Грэй Грин - Кетополис: Киты и броненосцы
Одетый в твид негр блестел запонками, водя лезвием ножа по ладони.
– А я что-то галсами не догоняю, теперь в Семью берут и обезьян? – выставил подбородок Роберт и улыбнулся в покрытую шрамами рожу.
Негр медленно отложил нож и так же медленно начал подниматься. Словно дерево из волшебного боба, он поднимался и поднимался, уходя под потолок, расправляя плечи, заслоняя свет из окна.
Роберт не стал дожидаться, пока голова негра окажется в стране великанов. Коротко, без замаха ударил в живот и, когда вспаханное шрамами лицо оказалось поблизости, с чувством приложил правой, метя в висок.
Негр пошатнулся, помотал головой и утробно, по-звериному, рыкнул. Роберт с грустью вспомнил ореховый бар с такими удобными тяжелыми бутылками и потянулся за револьвером.
– А ты все такой же дикий! – хохотнули рядом.
На пороге кабинета, привалившись к косяку и заложив большие пальцы в кармашки жилета, стоял Бенедикт Шульц. Время добавило Шульцу лишних фунтов. Глаза, впрочем, не изменились – серые и насмешливые, они смотрели на Роберта дулами крупнокалиберных пулеметов.
– А ты, я гляжу, уже не такой и гибкий! – улыбнулся Роберт, не выпуская из поля зрения черного громилу. Тот отер наливающийся кровью глаз и замер, словно пес, ожидающий команды.
Короткие пальцы перестали барабанить по солидному животу – Шульц распахнул объятия:
– Бобби, старина, сколько лет! Добро пожаловать домой!
– Восемь, Бенни, восемь, – похлопал его по спине Роберт.
– Ну, проходи, проходи, – замахал рукой Шульц и повернулся к негру: – Крокус, ты еще здесь? – Тот выпрямился, совершенно бесстрастный. – Наши друзья тебя уже, наверное, заждались, – добавил Шульц, пропуская мимо себя Боба.
Крокус молча подхватил нож со стола, кивнул Шульцу и нажал кнопку вызова лифта.
* * *Кабинет тоже выглядел иначе, чем при старом кэпе. От массивной мебели остались лишь стол да украшенное резьбой кресло – символ власти в Семье. Почти всю стену занимала карта города, пестрящая значками и крестиками. Стены оделись в излюбленный Шульцем зелено-золотой, а коллекцию холодного оружия сменили стеллажи с книгами. Тумбу, на которой много лет назад красовалась миниатюрная копия броненосца «Адмирал Уильям Ф. Стабб», теперь занимал пузатый и блестящий граммофон. Аккуратной стопкой высились пластинки в черно-белых конвертах. В углу кабинета булькала вода в овальном аквариуме. Какие-то полосатые рыбы шевелили длинными тонкими усиками и пучили глаза на гостя. Впрочем, глобус остался на месте. Роберт погладил земной шар, надавил на кнопку и откинул северное полушарие в сторону.
– Не возражаешь?
– Нет, конечно, – срезал кончик сигары Бенедикт, устраиваясь в кресле.
– Тебе плеснуть?
– Теперь я не пью до обеда, Бобби, – улыбнулся Шульц, – берегу здоровье.
Роберт ухмыльнулся, но промолчал. Налил себе виски в стакан и сел напротив. Теперь его отделял от Шульца лишь стол с витыми, в форме раковин, ножками и отполированной до блеска столешницей. Да еще, пожалуй, восемь прошедших лет.
– Тогда твое здоровье, Бенни! – пригубил Роберт.
– Кстати, у меня есть для тебя подарок, – Шульц выдвинул из стола прямоугольный ящик сродни полицейской картотеке и зашуршал бумагами. – Вот, – выдернул нужную карточку и положил перед Робертом.
Боб пробежал глазами по строчкам и удивленно вскинул бровь:
– Он еще жив?
