Эдмунд Купер - Кирон Голова-в-Облаках
От напряжения онемели руки, и Кирон чуть не задохнулся. Перед тем как поднять Элике в седло, он опустил ее на землю.
Она в отчаянии смотрела на распухшую лодыжку и вымазанную грязью одежду.
- Как я объясню все это? - воскликнула девушка. - Какое дурацкое положение!
- Ты упала, - сказал Кирон. - Упала с лошади.
- Я никогда не падаю, - высокомерно возразила Элике. - Тебе не известно, что я - лучшая наездница юга?
- И тем не менее, Элике, сегодня ты упала. Правда никому из нас не принесет ничего хорошего. Ни твоему отцу, ни Тальботу не следует знать, что ты нечестиво взлетела над лугом, держась за веревку от воздушного шара.
- А если меня видели? Кирон пожал плечами.
- Что стоит слово простолюдина по сравнению со словом человека из рода Фитзаланов? Кроме того, тебя могли увидеть только в подзорную трубу.
- Такая труба есть у нашего охранника. Он следит за прибытием в порт торговых судов.
- Тогда ему нет дела до выходок неизвестного воздухоплавателя, терпеливо ответил Кирон. - А кроме того, ты была в воздухе так недолго, что никто не успел бы узнать тебя. Ну а если видели просто фигуру, то я возьму все на себя. В конце концов, это мой воздушный шар... Ну, давай подсажу... - Ему удалось поднять ее в седло без видимых усилий.
В глазах Элике застыли слезы.
- Что они сделают с тобой, любимый?
- Не знаю, - ответил он беспечно. - Похоже, что так просто они от меня не отстанут. В любом случае ты ничего не видела. Поклянись!
- Кирон, как я могу клясться, если я не знаю, что они с тобой сделают!
- Я требую этого ради тебя, меня, ради этого несчастного Эйлвина, который едва не спятил со страха.
- Тогда я клянусь, - тяжело вздохнула Элике, - но мне очень страшно.
- Улыбнись, Элике. Я навсегда запомню тебя такой.
- Мы еще увидимся... до моей свадьбы?
- Это ведает Лудд. Не я. Элике... осталось около месяца?
- Семнадцать дней... Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя. Поезжай! Мы всегда будем по-доброму вспоминать нашу любовь.
Элике печально повернула коня к Аранделю. Некоторое время Кирон смотрел ей вслед, потом пошел к мельнице. Надо было спрятать инструменты и материалы, навести порядок. И хорошенько подумать. Не лучше ли пойти в замок и признаться в запуске шара? Или пусть люди сеньора Фитзалана сами его ищут? Много времени им не потребуется. На такое способен только Кирон Голова-в-Облаках. По всему выходит, что лучше покаяться и объясниться с сеньором Фитзаланом до вмешательства монахов.
Но Кирону не повезло. Подзорная труба была не только у охранника замка. Она была и у брата Себастьяна, который частенько забирался с нею на колокольню собора, чтобы узнать получше, чем живет мир.
15
Кирон не знал, сколько времени он был прикован к стене; он не знал, день сейчас или ночь. Он знал только, что находится в камере Исправительного дома луддитов и что его дело может удостоиться внимания самого Великого Инквизитора. Уже давно, говорили знающие люди, никого не привлекали за создание летающих машин. Дело, таким образом, выходило за рамки местного случая.
В тот день, когда надутый горячим воздухом шар пронес мисс Элике над лугом, а потом величественно взмыл ввысь, чтобы рухнуть сказочными обломками на замок, Кирон не успел принести сеньору Фитзалану свои извинения и объяснения. Его поджидали монахи: брат Себастьян, брат Гильдебранд и брат Лемюэль.
Его обвинили в ереси и именем Божественного Мальчика арестовали. Потом с позором провели через весь Арандель на острие меча, и это был последний раз, когда Кирон видел дневной свет.
Братья Гильдебранд и Лемюэль хотели лишь припугнуть Кирона, считая создание воздушного шара не более, чем амбициозной выходкой. К тому же до совершеннолетия Кирону оставался еще целый год, и на серьезного противника существующей доктрины он просто не тянул.
Но брат Себастьян был настроен решительно. Ему было крайне необходимо завоевать себе положение в Ордене. А завоевать его можно было, только вовремя себя проявив. Путь наверх лежал либо через высокие связи, которых у брата Себастьяна не было, либо через разоблачение крупной ереси. Брат Себастьян прилежно молился, чтобы Кирона признали крупным еретиком.
Да, Кирон еще не мужчина. Но ведь ересь не зависит от возраста. Не минуло и тридцати лет с того дня, когда на костер отправили тринадцатилетнего мальчика, который попытался приспособить для своих целей струю пара из кипящего чайника. Тогдашний Великий Инквизитор определил его преступление как создание одной из форм турбины.
Преступление Кирона легче поддавалось определению: он пытался создать машину, которая могла бы оторвать от земли и поднять в воздух человека. Если уж это не ересь, то брат Себастьян съест свою сутану.
Чем больше брат Себастьян размышлял над этим делом, тем больше утверждался в своей правоте. Подзорная труба позволила разглядеть, что висел, вцепившись в адское изделие, не Кирон. Эта была женщина.
А спустя несколько минут брат Себастьян встретил мисс Элике. Она возвращалась в замок верхом на лошади и была сильно подавлена.
По ее словам, ее сбросил конь. Но все знали, что сбросить мисс Элике невозможно. Брат Себастьян принялся осмысливать происходящее. Не так давно Кирон пропадал в замке, делая наброски для блестящей картины мастера Хобарта "Прыжок мисс Фитзалан". Кирон был почти одного возраста с мисс Элике. А когда есть дым, можно смело предполагать наличие огня.
У брата Себастьяна достало ума сообразить, что цо Элике Фитзалан ему не добраться. Святой Орден еще не был готов бросить прямой вызов феодалам. А для достижения цели брата Себастьяна вполне хватало и одного Кирона. Он, как-никак, был вхож в замок, общался с семьей сеньора и по собственной значимости, безусловно, отличался от простого крестьянина. Кроме того, многое можно было извлечь из его близости к мисс Элике. Многое извлечь, хотя немного об этом известно. А если понадобится, то можно вспомнить и книжку. Как минимум, с ее помощью без труда удастся погасить любой протест со стороны Фитзаланов.
Сразу же после ареста Кирона брат Себастьян вооружился ордером на обыск и направился в дом мастера Хобарта. Он решил припугнуть старика в надежде, что тот выдаст себя как соучастника в ереси. Кроме того, необходимо было осмотреть комнату Кирона.
Запугать Хобарта не удалось, тот лишь раскричался и раскашлялся. А вот книжка нашлась. Кирон держал ее под матрасом. То, что в ней описывались запрещенные машины, было очень важно, то, что она оказалась пусть плохо, но спрятана, было еще важнее, а вот то, что на кожаном переплете стоял герб Фитзаланов, было важнее всего.
Пусть сеньор об этом узнает, размышлял брат Себастьян. Пусть знает, что, если он попытается вмешаться в ход божественного правосудия, могут обгореть и его благородные пальчики.
