Сергей Трусов - Карнавал (сборник)
— Ромка, хватит! Мне надоело путешествовать. — Лена обиженно поджала губы.
Зверобой протянул добычу своей спутнице.
— На, это тебе.
— Я хочу вишен.
Вишни были вкусные. И висели низко. Срывать их и отправлять в рот было сплошным удовольствием. Крупные, блестящие, они так и просились, чтобы их съели. Косточки летели в разные стороны, как метеориты. Бац! Один корабль вдребезги. Бац! Другой. Бац! Бац! Весь вражеский флот был разбит за каких-нибудь десять минут.
— Слушай! — Ромка вдруг перестал жевать. — А как эти деревья растут на Земле?
— Что значит как?
— Там ведь нету оранжерей.
— Ну и что? Они там растут прямо на улице.
— Давай посадим! — выдохнул Ромка, и глаза его загорелись, как два маленьких фонарика.
— Ты что? — испуганно прошептала Лена. — Нельзя. Папа говорит, что можно нарушить эту… экологию.
— Ерунда все это. Одно дерево ничего не изменит.
— Н-нет, — неуверенно повторила девочка. — Папа говорит…
— Да взрослые вечно что-нибудь говорят, — не унимался мальчуган. Всего только одну малюсенькую яблоню!
— Лучше вишню. Ой! — Лена в страхе зажала рот обеими руками, но было поздно.
— Вишню так вишню, — быстро согласился Ромка. — Пошли.
Крадучись, они двигались по коридору в сторону шлюзового отсека. Ромка, как заправский разведчик, вышел немного вперед и перед каждым поворотом осторожно выглядывал за угол. И в школе, и дома детям постоянно напоминали о необходимости соблюдения "стерильной" инструкции. Дело в том, что планета, на которой разместилась исследовательская биостанция, была удивительно похожа на Землю. Небо было голубым, солнце желтым, вода мокрой, а воздух прозрачным. Казалось, имелись все условия для возникновения жизни, аналогичной земной, которая тем не менее не возникала. Планета была безжизненной. Сами люди, конечно, выходили, как они называли, на "поверхность", но брать с собой домашних животных, цветы и другие растения категорически запрещалось. Первая контрольная полоса проходила по периметру станции. Автоматы фиксировали любое нарушение и блокировали выход. Ромку это не смущало, он уже раз выносил кота, предварительно завернув его в полиэтиленовый мешок, и автоматы тогда не сработали. Кстати, коту планета не понравилась. Вначале он долго принюхивался, шевелил усами, а потом принялся жутко вопить во всю свою кошачью глотку. Его даже не пришлось ловить — сам прибежал и сел у Ромкиных ног.
Вообще-то взрослые не были настолько наивны, чтобы не предусмотреть детской изобретательности по части нарушений всяких инструкций. Поэтому первая контрольная полоса служила скорее воспитательным целям. Так сказать, приучала к порядку у самого порога. Вторая полоса представляла собой силовое поле, накрывающее станцию и примыкающую к ней территорию, и выйти во внешний мир можно было только в жестком скафандре после специальной обработки. Детей, естественно, туда не пускали.
После недолгого состязания между Ромкиной выдумкой и автоматами первой полосы двери шлюза раскрылись, и дети оказались на "улице". На их счастье, вокруг никого не было. Солнце находилось в зените, и, как обычно, стояло полное безветрие. Все видимое пространство было усеяно причудливыми кристаллическими образованиями. Некоторые достигали высоты в пять-шесть метров и походили на огромные букеты неведомых цветов.
— Далеко не пойдем, посадим здесь. — Ромка выбрал ровный участок между кварцевым столбом и целым семейством изумрудных пирамидок.
Через минуту ямка была готова, и дети в точности повторили все то, что видели в оранжерее, помогая сажать яблоню. После этого, довольные проделкой, они уселись на теплую поверхность планеты, ставшей еще более похожей на Землю.
— Одно деревце здесь никому не помешает, — сказал Ромка. — Зато через две недели будут яблоки.
— Вишни, — поправила Лена.
— Мне кажется, это яблоня.
— Нет, вишня.
— Ну ладно, пусть вишня, — благосклонно согласился Ромка, и они замолчали.
Желтое солнце долго скользило по небосклону и, наконец, коснулось горизонта. В небе зажглись первые звезды. То ли от наступивших сумерек, то ли в предчувствии хорошего нагоняя весь обратный путь дети прошли в полном молчании. Перед тем как войти в шлюз, они остановились, оглянулись.
На фоне алеющего неба высились темные силуэты кристаллов. В их сумрачной глубине вспыхивали и гасли отблески заката, создавая иллюзию тепла и жизни. Где-то там, в лабиринте каменных зарослей, осталось дерево, которому было, наверное, очень и очень неуютно.
— Только никому не говори, — раздался тихий шепот. — А то попадет.
— Никому, — еле слышно отозвался другой. — А завтра придем?
Двери шлюза захлопнулись.
* * *Влага проникла внутрь и разбежалась по телу быстрыми пузырьками. Прыгая с места на место, они словно подталкивали: "Расти, расти, расти…"
И оно росло, тянулось изо всех сил, слепо подчиняясь безмолвному приказу. Была какая-то особенная прелесть в этой внутренней гармонии пузырьки требовали, оно повиновалось, и все выходило как нельзя лучше.
И вдруг что-то нарушилось. По-прежнему суетились безмолвные пузырьки, но оно уже не ощущало сил выполнять их волю. Часть пузырьков мгновенно растворилась, отдав свою энергию, и оно инстинктивно потянулось вниз. Почему-то казалось, что спасение там.
Ощупывая по пути каждый камешек, оно медленно зарывалось все глубже и глубже. А пузырьки уже растворялись огромными порциями, расходуя последние резервы, которых едва хватало на продолжение поиска. Если бы не они, все было бы уже кончено.
Внезапно оно ощутило резкий толчок, и откуда-то снизу ударил целый фонтан энергии. Словно кто-то долго хранил бесценные, но никому не нужные сокровища, и вот, дождавшись, наконец, когда за ними пришли, с радостью вываливал все подряд.
Оно затрепетало и проснулось. Вокруг — удивительный мир, свет и тепло. Расправив сильные ветви, оно подставило их под лучи чего-то далекого и ослепительно яркого. Хотелось жить и делать добро.
* * *— Какое-то странное дерево, — произнес Ромка, подозрительно осматривая ствол, вымахавший за ночь метров на семь. — Таких в оранжерее нету.
— Может, мы взяли не тот саженец? — предположила Лена. — Здесь и листья какие-то не такие.
— Яблок не видно, — вздохнул Ромка. — Не тот саженец.
Оно насторожилось. Совсем рядом была иная жизнь, которая в чем-то нуждалась. Может, нужна какая-нибудь энергия? Оно напряглось, каждым листиком стараясь уловить потребность чужой жизни, и… чуть не рассмеялось. То, чего хотела эта жизнь, было так просто!
