Андрей Лазарчук - Гиперборейская чума
Эта система была отрегулирована не так, как в аэропортах — где даже золотой зуб во рту или фольга в пачке сигарет способна возбудить датчики, нервные и мелкозлобные. Нет, техники Коломийца поступили иначе: наш датчик начинал реагировать на компакт из трехсот-четырехсот граммов металла. Из серьезного оружия он мог пропустить разве что на две трети пластмассовый «Хеклер-Кох-70», машинку в наших широтах редчайшую.
Ребята, конечно, тут же отвлеклись от меня и стали через мониторы рассматривать, кто же там шумит. Оказалось, это больших размеров дед с палкой. Он медленно и осторожно спустился на площадку (я, кажется, уже упоминал, что с улицы к нам нужно было спускаться — на три ступеньки).
Постоял, приглядываясь. И — позвонил в наш звонок.
Я ликвидировал маскарад. Кивнул охранникам. Сам подошел к переговорному пульту.
— Кто?.. — самым сонным голосом.
— Мне бы Дору Хасановну. Здесь она живет?
— Здесь. Но она спит. Четвертый час.
— Извините, но дело отлагательств не терпит. Скажите ей, что Финогенов пришел и что мальчуган помирает.
— Какой мальчуган?
— Фамилия такая — Мальчуган. Она знает.
— Минуту:
И я пошел будить Хасановну.
Она выбежала босиком, накинув пиджак поверх зеленой махровой пижамы. Бросила взгляд на монитор, велела коротко:
— Впустить.
— Металл:— начал было я, но Хасановна отмахнулась:
— Это протез. Он на протезе.
Дед Финогенов без особого удивления окинул взглядом наше хозяйство, сел на стул и сложил руки на набалдашнике своей палки. Палка была нарочито узловатая, толстая, почти черная. Резной набалдашник что-то изображал, но что именно, рассмотреть из-под рук было трудно.
— Дело такое, Хасановна. Егор Викторович помер вечером, при мне. Остановилось верное его сердце, замолчало: И тут же появляются двое, и оказывается, что это дочка его, которая от него отказалась, с муженьком, и намерены они на жилплощадь его лапу наложить.
Понимаешь? А муженек ее — адвокат отставной, крючкотвор, и как дважды два он доказал мне и другим, которые проститься пришли, что дело наше безнадежно проигранное и в историческом аспекте, и в локальном, и что квартиры покойного нам, конечно, не видать. Судись, не судись, а все по-ихнему обернется: Не знаю, обратились мы уже, конечно, к нашим товарищам в прокуратуре, но ясно, что толку не будет и из этого. Да ладно, я ведь не о том хотел сказать. Дело главное вот в чем. Когда помирал Егор Викторович, сказал:
есть у него коробка с документами старыми. И вот эту коробку велел он именно вам, Дора Хасановна, передать:
— И надо было среди ночи?.. — начала было Хасановна, но сама себя остановила и кивнула. — Ждите меня, Финогенов, я оденусь. С покойным кто-то остался?
— Сидят, сидят старушки, как без этого:
— Иван Петрович, вы нас не подвезете?
Я ждал этого вопроса и просчитывал варианты.
— Нет. Но машину я вызову. Сам побуду здесь, при больном. Мало ли что понадобится.
— Хорошо, доктор, — кивнула Хасановна и пошла одеваться.
Я позвонил в контору. Трубку взяли сразу.
— Это Стрельцов. Нам нужна машина. Шофер и охранник.
Срочно.
Я дождался, когда Хасановна и дед Финогенов уедут — и снова начал переодеваться женщиной. Почему-то захотелось, чтобы и сейчас кто-нибудь помешал мне выйти из дому. Но этого не случилось, и я, изящно покачивая бедрами, проследовал к светло-бежевой, под цвет шляпки, «Мазде».
Рука моя чуть дрожала, когда я открывал дверь и когда заводил мотор. Но взрыва не произошло ни тогда, ни потом, когда я вырулил из двора. Зато в зеркальце заднего вида я увидел подфарники тронувшейся мне вслед темной машины.
Как пелось в одной опере про зайцев, «предчувствия его не обманули:» Итак, мой план оставить «Мазду» (и шляпку) на какой— нибудь автостоянке и уже в нормальном обличии взять такси — провалился. Теперь предстояло решить, за кем, собственно, слежка: за мной как за одним из сотрудников «Аргуса» — или же за Й.? И если за мной, то почему именно за мной, а не за машиной, увезшей Хасановну? Это было бы логичнее: Нет, скорее всего муж Й. нанял коллегу-детектива, дабы выследить неверную супругу. Но и с этим нужно было что-то делать.
Я вытащил свою сканирующую «моторолу» — жульническое приспособление, позволяющее звонить с чужих номеров — и вызвал дежурного в коломийцевой конторе. Он выслушал меня, деловито уточнил место и время встречи, и я почти услышал, что он думает обо мне лично и об «Аргусе» в целом. Кто долго общался с Крисом, тот чуть-чуть заражался его способностями.
Ровно восемь минут спустя я, проехав Звездный бульвар, круто свернул на Калибровскую. Темная машина последовала за мной — хотя и в некотором отдалении. У нужного мне тупичка я помигал поворотным огнем, въехал туда, метров через тридцать остановился и погасил все огни. Тут было темно, как в угольном погребе. Вскоре показался мой преследователь. Он почти уткнулся в мой бампер, коротко мигнул фарами: Я вышел, демонстративно снимая шляпу и плащ, и направился к нему. И тут же у выезда из тупичка остановился конторский «Москвич». Как все оперативные машины Коломийца, вид он имел совершенно бомжовый.
Теперь я рассмотрел моего преследователя — хотя бы снаружи. Это был темный «Форд-эскорт». Ребята, сидевшие внутри, некоторое время не подавали признаков жизни. Потом стекло с тихим «шууп!» всосалось в дверцу, и оттуда высунулось лицо — размытым светлым пятном с черными провалами глаз. Я включил фонарь — хороши фонарь, яркий.
Глаза тут же зажмурились, сжались, как два кулачка.
— Убери свет: Стрельцов, это ты, что ли?
Я отвел луч в сторону. Рядом с водителем сидел еще один человек, прикрывая лицо отвернутой ладонью.
— Не узнаешь, доктор? Асламирзоев я! Капитан Асламирзоев! Забыл?
— Илас? Господи, Илас: Какого черта ты тут делаешь?
— А ты, доктор? Ты-то сам — что тут делаешь?
— Я на работе.
— И я на работе.
— А ты где?
— Детективное агентство «Буран».
— Розыскное агентство «Аргус»: Привет, коллега. Ну, капитан, колись!
— Доктор, шайтан тебя забери! Да дай я тебя хоть обниму!
Сколько лет не виделись — и вон где встретиться пришлось!
— Илас, только выбирайся тихо-тихо — а то ребята из прикрытия невесть чего подумают. Мы же дело по шантажу ведем. И вы-то и есть — подозреваемые шантажисты.
— Тогда я посижу, — сказал благоразумный Илас. — Забавно, доктор. А нас наняли для негласной охраны: Так, имен не называя: ваш клиент — баба?
— Так точно.
— А наш — мужик. Однако, коллизия вышла:
— Я так и подумал. Ну ладно, хоть разобрались без мордобоя. Ты давно ее охраняешь?
— Четвертый день. А что?
