Песах Амнуэль - Право на возвращение
- Не горячитесь, Александр Никитич, - мягко сказал Анисимов, положив ладонь на руку Карпухина. - Вы правы, конечно, и с Ноамом мы тоже пришли к такому выводу. Значит, скорее всего, никакая государственная структура к этому... гм... инциденту причастна быть не может. Согласен. Но есть факты. Две пули в стене - скорее всего, именно из пистолета Гинзбурга. Два выстрела, которые были приняты за эхо. Гильза за забором. В электрика попал не Гинзбург, он вообще ни в кого не попал, и это сейчас самое главное. С тем, кто там был еще, и почему он там был, разберемся потом.
- Надо передать пули в полицию, - твердо сказал Карпухин. - И гильзу. Если они там решат, что мы что-то скрываем от следствия, будет только хуже.
Ноам, хранивший до сих пор молчание и лишь переводивший взгляд с Карпухина на Анимисова, неожиданно встал и произнес длинную тираду на иврите, из которой Карпухин разобрал лишь - по жестам, слов он не понял вообще, - что детективу наскучило сидеть тут и точить лясы, надо дело делать, и сейчас он намерен поехать... Куда собрался Мейер, Карпухин, однако, не понял и вопросительно посмотрел на Анисимова.
Тот что-то ответил собеседнику, и Ноам, кивнув Карпухину, оставил его с Анисимовым вдвоем.
- Сначала Мейер поедет к Беринсону, - пояснил Анисимов, - потом они вместе поедут к следователю. Конечно, скрывать улики он не имеет права, ему и так достанется за самодеятельность, но полиция и не стала бы делать то, что сделал Ноам.
- Я, наверно, чего-то не понимаю, - осторожно сказал Карпухин. - Но разве полиция не должна расследовать все возможные версии? И вообще... Как я понял, даже не была проведена баллистическая экспертиза! Надо же было доказать, что выстрелы сделаны именно из пистолета Гинзбурга. Произвести контрольные стрельбы... Так ведь положено...
Анисимов поморщился.
- Где вы встречали полицейских... - начал он и махнул рукой. - Господи, они везде одинаковы! Если у вас есть обвиняемый, если стрелял он у всех на глазах, если пули - естественно, как же иначе! - оказались из такого же пистолета... Вы будете назначать еще и баллистическую экспертизу? Чтобы эксперт решил, что вы идиот, если не верите собственным глазам?
- Но сейчас...
- Надеюсь, - буркнул Анисимов, - они найдут общий язык. В том смысле, что следователь не пошлет их обоих к черту вместе с их уликами.
- Думаете, такое может произойти? - ужаснулся Карпухин.
Анисимов пожал плечами.
- Извините, Александр Никитич, - сказал он, - мне нужно возвращаться на работу. А вы...
- Я позвоню невестке Михаила Яновича, надо разобраться в файлах... если эта девица позволит.
- Я вижу, вы не очень с ней поладили?
Карпухин промолчал.
* * *
- Вы еще на работе, Юля? Я хотел...
- Нет, это Александр Никитич? Я уже дома, меня отпустили... Хотите приехать?
- Да, я бы хотел поработать с компьютером.
- В моем присутствии - пожалуйста.
- Конечно. Так я могу приехать прямо сейчас?
- Приезжайте.
* * *
Что-то изменилось в поведении Юли, Карпухин это чувствовал. Что-то произошло недавно и заставило ее иначе отнестись к его настойчивому желанию разобраться в текстах Михаила Яновича. Внешне Юля вела себя так же, как вчера - смотрела напряженно, следила за каждым его движением, наблюдала за тем, какие числа и в какой последовательности он набирал на клавиатуре, но все равно Карпухин ощущал перемену, вчера она желала ему неудачи, а сегодня очень хотела, чтобы он нашел нужную ему информацию.
- Чаю, кофе? - спросила она. - Может, что-нибудь покрепче? Есть водка.
- Спасибо, - сказал Карпухин, не отрывая взгляда от экрана. - Я бы выпил сока. Любого. Только холодного.
- Сейчас, - сказала Юля и не сдвинулась с места.
- Пожалуйста, - усмехнулся Карпухин, - пока вы будете ходить, я не нажму ни одной клавиши, обещаю.
- Я не хотела... - смутилась Юля, но тут же широко улыбнулась: мол, мы хорошо понимаем друг друга, верно?
- Я быстро, - сказала она и действительно обернулась меньше чем за минуту, принеся два высоких бокала с ледяным апельсиновым соком.
- Спасибо, - сказал Карпухин и, не удержавшись, спросил: - Ваш муж тоже там?.. У Михаила Яновича, я имею в виду.
Юля сидела рядом с Карпухиным, и, скосив взгляд, он видел лишь ее пышную прическу и руки, лежавшие на коленях. На него Юля не смотрела - только на экран.
- Да, - сказала она. - Игорь в полиции. С Машей. Я недавно звонила. Там что-то происходит, я не знаю, что именно, и волнуюсь.
Наверно, явились детектив с адвокатом и с неожиданной и необъяснимой версией.
- Все будет хорошо, - пробормотал Карпухин. Он только что ввел третью серию чисел, после чего на экране возникла таблица в программе Exel, но почти сразу исчезла, Карпухин даже не успел прочитать, какие обозначения стояли на осях. Через мгновение появилась картинка: иллюстрация к фантастическому роману советского автора - Карпухин точно знал, что советского, потому что помнил картинку с детства, но забыл и название романа, и фамилию автора. На фоне далеких звезд летела фотонная ракета, и от ее огромного отражателя тянулся белый луч, а в левом нижнем углу рисунка сидел за столом в неприбранной комнате молодой ученый, лет ему было не больше двадцати пяти, в руке он держал карандаш, а взгляд устремил вверх, не летевшую к звездам ракету, и знал он про эту ракету много такого, чего не знал никто, в том числе и сам художник, нарисовавший иллюстрацию, но так, похоже, и не разобравшийся в том, какой была авторская мысль...
Картинка продержалась на экране ровно столько времени, чтобы Карпухин успел рассмотреть детали, а потом возник другой рисунок: та же фотонная ракета изображена была очень схематично, и звездного фона не осталось, и молодой ученый исчез, теперь от зеркала-отражателя отходили извивавшиеся провода, а компьютер иконкой потребовал введения очередного пароля.
- Альтов, - сказала Юля.
- Что? - переспросил Карпухин. Медленно, сверяясь с листком, он вводил цифры семизначного числа.
- Генрих Альтов, - повторила Юля. - Не читали? Миша его очень любит. Часто перечитывает. Я пробовала, но не смогла. Очень сухо, одни мысли, никакого, как сейчас говорят, экшена, литературного мяса. Это картинка к рассказу "Ослик и аксиома".
Карпухин пожалел, что никогда не читал этого автора. Даже фамилии не слышал. Незнакомая фамилия. Фантастика шестидесятых, наверно. Он тогда под стол пешком ходил, а позднее фантастикой не очень увлекался, Стругацких читал, конечно, и любил, но больше его интересовали спорт и детективы. Почему рисунок показался знакомым? Неважно.
Он ввел число. Сначала ничего не изменилось, лишь секунд десять спустя экран на мгновение стал темным (Карпухин вздрогнул - неужели он сделал что-то не так, и сейчас вся информация исчезнет с диска?), а потом появился, наконец, русский текст, начало статьи или каких-то заметок, озаглавленных "Об информационно-энергетических особенностях двигательных установок космических аппаратов". Каждое слово понятно. А в общем...
