Сергей Лукьяненко - Джамп (Сборник)
Пускай все кончится быстрее. Как угодно, но быстрее. Может быть, я так же свободен, как корабли Геометров. Такая же марионетка, как мальчик Дари. Так же счастлив, как Ник Ример. Пусть все кончится.
Я поднялся на ноги. Меня слегка мутило — борьба с холодом не прошла даром. Но уже стемнело, и начинался снегопад… надо было идти. Что бы ни ждало впереди.
Пробираться через водовод — глупо. Но я не знал другого входа в купол. Конечно, если Геометры поняли, как чужак проник в интернат, то водовод перекрыт или напичкан аппаратурой слежения… уже подойдя к прозрачному куполу, я остановился, размышляя.
Снег лупил все сильнее. Будто вчера я тут был… вчера? Нет. Целую неделю назад. Вечность.
Мне уже было все равно.
Я нашел знакомую будочку, сейчас совсем утонувшую в снегу. Разгреб сугроб, каждый миг ожидая щелканья капкана или вспышки парализующего луча. Нет, ничего. Дверка, ручка. Я потянул, услышал гул несущегося потока. Ну вот, повторим историю как фарс.
И все же, нет ли иного пути? В здание ведут три двери… впрочем, мне они не поддались. Возможно, в образе Наставника Пера я сумел бы их открыть, но Пер мертв. Наверняка отпечатки его пальцев уже выведены из памяти замков.
Будь что будет.
Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня как старый друг — теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геометры?
Меня вынесло в маленький круглый зал и бросило на решетчатый пол. Вода с гулом обмывала меня, уносясь дальше по водоводу. Я лежал, озираясь. Никого нет. Да в чем же дело?
И в душу мне начало закрадываться робкое подозрение.
Немыслимо. Невозможно.
Но они могли до сих пор не найти тело Наставника Пера!
Они до сих пор не числили его среди мертвых, а меня — среди живых!
Кто вправе контролировать Наставника? Он же вне подозрений! Если Наставник Пер решил покинуть интернат — это было глубоко выстраданным и абсолютно личным решением. Вернется и объяснит. Правда, меня видела Катти… причем видела и в обличии Ника Римера, и в облике Пера, и в моем собственном. Неужели ей не поверили? Неужели она не рассказала о случившемся?
Невероятно.
Погоня за моим скаутом — тоже все вполне объяснимо. Приближается корабль, уверяя, что внутри — регрессор Ник Ример. А ведь всем известно, что регрессор Ример погиб, находясь на лечении.
Странно… нелепо… и очень возможно.
Я подошел к отверстию водостока. Постоял под тугой широкой струей. Апатия и безразличие проходили, смывались холодным душем.
Давай, Петя… пройди этот круг до конца.
Цепляясь за холодные скобы, я поднялся из фильтрационной камеры. Повис под люком, неловко выгнувшись и вслушиваясь.
Вроде бы тихо. Иногда чудится звук, но едва-едва, так невнятно, что это скорее кровь шумит в висках.
Я откинул люк, получив пригоршню земли за пазуху, и выбрался в купол.
— Ой…
Легкая тень метнулась прямо от моего лица. Я едва удержался от первого желания — схватить и удержать.
Так всегда. Проще всего хватать и держать.
Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.
Рыжий мальчишка, пятившийся от меня, наткнулся на дерево и замер, неловко нащупывая руками дорогу. Я узнал его сразу, и что-то во мне дрогнуло.
— Тиль, не бойся, — тихо попросил я, окончательно выбираясь из люка. Ногой сдвинул крышку на место. Мальчик проследил мое движение, но без всякого удивления.
Наверное, все дети интерната знают эту Великую Тайну — фильтрационную камеру водовода.
— Я не боюсь, — в тон мне, вполголоса, ответил мальчик. — А кто вы?
— Страшный подземный дух.
Он неуверенно улыбнулся.
— Только не кричи, а то я рассыплюсь и обернусь гнилой корягой, — попросил я. Сел на корточки. С детьми — как с собаками… простите меня, духи Песталоцци и Макаренко. Нельзя доминировать. Нельзя давить ростом.
Особенно, если выбрался среди ночи из-под земли, мокрый, грязный и со зверской решимостью на лице.
— Я не буду кричать. Я не боюсь.
— А почему ты плакал?
Тиль быстро вытер глаза рукавом рубашки. Но ответил спокойно, хоть и чуточку досадливо:
— Сами не знаете? Бывает… что плакать хочется.
— Знаю, Тиль, — согласился я. — Глупый вопрос. Извини… что помешал.
— Ничего, — мальчишка тоже присел на корточки, но приблизиться не спешил. — А кто вы? По правде?
— Мокрый и голодный бродяга. Шел по улице бродяжка, посинел и весь дрожал. Знаешь?
Нет, он, конечно же, не знал. Нет у Геометров замшелых святочных историй. Тиль смотрел на меня, словно пытался отыскать в лице знакомые черты. Только откуда ему знать сгинувшего регрессора Ника Римера…
— Вы Наставник?
— Нет. Честное слово — нет.
Он кивнул — поверил. Любопытство и опасение боролись в нем с вежливостью. Любопытство победило, как всегда.
— А кто вы?
— Инопланетный разведчик.
Секунду мальчик молчал. И все же эта версия была для него куда ближе, чем злой подземный дух.
— Инопланетный?
— Совершенно верно.
— Регрессор или прогрессор?
— Просто разведчик. Наблюдатель.
— Так не бывает, — Тиль покачал головой. — Это же все знают. Невмешательство невозможно по этическим принципам, закон Гарады-Рица…
Он вдруг успокоился.
— Вы Наставник. Вы меня проверяете. Я знаю, это урок. Урок этического выбора, как я поступлю…
— И как же ты поступишь?
Тиль, кажется, перестал бояться. Сдвинулся ближе, елозя по земле. Его светлые брючки были уже безвозвратно испачканы, но Тиля это не смутило.
— А тут сложное решение, — азартно сказал он. — Ну… как доказал Гарада… если иная цивилизация исповедует отличную от нашей этику, то она не станет вмешиваться. Возможен примитивный силовой конфликт из-за раздела сфер влияния, или добрососедские отношения. Вмешательство просто никому не нужно. А вот если этика близка, то невмешательство становится неприемлемым… никто ведь не может смотреть, как страдают его братья. Вмешательство делается оправданным. Я правильно говорю?
— Правильно, — согласился я. — Невозможно не вмешаться.
— Но потом Риц вывел следствие… что допуская возможность помощи иным расам, мы должны быть готовы к аналогичным действиям в отношении себя… Эта… ну… Неправильная Аксиома!
— Почему неправильная?
— Потому что неправильная! — удивился Тиль.
— А почему аксиома?
— Ну она же неопровергаемая!
Я усмехнулся. Мир неправильных аксиом и логичных ошибок. Ты почти мой мир.
