Джек Вэнс - Тшай планета приключений.
«Мне приходилось выслушивать гораздо более суровые суждения, — сказал Рейт. — В частности, один из моих друзей заявляет, что я веду себя, как человек из другого мира».
«Любопытно, что вы об этом упомянули, — осторожно заметил Кауч. — У нас в Цзафатре с недавних пор ходят странные слухи. Поговаривают, что страждущие искупленцы из страны яо оказались правы, и люди — выходцы с далекой планеты, а вовсе не исчадия священной птицы ксиксиля и морского демона Радамта. Более того, рассказывают, что пришельцы с далекой планеты людей ныне странствуют по древнему Тшаю, совершая самые невероятные подвиги — охотятся на дирдиров, одержали победу в битве с часчами и даже убедили ванхов выгнать ванхменов в шею! Новые времена наступают на Тшае, дует ветер перемен. Что вы думаете по этому поводу?»
«Скажем так: дыма без огня не бывает».
Сеитикс тихо проговорила: «Планета людей, какая дикая мысль! Как будто Тшай недостаточно страшен...»
«Рискованное предположение, что и говорить, — отозвался Кауч дидактическим тоном заправского аналитика. — И, без сомнения, не имеющее никакого отношения к присутствующим. Чужая душа — потемки. Взять, например, нас с вами. Один добропорядочный простодушный цзафатриец и двое скрытных, нелюдимых бродяг, гонимых ветром судьбы подобно опавшим листьям. Что заставило их пуститься в отчаянные скитания? Чего они ищут, на что надеются? За всю свою жизнь я не был нигде дальше мыса Брейз и ничего не потерял — если и не приобрел сомнительного опыта опасных приключений. Гляжу на вас и диву даюсь. Робкая девушка — и ее суровый покровитель, руководствующийся непонятными соображениями, влекущий ее к неведомой, пугающей цели. И все же, она не вернулась бы туда, откуда ушла, даже если бы у нее была такая возможность — не так ли?» — Кауч заглянул в лицо Сеитикс. Та отвернулась.
Рейт выдавил принужденную улыбку: «Без денег мы далеко не уйдем».
«Вот еще! — дружелюбно махнул рукой Кауч. — Если проблема только в деньгах, я знаю, как ее решить. Каждую неделю в айвенсдень организуют состязания бойцов. Кстати, чемпион, Отвайл, сидит у входа». Кауч показал кивком на совершенно лысого громилу выше двух метров ростом, с мощными плечами и икрами, но узкого в бедрах. Боец сидел в одиночестве, похлебывая вино, и мрачно обозревал проходящих по набережной. «Отвайл — здоровый бык, — продолжал Кауч. — Однажды он вызвался бороться с зеленым часчем и постоял за себя. По крайней мере, остался в живых».
«На каких условиях дерутся?» — поинтересовался Рейт.
«Боец, остающийся в круге пять минут, получает сто цехинов. Кроме того, ему платят по двадцать цехинов за каждый перелом. Случается, противник Отвайла зарабатывает таким образом сотню за минуту».
«Что, если противник выбросит Отвайла из круга?»
Кауч поджал губы: «Это считается невозможным и соответствующий приз даже не предусмотрен. Почему вы спрашиваете? Хотите попробовать?»
«Только не я, — сказал Рейт. — Мне нужны триста цехинов. Допустим, я сумею остаться в круге пять минут... Чтобы заработать еще двести цехинов, мне потребуются десять переломов!»
По-видимому, Кауч был разочарован: «Вы можете предложить что-нибудь другое?»
«Мне не дают покоя подводные бега. Как крупье ухитряется управлять одиннадцатью угрями на расстоянии трех метров, пока они плывут по крытому желобу? Уму непостижимо!»
«Головоломка, не спорю, — заявил Кауч. — Многие годы цзафатрийцы рискуют цехинами, будучи убеждены в невозможности такого контроля».
«Допустим, угри меняют цвет в зависимости от каких-то условий или сигналов... Нет, это было бы общеизвестно, и никто бы не попался на удочку. Способен ли человек поддерживать телепатическую связь с угрями? Маловероятно».
«Не могу придумать ничего лучше», — развел руками Ка-
уч.
Рейт восстановил в памяти очередность действий крупье: «Крупье поднимает крышку резервуара. Внутренность открыта на всеобщее обозрение, глубина воды в резервуаре — не больше полуметра. Угрей помещают в центральный колодец, после чего резервуар закрывается. Между тем, игроки продолжают делать ставки. И, тем не менее, крупье каким-то образом подтасовывает результаты!»
Кауч сардонически усмехнулся: «Вы еще надеетесь нажиться на подводных бегах?»
«Я хотел бы еще раз осмотреть его бутафорию», — Рейт раздраженно поднялся из-за стола.
«В это время? Бега давно закончились».
«Все равно, давайте взглянем еще раз, это всего в пяти минутах ходьбы».
«Как вам будет угодно».
Вокруг прилавка для подводных бегов уже никого не было. Площадку тускло озаряли далекие фонари, горевшие на базаре. Без оживленно суетящихся игроков прилавок, резервуар и желоб казались умершими, незнакомыми.
Рейт показал на кирпичную стену за резервуаром: «Что с другой стороны?»
«Старый город — за ним мавзолеи, где танги хоронят покойников. Не советую наведываться туда затемно».
Рейт внимательно изучил желоб, резервуар и крышку с висячим замком, запиравшим ее на ночь, повернулся к старику: «Когда начинаются бега?»
«Точно в полдень».
«Завтра утром я хотел бы снова разведать обстановку».
«Надо же, — пробормотал Кауч. — Вы о чем-то догадались?»
«Всего лишь подозрение. Если...» — Рейт обернулся к Сеитикс, схватившей его за руку. Девушка повернула его в сторону: «Смотри!»
По рынку шли двое в черных плащах и широких черных шляпах.
«Гжиндры», — сказала Сеитикс.
Кауч забеспокоился: «Вернемся в гостиницу. Поздно вечером в Урманке небезопасно».
Оказавшись в «Удачливом моряке», Кауч сразу же удалился в свой номер. Рейт проводил Сеитикс до ее комнаты. Она не хотела заходить. «В чем дело?» — спросил Рейт.
«Боюсь».
«Чего?»
«За нами следят. Гжиндры».
«Не обязательно. Гжиндры могли просто прийти на рынок».
«Может быть — а может быть и нет».
«В любом случае они не заберутся к тебе в комнату».
Девушка все еще колебалась.
«Я буду рядом, за дверью, — сказал Рейт. — Если кто-нибудь тебя потревожит, поднимай крик».
«А что, если тебя сначала убьют?»
«Всего не предусмотришь. Если утром меня не будет в живых, не плати по счету».
Сеитикс никак не могла собраться с духом. Рейт чуть погладил ее мягкие черные локоны: «Спокойной ночи».
Выйдя за дверь, Рейт подождал, пока не услышал стук закрывающегося засова. Несмотря на заверения Кауча, он тщательно осмотрел пол, стены и потолок своей комнаты. Наконец, убедившись в их надежности, Рейт притушил светильник и улегся на кушетку.
8
