж зашла речь о своём ходе. Фёдор Дмитриевич, вам не кажется, что наши подопечные слишком расслабились?
— В смысле? — не понял тот.
— В прямом, — железная перчатка боевого колосса замечательно позволяла указывать куда-то пальцем. — Им чинят дорогу. В отдалении маячит вражеский разведчик. А они что? По вагонам писю лимонят? Пахать, значит, быдлу в лаптях, а оне сами будут-с графьёв Потоцких?
Ой, не стоило настолько демонстративно хрустеть французской булкой в компании человека достаточно взрослого, чтобы лет с двадцать назад вовсю резать всех её тонких ценителей! Штыком резать. За неимением патронов. Завёлся Романенко в полтырка.
— Вот сейчас к нам доберётся лейтёха сапёров, — пообещал он, — и когда мы с ним закончим — поставит этим бездельникам такую клизму с патефонными иголками, что мы отсюда услышим!
Жаль, его угроза так и осталась пустым обещанием.
Не осталось уже нам времени для таких развлечений.
* * *Обещанный лейтенант оказался первым действительно симпатичным мальчиком за время пребывания Ваше Покорной на должности хозяйки самоходной бани. Грудь моряка, спина грузчика, высокий блондин — мечта просто, а не мальчик. Даже насмерть пропылённая форма с дурацкими галифе не сильно его портила.
Жаль, смотреть в его сторону пришлось исключительно глазами боевого колосса, и то, лишь пока лейтёха бежал следом за Ксенией вдоль насыпи. Отпускать Вашу Покорную куда-либо из термен-камеры Романенко не собирался.
— Лейтенант Харитонов, вторая сапёрная рота четыреста второй бронеходной дивизии! представился лейтенант, едва поднялся на борт, и уже куда тише добавил. — Учебной.
