Дмитрий Исаков - Мурзик
- Но почему?! - от возмущения я потеряв даже аппетит.
- Потому что я благодаря твоей сюжетной версии и в этой твоей паршивой интерпретации выгляжу, как совершенная идиотка! - пробубнила Мурзилка, упав в изнеможении на спину, что говорило за то, что она насытилась. - Не знающий меня человек наверняка воспримет мой образ в неприглядном виде, а мне это неприятно и вообще непонятно, зачем это тебе нужно?
- Так, по-моему, просто веселей, - ответил ей я и тоже вылил остатки кофе на одеяло, - У нас по известным причинам совершенно утрачено чувство юмора и даже полнейший абсурд воспринимается на полном серьезе с далеко идущими выводами.
В подтверждение сказанного я начал прыгать на четвереньках вокруг кровати и громко лаять по-собачьему матом.
Вдоволь напрыгавшись, я залез под кровать и, наклонив ее, опрокинул Мурзика вместе с постелью на пол.
И наконец, не без труда вылезая на свежий воздух, я набросился на бедного и несчастного Мурзика и стал ее нещадно кусать в разные места и кусал до тех пор пока та не начала икать.
- Со мной не соскучишься, - гордо сказал я и великодушно отпустил на все четыре стороны закусанного насмерть Мурзеныша.
- Дурак! - обиженно икнула укушенная и стала отползать от меня.
- Если б все были такими дураками, как я, то у нас давно была уж Страна дураков, а так только есть страна Непуганых идиотов!
- Кусачих идиотов!
- И искусанных идиоток!
Бац! Блям! Бум! Кх-х-х-х-х-х-х!
Мурзик нежно прижался ко мне и мы временно помирилисьим...
- Ты знаешь, дорогая, я долго думал и, наконец, решил, что мне с тобой делать, - сказал я, нежно гладя Мурзилку по голове, - Тебя надо сдать в КГБ, как американскую шпионку и диверсантку.
- Пожалуйста! - промолвила она и по-домашнему засопела, уткнувшись мне в грудь. - Лучше сидеть в подвалах Лубянки, чем быть закусанной таким чудовищем, как ты.
Выйдя из машины, мы направились к центральному входу в здание КГБ.
В вестибюле я спросил у дежурного:
- Скажите, пожалуйста, где у вас принимают американских шпионов и диверсантов?
Молодой сотрудник в штатском добродушно улыбнулся и, подмигнув мне, ответил:
- В подвале, на третьем этаже, налево.
Пройдя на третий этаж подвала, я обратился к другому дежурному:
- Здесь содержат американских шпионов и диверсантов?
- Здесь. Но только временно, перед допросами, - любезно ответили нам, - Слева сидят шпионы, а справа - диверсанты.
- Страна наводнена американскими шпионами, - пояснил я Мурзику. - Раз их опять держат на Лубянке, видно в Лефортово уже некуда сажать. Кругом одни диверсанты. И главное, они совершенно обнаглели, даже перестали скрываться, выступают на страницах печати, по телевидению, митинги с забастовками организуют.
Сотрудник по этажу слушал меня в пол-уха, сконцентрировав все свое внимание на груди Мурзика, и чтобы он проникся моим патриотизмом, я зашептал ему прямо в ухо:
- А один самый главный американский шпион не таясь больше часа при всех беседовал на английском языке с Железной Леди о каком-то мифическом новом мышлении.
Надсмотрщик поморщился и вдруг, обращаясь к Мурзику, тихо сказал:
- А хотите я вам покажу настоящих американских шпионов?
- А что такие на самом деле есть? - скокетничала Мурзик.
- Редко, но все же встречаются, - подтвердил дежурный. - Сегодня у нас их двое: один заслан оттуда, а другой завербован здесь. Какого сначала будете смотреть?
- Оттуда!
Надзиратель отворил железную дверь с глазком и впустил нас в довольно чистое, но скудно обставленное помещение, именуемое камерой.
На откидной лавочке сидел прилично одетый человек средних лет и читал "Известия".
- Тут к вам гости, Иван Иванович. Если вы не возражаете, - приветливо сказал ему дежурный.
- Отнюдь, - на чисто русском языке ответил американский шпион Иван Иванович и, отложив газету, встал со своего лежбища. - Это меня даже очень потешит и развлечет. Проходите гости дорогие и будьте здесь как дома!
- Спасибо, за предложение, - ответил я и поздоровавшись с ним за руку, представился, - Дмитрий Михайлович Иванов, русский скотопромышленник.
Мурзик в ответ злобно, но тихо крякнула, прекрасно поняв, что я имею в виду под своей скотопромышленностью.
- Анжелика - представил я слишком прозорливого Мурзика, - кандидат в американские шпионы.
- Очень приятно, - улыбнулся нам Иван Иванович, а надсмотрщик, видя что мы рады друг другу, удалился.
- Иван Иванович, вы на самом деле американский шпион, если это конечно не секрет? - спросил я.
- Самый что ни на есть взаправдашний, - весело ответил он.
- А наверное трудно быть шпионом? - продолжил я допрос.
- Иногда, но я привык, - ответил Иван Иванович и ни к селу, ни к городу добавил: - Просто надо очень любить свою Родину.
- А вы давно в России? - подал голос Мурзик.
- Да, почти тридцать лет. Как слетал Гагарин в космос, так меня и заслали к вам выведать, как там у вас ракеты заряжаются и почем на рынке овес.
- И за это время ни разу не попались?
- Конечно же ни разу, - подтвердил Иван Иванович. - Да ведь вам было совершенно не до меня. У вас было столько великих дел: БАМ надо было строить, нефть продавать, а здесь какой-то паршивый шпион! И вообще, если здраво посмотреть на реальные вещи трезвым взглядом, то не без большого труда можно обнаружить, что особого вреда от меня почти что не было. Я честно передавал в ЦРУ, что у вас сплошной бардак и бесхозяйственность, и хотя мне не очень-то верили, но все же я внес хоть и маленький, но все же вклад в разрядку международной напряженности.
- Но ведь вы не будете отрицать, что именно вами был разглашен наш стратегический секрет о большой любви Леонида Ильича к игре в домино? подначил его я.
- Да, этого я отрицать не буду, было дело, - признался Иван Иванович. - Но несмотря, на это Кеннеди убили у нас, а не у вас.
- Да, это конечно так, - согласился я (временно) - Но зато у нас мяса нету.
- Когда-нибудь должно быть, - философично изрек Иван Иванович. Но все же Брежнева мы у - вас не украли.
- Еще бы, тогда б у вас мяса не было б.
- А кто такой Брежнев? - вмешался в разговор бестолковый и непонятливый Мурзик.
- А, - махнул на нее рукой я. - Был такой мелкий политический деятель во времена молодости Аллы Пугачевой.
- А водка тогда еще стоила 2.87 за пол-литру, - мечтательно произнес Иван Иванович. - И какая водка была!
Мурзик посмотрела на меня вопросительно, настойчиво требуя, чтобы я в корне пресек это беспардонное вранье.
- А коньяк стоил 4. 12, - не оправдав ее надежд, подытожил я.
- Да, хорошее было времечко, - мечтательно сказал Иван Иванович.
- А помните, в году 73-м спекулянтов сажали за продажу американских джинсов по спекулятивной цене аж в семьдесят рублей? - поддержал наш светский разговор я.
