Айзек Азимов - Академия и Земля (сборник)
– Умираешь? Как может машина умирать?
– Я могу прекратить существовать, сэр, называйте это, как вам нравится. Я стар. Ни один свидетель моего появления в Галактике, когда во мне впервые пробудилось сознание, не дожил до настоящего дня – ни органическое создание, ни робот. Даже сам я не существовал непрерывно.
– Каким образом?
– Не осталось ни одной материальной части моего тела, сэр, которая не избежала бы неоднократной замены. Даже мой позитронный мозг заменяли пять раз, каждый раз переписывая его содержимое до последнего позитрона. При этом новый мозг отличался от предыдущего большей мощностью и сложностью, так что появлялось дополнительное место для воспоминаний, возможность ускорения решений и действий. Но…
– Но?
– Чем более прогрессивен и сложен мозг, тем он более нестабилен и тем быстрее выходит он из строя. Мой современный мозг в сотни тысяч раз чувствительней первого и в десять миллионов раз мощнее. Но в то время как первый мозг служил мне больше десяти тысяч лет, настоящий работает лишь шесть сотен лет и, несомненно, начинает уже отказывать. За двадцать тысяч лет он переполнен воспоминаниями, да и механизмы их поиска тоже занимают много места. Возникла все более усиливающаяся неспособность принимать решения; еще быстрее нарушается возможность контролировать и влиять на умы на гиперпространственных расстояниях. Я не могу разработать и шестой мозг. Дальнейшая миниатюризация разбивается о стену принципа неопределенности, а дальнейшее усложнение приведет к почти мгновенному его разрушению.
Пелорат, казалось, впал в отчаяние:
– Но, Дэниел, Гея наверняка сможет продолжить начатое и без тебя. Теперь, когда Тревайз рассудил и выбрал Галаксию…
– Просто процесс потребовал слишком много времени, сэр, – как обычно без эмоций продолжил Дэниел. – Я дожидался полного становления Геи, несмотря на встающие передо мной трудности. К тому времени когда был найден человек – мистер Тревайз, способный принимать ключевые решения, было уже слишком поздно. Не думайте, впрочем, что я не предпринимал никаких мер, чтобы продлить свою жизнь. Мало-помалу я уменьшил свою активность, чтобы сохранить, что только возможно, для чрезвычайных ситуаций. Когда я больше уже не мог полагаться на активные действия, обеспечивавшие сохранение изоляции Земли и Луны, я перешел к пассивным. В течение ряда лет человекоподобные роботы, работавшие со мной, были отозваны домой один за другим. Их последней задачей было изъятие всех упоминаний о Земле из планетных архивов. И в лице меня и моих друзей-роботов Гея утратила значительную силу, способствовавшую развитию Галаксии в разумный промежуток времени.
– И ты знал все это, – спросил Тревайз, – когда я принимал свое решение?
– Задолго до этого, сэр. Но Гея, конечно же, не знала.
– Но тогда, – рассердился Тревайз, – что толку было пробираться сквозь эту шараду? Кому это нужно? После принятия мной решения я обшарил Галактику в поисках Земли и того, что считал ее «тайной», – для подтверждения своего выбора – не зная, что тайна – это ты. Хорошо, я подтвердил его. Я понял, что Галаксия абсолютно необходима. И теперь оказывается, что все это – впустую. Почему бы тебе не предоставить Галактику самой себе, а меня – мне самому?
– Потому что, сэр, я искал выход и не терял надежды, что смогу его найти. И думаю, что нашел. Вместо того чтобы менять свой мозг на еще один позитронный, совершенно непрактичный, я могу вместо этого слиться с мозгом человека; его мозг не подвержен действию Трех Законов и может не только добавить мощности моему, но помочь мне выйти на новый уровень способностей. Именно поэтому я и привел вас сюда.
– Ты имеешь в виду, – ужаснулся Тревайз, – что планируешь встроить человеческий мозг в свой? Он должен потерять свою индивидуальность, так что ты превратишься в некую двухголовую Гею?
– Да, сэр. Это не сделает меня бессмертным, но позволит прожить достаточно долго, чтобы успеть установить Галаксию.
– И ты привел меня сюда для этого? Ты хочешь получить мою независимость от Трех Законов и мое чувство правоты, сделать их частью себя ценой подавления моей индивидуальности? Ну уж нет!
– Хотя ты заявил мгновением раньше, что Галаксия необходима для лучшего будущего человечества…
– Даже если и так, это займет много времени, и я смогу остаться личностью всю оставшуюся мне жизнь. С другой стороны, если она установится быстро, то вся Галактика потеряет свою индивидуальность, и моя потеря окажется лишь малой частью невообразимо огромного целого. Я, однако, никогда не соглашусь потерять свою индивидуальность, пока остальная Галактика сохраняет свои.