– Я думал, тебе будет приятно сделать это самому.
– Брехня! – буркнул голос.
– Что? – не расслышал Шульц.
– Я говорю, – Роберт положил карточку во внутренний карман пиджака, – отличный подарок, Бенни.
– Рад, что тебе понравилось, – Шульц кивнул, стряхнул пепел в чайное блюдце. – Ну, рассказывай.
Роберт чуть не поперхнулся смехом.
– Я? Это ты мне расскажи, Бенни! Какого черта тут происходит? Черные в боцманах, сиамские слова в Семье, а ты не пьешь до обеда и любуешься рыбками! И самый главный вопрос, – сделал паузу Роберт, – почему ты ждал так долго, Бенни?
– А почему ты стал бегать, Бобби? – прищурился Шульц. – Четыре побега! Четыре! По пятерке сверху за каждый! Ты думаешь, тебя можно было выкупить с таким сроком?
Роберт нахмурился. Шульц молча поднялся и поставил на стол бутылку и еще один стакан.
– Я отмахал кайлом за всех нас, – зло начал Роберт. – Молча, не сказав ни слова каракатицам. Жрал рыбную выварку и глотал пыль, пока ты поднимался на верхний этаж.
– Бобби, не кипятись, – примирительно сказал Шульц. Налил себе и добавил Роберту. – Я плохо тебя встретил? – Роберт молчал. – Бунт – очень дорогое удовольствие, Боб. Очень.
– Скажи напрямую, Гибкий, чего ты хочешь?
На секунду наступила тишина. Их взгляды столкнулись, как биллиардные шары. В эту же секунду обоим стало понятно, что встречи старых друзей не получилось.
– Я почти отвык от тебя, Ирландец, – делано улыбнулся Шульц. – Времена изменились, мы уже не ведем дела так, как раньше. Перчатки стали более… – он пожевал губами, подбирая слово.
– Медузными, – процедил Роберт.
– Деликатными, – уточнил Шульц.
– Значит, у твоих новых мальчиков кишка тонка и ты решил вытянуть с каторги меня, так? – В ушах Роберта застрекотали с вышек пристрелянные по вехам станковые пулеметы. Зашлепал по баракам свинец.
– Это серьезное дело, Боб, – развел руками Шульц. – Другой с ним не справится.
– Не надо мне фонтанить, Бенни. Я не актриска, а ты не энсин, – пригладил бороду Роберт. – Просто скажи, почему именно я.
Шульц откинулся в кресле и раскурил потухшую сигару:
– Ты помнишь свое последнее дело, Бобби? То, на которое я послал тебя с Ушлым Питсом?
Роберт поморщился. Его всегда раздражала привычка Шульца задавать риторические вопросы. Дело было на редкость простое: остановить у входа в Пуэбло-Сиам курьера Дядюшки Спасибо и забрать груз. Охранники даже стволы не успели достать, как все было уже кончено, – резная шкатулка из красного дерева легла в саквояж Роберта.
Ну а потом в кровавом прямоугольнике окна затрепетала линялая штора.
– Это когда мы ждали на той квартире твоего человека, а заявились каракатицы? – не удержался, съязвил Роберт.
Теперь настал черед Шульца кривиться:
– Бобби, того парня взяли по дороге. Прижали – он и дал течь. Как только его выпустили, мы сразу приладили к нему цементный якорь, – Шульц сильно щелкнул по сигаре. Пепел разлетелся в разные стороны. – Так вот, – продолжил Шульц, помедлив, – сиамский ларец я так и не получил.
Роберт даже не помнил, когда в последний раз был так удивлен:
– Подожди, подожди, Гибкий! Ты хочешь сказать, что Питс оставил коробочку себе и до сих пор расходует воздух? – Шульц кивнул. – Только не говори, что все ради того, чтобы сделать мне приятно! Ай да Питс, ай да ушлая сволочь!
