Бернард Вербер - Муравьи
— Это ужасно.
— Нет, это прекрасно, если остаешься в живых. Это, кстати, не отвратило Эдмона от муравьев. Наоборот, он стал их изучать с еще большим рвением.
— А потом?
— Он вернулся в Париж. С тех пор я больше ничего о нем не слышал. Думал, вот ведь свинья, даже ни разу не позвонил старине Розенфельду. Потом я прочел в газете, что он умер. Что ж, пусть земля ему будет пухом.
Профессор подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел на старый жестяной эмалированный термометр.
— М-да-а, тридцать градусов — это в апреле-то! С каждым годом все жарче и жарче. Если и дальше так пойдет, через десять лет Франция превратится в тропики.
— Неужели все так серьезно?
— Мы не отдаем себе в этом отчета, потому что все происходит постепенно. Но энтомологи замечают мелкие детали: в парижском бассейне появляются виды насекомых, типичные для экваториальных регионов. Вы не обратили внимания на то, что бабочки становятся все пестрее?
— Действительно, я только вчера видел одну, светящуюся, черно-красную, она сидела на машине…
— Несомненно, это была пестрянка с пятью пятнами. Это ядовитая бабочка, которая до сих пор встречалась только на Мадагаскаре. Если так пойдет дальше… Вы представляете себе магнанов в Париже? То-то будет переполох. Забавно было бы посмотреть…
Почистив усики и съев несколько теплых кусков «взломанного» привратника, самец без запахов трусит по деревянным коридорам. Недалеко уже материнская ложа, он чувствует ее. Температура, к счастью, двадцать пять градусов тепла, при такой погоде в запретном Городе народу немного. Можно будет проскочить незаметно.
Вдруг он чувствует запах двух воинов, идущих ему навстречу. Большой и маленький. У маленького не хватает лапок…
Они одновременно на расстоянии втягивают запахи друг друга.
Невероятно, но это он!
Невероятно, но это они!
№ 327 удирает со всех ног, в надежде оторваться. Он заворачивает и заворачивает в трехмерном лабиринте. Он покидает запретный Город. Привратники его не задерживают, они запрограммированы на фильтрацию входящих внутрь. Теперь его лапки топчут мягкую землю. Он делает вираж за виражом.
Но двое его преследователей тоже бегут быстро и не отстают. Тут самец толкает рабочего с травинкой, и тот падает на землю. № 327 делает это нечаянно, но убийцы с запахом скальных камней задержаны.
Нужно воспользоваться этой отсрочкой. Самец быстро прячется в углублении в стене.
Хромой приближается. № 327 вжимается в свое укрытие.
— Куда он делся?
— Он снова спустился.
— Как это снова спустился?
Люси взяла Огюсту за руку и проводила ее к двери в подвал.
— Он там со вчерашнего вечера.
— И еще не поднялся?
— Нет. Не знаю, что он там внизу делает, но он категорически запретил мне звать спасателей… Он уже много раз спускался и поднимался.
Огюста вытаращила глаза.
— Но это немыслимо! Его дядя, между прочим, строго-настрого запретил ему…
— Он спускается туда теперь с кучей инструментов, со стальными деталями, с большими бетонными плитами. А что уж он там сооружает…
Люси обхватила голову руками. Она дошла до предела, она чувствовала, что снова впадет в депрессию.
— А нельзя за ним спуститься?
— Нет. Он поставил замок и запирает на него дверь изнутри.
Огюста не нашлась что ответить.
— Ну, ладно, ладно. Могла ли я вообразить, что воспоминания об Эдмоне наделают столько дел…
Специализация: В современных больших муравьиных Городах длящееся миллионы лет распределение обязанностей спровоцировало генетические изменения.
Так, некоторые муравьи рождаются с огромными мандибулами-ножницами, чтобы стать солдатами, другие снабжены мандибулами-дробилками, чтобы перемалывать зерна в муку, третьи имеют сверхразвитые слюнные железы, чтобы смачивать и дезинфицировать молодые личинки.
Как если бы среди нас солдаты рождались с пальцами в виде ножей, крестьяне — с ногами в форме клещей, чтобы залезать на деревья и собирать фрукты, кормилицы — с десятком молочных желез.
Но из всех «профессиональных» изменений самое потрясающее — это изменения для любви.
Для того чтобы массы рабочих не отвлекались на эротические волнения, они рождаются бесполыми. Вся репродуктивная энергия заключена в специалистах: самцы и самки, принцы и принцессы этой параллельной цивилизации.
Они рождены и экипированы только для любви. У них есть множество игрушек, помогающих им при совокуплении. Начиная с крыльев и заканчивая инфракрасными глазками, а также приемно-передаточными усиками для выражения абстрактных чувств.
Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания»Его укрытие — не тупик, оно ведет в маленький грот. № 327 прячется в нем. Воины с запахом скальных камней проходят мимо, не обнаружив его. Вот только грот не пустой. В нем есть кто-то теплый и пахучий. И этот кто-то выделяет вопрос.
Кто вы?
Обонятельное послание было ясным, четким, повелительным. Своими инфракрасными глазками № 327 видит большое существо, которое говорит с ним. Существо весит, должно быть, как минимум девяносто песчинок. Но это не солдат. Это кто-то, кого он никогда еще не обонял, никогда не видел.
Это самка.
И какая самка! Какое-то время № 327 изучает ее. Ее хрупкие лапки с идеальными изгибами украшены крошечными волосками, очаровательно клейкими от половых гормонов. Ее мощные усики трепещут от сильных запахов. Ее глаза с красным отливом похожи на две ягоды черники. У нее массивное, гладкое брюшко обтекаемой формы. Широкий щит торакса увенчан пленительно зернистым мезотонумом. И наконец, длинные крылья, в два раза больше, чем у него самого.
Самка раздвигает свои прелестные маленькие мандибулы и… бросается ему на грудь, чтобы обезглавить его.
Ему трудно дышать, он задыхается. Так как у него нет опознавательных запахов, самка не собирается ослаблять хватку. Это чужеродное тело, которое надо уничтожить.
Пользуясь своим маленьким ростом, № 327 все-таки кое-как высвобождается. Он прыгает самке на плечи и сжимает ей голову. Колесо совершило оборот. И каждый получает свою долю неприятностей. Самка пытается освободиться.
Когда она слабеет, № 327 выставляет вперед свои усики. Он не хочет убивать самку, он просит всего лишь выслушать его. Положение у него сложное. Он хочет совершить с ней АС. Да, абсолютную связь.
Самка (он определяет номер ее кладки, № 56) отклоняет усики, избегая контакта. Потом она выгибается, чтобы высвободиться. Но он крепко врос в ее мезотонум и усиливает давление мандибул. Если так пойдет дальше, он вырвет голову самки, как сорняк. Она не двигается. Он тоже.