– Все обстоит именно так, как я и думал. Твой мозг не способен полностью слиться с другим и, в любом случае, будет лучше, если ты сохранишь способность к независимым суждениям.
– Когда ты успел изменить свое решение? Ты сказал, что привел меня сюда для слияния.
– Да, и только огромным напряжением своих угасающих сил. Но когда я сказал «именно поэтому я привел вас сюда», ты должен вспомнить, что в стандартном галактическом слово «вы» имеет значение как единственного числа, так и множественного. Я имел в виду всех вас.
Пелорат выпрямился на своем стуле.
– В самом деле? Скажи мне тогда, Дэниел, сможет ли человеческий мозг, слившись с твоим, разделить все его воспоминания, все двадцать тысяч лет, вплоть до легендарных времен?
– Конечно, сэр.
Пелорат глубоко вздохнул.
– Это завершит поиск, которому я посвятил жизнь, и за это я с радостью отдал бы мою индивидуальность. Пожалуйста, даруй мне эту привилегию – разделить с тобой твой мозг.
– А Блисс? Что будет с ней? – мягко спросил Тревайз.
Пелорат замялся лишь на мгновение.
– Блисс поймет, – сказал он. – Ей в любом случае будет лучше без меня. Спустя некоторое время.
Дэниел покачал головой:
– Ваше предложение, доктор Пелорат, великодушно, но я не могу принять его. Ваш мозг стар и не сможет прожить больше двух-трех десятилетий, даже слившись с моим. Мне необходимо нечто иное. Смотрите! – показал он и пояснил: – Я позвал ее назад.
Блисс возвращалась, счастливая, веселая.
Пелорат судорожно вскочил и крикнул:
– Блисс? О нет!
– Не тревожьтесь, доктор Пелорат, – сказал Дэниел. – Использовать Блисс я не могу. Это соединило бы меня с Геей, а, как я уже объяснял вам, я должен сохранять независимость от нее.
– Но в таком случае, – удивился Пелорат, – кто…
А Тревайз, посмотрев на тоненькую фигурку, бегущую за Блисс, произнес:
– Все это время, Джен, роботу была нужна Фаллом.
103Блисс улыбалась, испытывая огромное удовольствие.
– Мы не могли выйти за границы этого зала, но все вокруг очень напоминает мне Солярию. Фаллом, конечно, уверена, что это – и в сомом деле Солярия. Я спрашивала ее, не думает ли она, что Дэниел внешне отличается от Джемби – кроме всего прочего, Джемби был металлическим, – и Фаллом ответила «нет, на самом деле – нет». Я не знаю, что она подразумевала под этим «на самом деле».
Она глянула в центр помещения, где Фаллом теперь играла на флейте, а Дэниел внимательно слушал и временами одобрительно кивал. Звуки инструмента иногда доносились и до них, тонкие, ясные и нежные.
– Ты знал, что она взяла флейту с собой, когда мы покидали корабль? – спросила Блисс. – Я полагаю, мы теперь довольно долго не сможем разлучить ее с Дэниелом.
Замечание это было встречено тяжелым молчанием, и Блисс с внезапной тревогой посмотрела на двух мужчин:
– В чем дело?
Тревайз махнул в сторону Пелората. «Это вопрос к нему», казалось, говорил этот жест.
Пелорат откашлялся и сказал:
– Послушай, Блисс, я думаю, что Фаллом будет лучше навсегда остаться у Дэниела.
– Навсегда? – Блисс, напрягшись, качнулась в сторону Дэниела, но Пелорат поймал ее за руку.
– Блисс, дорогая, ты не можешь ничего сделать. Он могущественнее, чем Гея даже сейчас, и Фаллом должна остаться с ним, если мы хотим становления Галаксии в будущем. Позволь, я объясню – Голан, пожалуйста, поправь меня, если я в чем-либо ошибусь.
Блисс вслушивалась в объяснения, и по выражению ее лица можно было понять, что она близка к отчаянию.
Тревайз вмешался в их разговор, пытаясь привнести толику холодного разума.
– Посмотри, как обстоят дела, Блисс. Ребенок – космонит, а Дэниел был спроектирован и собран космонитами. Ребенок воспитан роботом и не знает ничего, кроме своего поместья, столь же пустого, как и эти места. Фаллом обладает способностью преобразовывать энергию, в которой нуждается Дэниел, и может прожить три или четыре столетия. Возможно, этого хватит для создания Галаксии.
Блисс, чьи щеки пылали, а глаза были мокры от слез, сказала:
